СТИХИ КАПИТАНА ЛЕБЯДКИНА И ПОЭЗИЯ XX ВЕКА
IĽJA Z. ŠERM AN
Достоевский принадлежал к той эпохе русского литературного развития, когда после столетней гегемонии стиха литература обратилась к прозе и прозаическим сюжетно-повествовательным жанрам.1 Именно поэтому настойчивые обращения Достоевского к различным формам фельетонно- пародийной стиховой речи заслуживают серьезного внимания. Их анализ может дать материал для определения литературной функции стихотворных опытов Достоевского в развитии русской поэзии двадцатого века.
Работая для журнала Эпоха над памфлетно-пародийной повестью Крокодил, он написал свою вариацию на популярную тему гражданских слез, хотя и не ввел ее в печатный текст :
В долину слез гражданских Ударила гроза, У всех сирот казанских Течет своя слеза. И так обильны слезы, Что вышел целый пруд. Ударили морозы, Каток устроен тут. И ездят офицеры, Студент, поэт, хирург, Салонные моншеры, Заезжий праздный турк.2
В романе Идиот Достоевский ввел целиком в текст — чего никогда ни до, ни после не делал — пушкинского » Рыцаря бедного «. Его читает Аглая Епанчина. Вопросы слушателей — » Чьи стихи ? » (8,210) и отсутствие сочинений Пушкина в доме Епанчиных — должно было оттенить антипоэтичность эпохи в целом. Известно, что в доме Корвин-Круковских, который послужил Достоевскому прообразом дома Епанчиных, » ни Пушкина, ни Лермонтова, ни Некрасова не было «3 , хотя в доме была довольно большая библио-
1. См. мою статью «Достоевский и Тютчев «, Slavica Hierosolymitana, IV (1979), стр. 38.
3. С. В. Ковалевская, Воспоминания и письма. М., 1951, стр. 38.
Достоевский Фёдор Михайлович (1821, 11 ноября, Москва — 1881, 9 февраля, Санкт-Петербург) — русский писатель, один из самых известных в России и в мире.
Отец Федора — Михаил Андреевич, военный медик. Мать — Мария Фёдоровна, умерла от чахотки, когда Федору было 16 лет. В семье в Достоевского было 7 детей.
После смерти матери, со старшим братом Михаилом переезжает в Петербург, где учиться в пансионе К. Ф. Костомарова. После пансиона поступает в ВИТУ (Военный инженерно-технический университет), где получает отличное образование. В 1839 году отца Федора убивают крепостные крестьяне. Достоевский отказывается быть наследником имения отца. В 1843 занимается переводами работ Бальзака. В 1844 публикуется произведение «Бедные люди», которое было для Достоевского первым.
Незадолго после этого, Достоевского арестовали, обвиняя в связи с петрашевцами (Дело Петрашевского). Суд признал Достоевского как одного из самых важных преступников и приговорен к смертной казни. Прямо перед казнью писатель попросил о помиловании и в виде наказания был приговорен к каторжным роботам. Его отправили в Омск, где он был четыре года. Повесть Достоевского «Записки из Мертвого Дома» содержит описание жизни писателя на каторге.
После освобождения, был рядовым в сибирском батальоне. Там, в Семипалатинске, он познакомился с Марией Исаевой, в то время еще пребывающей в браке. 1856 года написал стихотворение на тему коронации Александра II. 1 октября того же года был произведён в прапорщики. После смерти мужа Марии Исаевой Достоевский сделал ей предложение и женился на ней в городе Кузнецк. 1857 года пара вернулась в Семипалатинск. В 1859 пишет и публикует повести «Дядюшкин сон» и «Село Степанчиково и его обитатели».
В 1860 Федор, Мария и их приемный сын переезжают в Петербург. Там, Достоевский вместе со своим братом Михаилом издает журнал под названием «Время». Издавался он три года, пока его не запретили. Дальше, братья работали над журналом «Эпоха», где, как и в журнале «Время», можно было увидеть множество произведений Достоевского.
В конце мая 1863 года ссылаясь на плохой климат, Мария Дмитриевна уезжает из Петербурга во Владимир. В августе Достоевский с Аполлинарией Прокофьевной Сусловой осуществляет поездку в Италию, Германию и Францию. В октябре возвращается назад в Петербург. В ноябре писатель едет к Марии и вместе с ней переселяется в Москву.
15 апреля 1864 года умирает Мария. Этого же года скончался брат Федора — Михаил Достоевский. В этом году Федор Михайлович опубликовал большое количество материала в журнале «Эпоха», который сам и возглавлял. В следующем году издание журнала было прекращено.
В 1866 году печатается самый известный роман писателя — «Преступление и наказание». В этом же году на Достоевского работала стенографистка Анна Сниткина, которой он диктовал роман «Игрок», предназначенный издателю Федору Стелловскому.
1867 года Достоевский женился на Сниткиной и на аванс за «Преступление и наказание» пара уехали в Дрезден, а потом в Баден. 28 июня встретился с Тургеневым. В этом году Достоевский много играет в рулетку, к которой у него уже была зависимость. Материальное положение было очень плохим. 1868 года издается роман «Идиот» в «Русском вестнике».
Жена Достоевского имела положительное влияние на него, 1871 года Достоевский бросает игру в рулетку. В городе Старая Русса, в котором Достоевский жил с 1872 по 1878 он пишет много романов: «Бесы», «Дневник писателя», «Подросток», «Кроткая».
С 1878 до конца жизни Достоевский жил в Петербурге. В этом году он принял приглашение Александра II и познакомился с его семьей. А в 1880 на открытии памятника Пушкину произнес речь. Эти два события стали особенно важными для Достоевского за всю его жизнь.
Умер Федор Достоевский 9 февраля 1881 года из-за обострения эмфиземы легких. Могила писателя на Тихвинском кладбище в Санкт-Петербурге.
С. 394. Я видел его в последний раз за месяц до его смерти. — Достоевский часто виделся с Некрасовым в ноябре 1877 г. А. Г. Достоевская вспоминает: «В ноябре 1877 г. Федор Михайлович находился в очень грустном настроении: умирал Н. А. Некрасов <…> Узнав, что Некрасов опасно болен, Федор Михайлович стал часто заходить к нему — узнать о здоровье. Иной раз просил ради него не будить больного, а лишь передать ему сердечное приветствие. Иногда муж заставал Некрасова бодрствующим, и тогда тот читал мужу свои последние стихотворения <…> Вообще последние свидания с Некрасовым оставили в Федоре Михайловиче глубокое впечатление, а потому когда 27 декабря он узнал о кончине Некрасова, то был огорчен до глубины души <…> Федор Михайлович бывал на панихидах по Некрасове и решил поехать на вынос его тела и на его погребение» (Достоевская А. Г. Воспоминания. М., 1971. С. 316— 317).
667
С. 394. …взял все три тома Некрасова… — Достоевский имеет в виду издание: Некрасов. Н. Стихотворения. 6-е изд. СПб., 1873—1874. Т. 1—3. Оно было в библиотеке Достоевского. А. Г. Достоевская вспоминает: «Всю ту ночь (когда Достоевский узнал о кончине Некрасова.— В. В.) он читал вслух стихотворения усопшего поэта, искренно восхищаясь многими из них и признавая их настоящими перлами русской поэзии. Видя его крайнее возбуждение и опасаясь приступа эпилепсии, я до утра просидела у мужа в кабинете и из его рассказов узнала несколько неизвестных для меня эпизодов их юношеской жизни» (Достоевская А. Г. Воспоминания. М., 1971. С. 316).
С. 394. …те из стихов, которые первыми прочел в Сибири… — Большинство стихотворений Некрасова 1850-х годов печаталось в журнале «Современник». Достоевский читал в Сибири этот журнал. См., например, его письмо Е. И. Якушкину от 15 апреля 1855 г. Лучшие из своих стихотворений 1840—1850-х годов Некрасов объединил в сборник («Стихотворения Н. Некрасова». М., 1856), имевший большой успех. Сюда вошли и те стихотворения, к которым сочувственно или полемически позднее обращался Достоевский.
С. 394. …как много Некрасов, как поэт, во все эти тридцать лет, занимал места в моей жизни! — Поэзия Некрасова всегда была близка Достоевскому. Он нередко цитировал стихотворения поэта в своих произведениях. 21 ноября 1880 г. на публичных чтениях в пользу Литературного фонда Достоевский прочел стихотворение Некрасова «Когда из мрака заблужденья…» (1845). (см.: Достоевская А. Г. Воспоминания. М., 1971 С. 352) На других таких же чтениях весной 1880 г. он читал некрасовского «Власа»
С. 394. Лично мы сходились мало и редко… — Ср. «Дневник писателя» за 1877 г., январь.
С. 394. Но я уже рассказывал об этом. — Имеется в виду «Дневник писателя» за 1877 г., январь, где в связи с выходом в свет «Последних песен» Некрасова (1877) Достоевский вспоминал о первом их знакомстве.
С. 395. …если будет что-нибудь святое в его жизни ~ с мученицей матерью, с существом, столь любившим его. — Достоевский повторяет темы и мотивы стихотворений Некрасова «Родина», «Рыцарь на час», «Мать», «Мать. Отрывки из поэмы»
668
С. 395. Я думаю, что ни одна потом привязанность в жизни его ~ преследовавшие его всю жизнь. — Ср. у Некрасова:
…И если я легко стряхнул с годами
С души моей тлетворные следы,
Поправшей все разумное ногами,
Гордившейся невежеством среды,
И если я наполнил жизнь борьбою
За идеал добра и красоты,
И носит песнь, слагаемая мною,
Живой любви глубокие черты —
О, мать моя, подвигнут я тобою!
Во мне спасла живую душу ты!
(«Мать. Отрывки из поэмы»)
С. 395. …мы как-то разошлись, и довольно скоро ~ Помогли и недоразумения, и внешние обстоятельства, и добрые люди.— Достоевский разошелся с Некрасовым тогда же, когда он разошелся с кружком Белинского. Охлаждение отношений между Достоевским и этим кружком, а затем и разрыв с ним отразились в письмах писателя тех лет. См. письма от 1 апреля, 26 ноября, 17 декабря 1846 г.; 1 февраля 1849 г. В письме к брату от 26 ноября 1846 г. Достоевский писал: «…я имел неприятность окончательно поссориться с «Современником» в лице Некрасова. Он <…> отчаявшись получить от меня в скором времени повесть, наделал мне грубостей <…> Это все подлецы и завистники». О «пасквиле в стихах» на Достоевского, написанном Тургеневым и Некрасовым в 1846 г. и послужившем поводом к одной из ссор между писателем и поэтом, вспоминает А. Я. Панаева. См.: Панаева (Головачева) А. Я. Воспоминания. М., 1972. С. 176—177.
На основе фактов, относящихся к 1840-м годам, Некрасов написал повесть, которая сохранилась в виде рукописи, с не законченным и не имеющим заглавия текстом. Первый публикатор этой рукописи К. И. Чуковский вполне обоснованно счел прототипом одного из героев этого сатирического повествования Ф. М. Достоевского. Была ли эта повесть закончена, когда именно была написана и сделалась ли она известна Достоевскому,— неясно (см.: Некрасов Н. А. Полн. собр. соч. и писем: В 15 т. Л., 1984. Т. 8. С. 411—438; комментарий: с. 766—775). Основной мотив, на котором строится насмешливая характеристика героя повести, имевшего своим прототипом Достоевского, совпадает с мотивом, высказанным в стихотворном пасквиле «Витязь горестной фигуры…»,— самоуверенность, мания величия. Этот упрек сопровождал писателя всю жизнь. Е. А. Штакеншнейдер писала в своем «Дневнике…»: «Говорили и продолжают говорить, что он слишком много о себе думал. А я имела смелость утверждать, что он думал о себе слишком мало, что он не вполне знал себе цену, ценил себя не довольно высоко. Иначе он был бы высокомернее и спокойнее, менее бы раздражался и капризничал и более бы нравился. Высокомерие внушительно» (Штакеншнейдер Е. А. Дневник и записки (1854—1886). М.; Л., 1934. С. 456).
С. 395. …когда я уже воротился из Сибири… — В марте 1859 г. прапорщик 7-го Сибирского линейного батальона Ф. М. Достоевский был уволен в отставку с награждением следующим чином (подпоручиком). Писателю было разрешено поселиться в Твери, куда он и приезжает в августе 1859 г. После хлопот об официальном разрешении жить и работать в Петербурге Достоевский переезжает в столицу (вторая половина декабря 1859 г.).
С. 395. …несмотря даже на разницу в убеждениях… — По возвращении Достоевского из Сибири отношения писателей по-прежнему складывались
669
довольно сложно. После отказа редакции «Русского вестника» печатать «Село Степанчиково и его обитателей» (1859) на условиях, оговоренных Достоевским, писатель предложил произведение в «Современник». Несмотря на то что осенью 1858 г. и весной 1859 г. Некрасов приглашал Достоевского сотрудничать в журнале, «Село Степанчиково…» редактор «Современника» печатать не захотел. В журнале «Время» Некрасов напечатал стихотворения «Крестьянские дети» (1861. Кн. 10) и «Смерть Прокла» (1863. Кн. I). Различие идейных позиций и полемика журналов братьев Достоевских («Время», «Эпоха») и «Современника» не могли не сказаться на личных отношениях Достоевского и Некрасова. Однако отношение Достоевского к поэту никогда не было однозначным. А. Г. Достоевская пишет: «Некрасова Федор Михайлович считал другом своей юности и высоко ставил его поэтический дар» (Достоевская А. Г. Воспоминания. М., 1971. С. 60). Та же неоднозначность видна и в отзывах Достоевского о некрасовском «Власе» (1854) и поэме «Русские женщины» (1871—1872) в «Дневнике писателя» за 1873 г. Глубокая непрерывавшаяся связь между Некрасовым и Достоевским заставила писателя принять предложение Некрасова печататься в «Отечественных записках», где и был опубликован «Подросток» (1875) (см. об этом: Достоевская А. Г. Воспоминания. С. 259—261, 265—266; Достоевский Ф. М., Достоевская А. Г. Переписка. Л., 1976. С. 139—142, 144, 149—151, 154—156).
С. 395. …встречаясь, говорили иногда друг другу даже странные вещи ~ и как бы не хотело и не могло прерваться… — Вероятно, сходное чувство испытывал и Некрасов. А. А. Буткевич, сестра поэта, рассказывает в своем дневнике об одной из встреч Достоевского и Некрасова в марте 1877 г.: «Пришел Ф. М. Достоевский. Брата связывали с ним воспоминания юности (они были ровесники), и он любил его. «Я не могу говорить, но скажите ему, чтобы он вошел на минуту, мне приятно его видеть». Достоевский посидел у него недолго. Рассказал ему, что был удивлен сегодня, увидав в тюрьме у арестанток «Физиологию Петербурга». В тот день Достоевский был особенно бледен и усталый, я спросила его о здоровии. «Нехорошо»,— отвечал он…» (см.: Н. А. Некрасов в воспоминаниях современников. М., 1971. С. 441—442).
С. 395. …в шестьдесят третьем, кажется, году, отдавая мне томик своих стихов… — Поэма «Несчастные» (1856), которая должна была входить в этот «томик», впервые полностью опубликована в издании: Стихотворения Н. Некрасова. Часть 2. Изд. 2-е. СПб., 1861. С тех пор она перепечатывалась во 2-й части всех последующих прижизненных изданий «Стихотворений» поэта, в частности — в издании: Стихотворения Н. Некрасова. Часть 2. Изд. 3-е. СПб., 1863. В библиотеке Достоевского этот том не сохранился.
С. 395. …указал мне на одно стихотворение, «Несчастные»… — Ср. «Дневник писателя» за 1877 г., январь, гл. 2, § III. Отрывки из поэмы «Несчастные» впервые были опубликованы в «Современнике» (1856, № 5. С. 139—141), затем в издания: Стихотворения Н. Некрасова. М., 1856. С. 148—150 и под заглавием «Отрывок из поэмы» в журнале «Современник» (1857. № 3. С. 51—54). Впервые полностью: Современник. 1858. № 2. С. 241—266, под заглавием «Эпилог ненаписанной поэмы». Об этом стихотворении, его названии и возможных прототипах главного героя (помимо Достоевского и даже в первую очередь здесь назывался Белинский) см. комментарий А. Л. Гришунина в кн: Некрасов. Полн. собр. стихотворений: В 3 т. Л., 1967. Т. 1. С. 636—641. Слово «несчастные», которым народ называл преступников, сосланных в Сибирь, и которое было вынесено Некрасовым в название поэмы, служит
670
предметом особого рассуждения в «Дневнике писателя» за 1873 г. (гл. III. «Среда»).
С. 395. На похороны Некрасова собралось несколько тысяч его почитателей. Много было учащейся молодежи. — П. В. Засодимский (1843—1912) в статье «Похороны Некрасова», написанной сразу после событий, сообщал: «Ровно в 9 часов утра гроб был вынесен на руках и, как следовало ожидать, не был поставлен на траурную колесницу. Гроб несли первоначально некоторые из литераторов, стоявших близко к покойному, и учащаяся молодежь. Перед гробом несли шесть лавровых венков. Впереди шли две женщины, держа венок с надписью: «От русских женщин». В некотором расстоянии сзади, выстроившись в одну линию, несли пять венков, снабженных также довольно характерными надписями. Все надписи, составленные из белых цветов, весьма отчетливо выделялись на зеленом фоне. Они гласили: первая — «Поэту народных страданий», вторая — «Слава печальнику горя народного», третья — «Некрасову — студенты», четвертая — «Бессмертному певцу народа» и пятая — «Некрасову от сотрудников»» (С.-Петерб. ведомости. 1877. 31 дек (11 янв.). № 360). «Рано утром 30 декабря,— вспоминает А. Г. Достоевская,— мы приехали на Литейную к дому Краевского, где жил Некрасов, и здесь застали массу молодежи с лавровыми венками в руках» (Достоевская А. Г. Воспоминания. М., 1971. С. 317). Газетные сообщения тех дней отмечают многолюдность и торжественность похорон поэта. Сведения о смерти и похоронах Некрасова в печати см. в статье: Киселева А. К. Отражение смерти и похорон Н. А. Некрасова в периодической печати (конец декабря 1877 — январь 1878 года) // Влияние творчества Н. А. Некрасова на русскую поэзию: Республиканский сб. науч. трудов. Ярославль, 1978. Вып. № 53. С. 133—144.
С. 395. …из литераторов говорили мало. — П. В. Засодимский в письме к А. И. Эртелю (1855—1908) от 31 декабря 1877 г. пишет: «…на могиле говорили речи. Первым — Панаев (В. А. Панаев, 1822—1899.— В. В.), вторым Достоевский <…> После Достоевского говорил я» (Рус. лит. 1967. № 3. С. 161). Из литераторов, кроме Засодимского и Достоевского, говорил поэт и журналист Л. К. Панютин (1829 или 1831 —1882). В отчете Засодимского «Похороны Некрасова» говорилось, что на похоронах поэта «литературный мир был также почти в полном сборе. Здесь были: Салтыков (Щедрин), Плещеев, Шеллер, Михайловский, Достоевский, Мордовцев, Данилевский, А. Потехин, Буренин, Стасюлевич, Григорович, Вейнберг, Сергей Максимов и много других. Вернее, впрочем, было бы назвать отсутствовавших, хотя таких, по-видимому, не было» (С.-Петерб. ведомости. 1877. 31 дек. (11 янв.). № 360). Далее, говоря о речах, произнесенных над гробом поэта, Засодимский писал: «Первым говорил Панаев. Сказав, что Некрасов, будучи самородком, благодаря своей встрече, на заре своей жизни, с другим самородком, Белинским, вышел на путь, стяжавший ему славу народного поэта, г-н Панаев, на основании своего 38-летнего близкого знакомства с покойным, торжественно удостоверил, что Некрасов и как человек был на высоте своего поэтического дарования. Вторым оратором выступил г-н Достоевский. Он сказал, между прочим, что Некрасов как истинный человеколюбец в своих произведениях изображал женщину в образе матери, любящей своего ребенка, и что в своих песнях, бывших верным отголоском человеческих страданий, он явился продолжателем Пушкина и Лермонтова.
671
Последний, по мнению оратора, если бы прожил долее, непременно выполнил бы то, что выпало на долю Некрасова. Вслед за тем в толпе раздался голос неизвестного оратора. Речь его была импровизациею на тему, что со смертью Некрасова Россия лишилась не только поэта, но и гражданина в лучшем значении слова. Над могилою Некрасова были произнесены также стихотворения. Вот одно из них, вызвавшее знаки всеобщего сочувствия:
Замолкла муза мести и печали…
и т.д.
Из сказанных еще речей заслуживает быть отмеченною речь одного из литераторов, развивавшего весьма красноречиво мысль, что истинное торжество для Некрасова настанет <…> еще впереди, когда вдохновенные песни его будут повторяться в каждой избе, в каждой лачуге, словом, в той среде, для которой его лира звучала особенно сильно… Впрочем, и сегодняшняя овация, импровизированная в честь великого поэта, была свидетельством, что к нему отнюдь нельзя применить заключительной строфы одного из его стихотворений:
Со всех сторон его клянут
И только труп его увидя:
Как много сделал он — поймут,
И как любил он — ненавидя!»
(Там же).
Еще до выступлений, и литераторов и нелитераторов, слово о Некрасове сказал священник М. И. Горчаков (1838—1910). Его речь показалась чересчур «либеральной» и вызвала недовольство высоких сановников и царя. Горчакову было сделано серьезное внушение (см. об этом Ломан О. В. Речи П. В. Засодимского и М. И. Горчакова на похоронах Н. А. Некрасова // (Рус. лит. 1967. № 3. С. 163—165). Именно с Горчаковым, этим «духовным лицом», Достоевский полемизировал позднее в «Братьях Карамазовых».
Замолкла муза мести и печали,
Угас могучий наш поэт,—
Его словам с восторгом мы внимали,
Его мы чтили с юных лет.
Могильный сон, глубокий, непробудный,
Навек сковал уста певца,
Иссяк родник живительный и чудный
В груди холодной мертвеца» и т. д.
См. это стихотворение поэтессы М. В. Ватсон (урожд. де Роберти, 1853—1932) и комментарий к нему Г. В. Краснова в публикации воспоминаний Засодимского в кн.: Н. А. Некрасов в воспоминаниях современников. М., 1971. С. 478—479, 559. Очевидная зависимость этих стихов
672
от стихотворения Лермонтова «На смерть поэта» (1837), строки из которого привел Достоевский в своей речи, в равной степени могла и расположить писателя к стихам поэтессы, и уничтожить это расположение. «Помню,— писал Засодимский в тех же воспоминаниях,— что Достоевский, протянув руку и указывая на могилу Некрасова, дрогнувшим голосом проговорил:
Замолкли звуки дивных песен,
Не раздаваться им опять,
Приют певца угрюм и тесен
И на устах его печать!»
(Там же. С. 477—478; ср. также: Рус. лит. 1967. № 3. С. 160).
С. 396. …произнес вслед за прочими несколько слов. — Как вспоминает Короленко в «Истории моего современника» (1906—1922), «Некрасова хоронили очень торжественно и на могиле говорили много речей <…> но настоящим событием была речь Достоевского. Мне с двумя-тремя товарищами удалось пробраться <…> к самой могиле. Я стоял на остроконечной жестяной крыше ограды, держась за ветки какого-то дерева, и слышал все. Достоевский говорил тихо, но очень выразительно и проникновенно» (Короленко В. Г. Собр. соч.: В 10 т. Т. 6. С. 198). A. Г. Достоевская об этом пишет: «На могиле Некрасова окружавшая ее толпа молодежи, после нескольких речей сотрудников «Отечественных записок», потребовала, чтобы Достоевский сказал свое слово. Федор Михайлович, глубоко взволнованный, прерывающимся голосом произнес небольшую речь, в которой высоко поставил талант почившего поэта и выяснил ту большую потерю, которую с его кончиною понесла русская литература. Это было, по мнению многих, самое задушевное слово, сказанное над раскрытой могилой Некрасова» (Достоевская А. Г. Воспоминания. С. 318).
С. 396. …Был, например, в свое время поэт Тютчев… — Достоевский с глубоким уважением относился к поэзии Ф. И. Тютчева и цитировал его стихи. Некоторые их них прозвучали позднее в «Братьях Карамазовых». Перу Достоевского принадлежал некролог поэта, напечатанный в «Гражданине» за 1873 г. О Достоевском и Тютчеве см.: Архипова А. В. Достоевский о Тютчеве // Рус. лит. 1975. № 1. С. 172—176.
С. 396. …один голос из толпы крикнул, что Некрасов был выше Пушкина и Лермонтова и что те были всего только «байронисты» ~ «Да, выше!» — Этот эпизод на похоронах Некрасова запомнился Короленко: «Когда он (Достоевский.— В. В.) поставил имя Некрасова вслед за Пушкиным и Лермонтовым, кое-кому из присутствующих это показалось умалением Некрасова.— Он выше их,— крикнул кто-то, и два-три голоса поддержали его: — Да, выше… Они только байронисты» (Короленко В. Г. Собр. соч.: В 10 т. Т. 6. С. 198—199). В воспоминаниях Г. В. Плеханова, выступавшего на похоронах поэта от лица революционного общества «Земля и воля», говорится: «Он (Достоевский.— B. В.) выставлял только сильные стороны поэзии Некрасова. Между прочим, он сказал, что по своему таланту Некрасов был не ниже Пушкина. Это показалось нам (землевольцам.— В. В..) вопиющей несправедливостью.— Он был выше Пушкина! — закричали мы дружно и громко.
Бедный Достоевский этого не ожидал. На мгновение он растерялся. Но его Любовь к Пушкину была слишком велика, чтобы он мог согласиться с нами. Поставив Некрасова на один уровень с Пушкиным, он дошел до крайнего предела уступок «молодому поколению».
— Не выше, но и не ниже Пушкина! — не без раздражения ответил он, обернувшись в нашу сторону. Мы стояли на своем: «Выше, выше!».
673
Достоевский, очевидно, убедился, что нас не переговорить, и продолжал свою речь, уже не отзываясь на наши замечания» (Плеханов Г. В. Похороны Н. А. Некрасова // Наше единство. 1917. 29.дек. № 7). Воспоминания Плеханова о похоронах Некрасова относятся к позднейшему времени, их запись приурочена к сорокалетию со дня смерти поэта.
С. 396. …в «Биржевых ведомостях» г-н Скабичевский… — Имеется в виду статья А. М. Скабичевского «Мысли по поводу текущей литературы. Николай Алексеевич Некрасов как человек, поэт и редактор», напечатанная в «Биржевых ведомостях» (1878. 6 янв. № 6).
С. 396. …когда кто-то (то есть я) ~ вы все ~ в один голос, хором прокричали: «Он был выше, выше их». — Достоевский имеет в виду следующий пассаж из статьи Скабичевского: «…когда кто-то на могиле поэта вздумал сравнивать имя его с именами Пушкина и Лермонтова, вы все в один голос хором прокричали: «Он был выше, выше их», а когда кто-то изъявил сомнение, чтобы он был понятен народу, вы отвечали, что он потому и дорог вам, что народу понятен. Перед единодушием этого молодого приговора, равно как и перед всеми предшествовавшими равносильными ему овациями, критика обязана преклониться, тем более, что во всем этом слышится ей отчасти уже голос самого потомства…» (там же).
Свои воспоминания о похоронах Некрасова, спустя 30 лет, А. А. Плещеев начинает именно с этой сцены: «Сегодня, 27 декабря 30-летие со дня смерти Некрасова. На похоронах его завязался спор, который, пожалуй, удовлетворительного объяснения не нашел и до сих пор. Достоевский начал свою речь на могиле следующей фразой:
— Хотя Некрасов по дарованию своему стоит ниже одного великого Пушкина…
В это время молодой зычный голос, принадлежавший студенту, сидевшему буквально «чертом», верхом на перилах, произнес: — Выше!
Достоевский оглянулся и заметил твердо и убежденно: — Нет, ниже!
А молодые голоса снова закричали: — Выше!
«Дело действительно происходило так, как рассказывает г-н Достоевский,— писал вскоре после похорон Некрасова Буренин.— Я могу подтвердить это, так как был в числе присутствовавших у могилы и стоял рядом с г-ном Достоевским: стало быть, то, что слышал он, слышал и я. Прибавлю одну подробность: в числе нескольких голосов один крикнул: «Пушкин был салонный поэт, а Некрасов народный». Вероятно, г-н Скабичевский не расслышал этого возгласа, а то он бы разошелся, конечно, и о салонности поэзии Пушкина…» (Новое время. 1878. 20 янв. № 681). Касаясь этой полемики на похоронах Некрасова, Короленко в своих воспоминаниях подчеркнул то, что на слушателей «произвело впечатление гораздо более сильное, чем спор о первенстве, которого многие тогда и не заметили. Это было именно то место, когда Достоевский своим проникновенно-пророческим, как мне казалось, голосом назвал Некрасова последним великим поэтом из «господ»» (Короленко В. Г. Собр. соч.: В 10 т. Т. 6. С. 199). Несмотря на то что сказанное Достоевским у могилы Некрасова и глава, посвященная смерти
674
поэта в «Дневнике писателя», не вполне совпадали, напечатанный текст произвел на современников достаточно сильное впечатление.
С. 396. Смею уверить г-на Скабичевского, что ему не так передали… — Намек на то, что Скабичевский, несмотря на всю его любовь к Некрасову и защиту от тех, кто «умаляет» его заслуги, на похоронах поэта, однако, не был. Скабичевский уже после выхода в свет декабрьского номера «Дневника писателя» за 1877 г. (статья «Мысли по поводу текущей литературы», подпись: Заурядный читатель), вынужден был в этом признаться: «Я сам лично не присутствовал при всей этой сцене, передал ее со слов одного из свидетелей ее и готов верить г-ну Достоевскому, что все было так, как передает он, сам участник в сцене, а не тот мой свидетель, который мог невольно преувеличить значение сцены…» (Биржевые ведомости. 1878. 27 янв. № 27).
Книжка, к сожалению, маленькая. Честно: понятия не имел о Достоевском – поэте. Тем приятнее сюрприз. Особо ценны первые три стихотворения в одическом стиле, по стилю напоминающие стихи В.А.Жуковского, остальное слабое и не понятное.Взять эпиграммы и шуточные стихи. Чтобы их понять, нужно знать предмет или особу, на который они написаны. Без этого смысл теряется. Недоработка редактора?»Офицер и нигилистка» откровенно слабо. Я бы даже не поверил, что такое мог написать автор первых стихотворений этой сборки. Пусть автор меня простит за критику, ведь к Достоевскому – писателю никаких вопросов нет. Гениальный был человек!Пользуясь моментов, хотел бы познакомить уважаемых рецензентов с еще одним любимым стихотворением, написанным поэтом Л.И.Пальминым (1841 – 1891).РЕКВИЕМ.Не плачьте над трупами павших борцов,Погибшим с оружьем в руках, Не пойте над ними надгробных стихов,Слезой не скверните их прах.Не нужно ни гимнов, ни слез мертвецам,Отдайте им лучший почет:Шагайте без страха по мертвым телам, Несите их знамя вперед!С врагом их, под знаменем тех же идей,Ведите их бой до конца!Нет почести лучшей, нет тризны святейДля тени достойной борца!
Достоевский Ф.М.
Шуточные стихи, пародии эпиграммы
ЭПИГРАММА НА БАВАРСКОГО ПОЛКОВНИКА
Я лечу, лечу обратно,
Я хочу упасть назад,
Так на свете всё превратно:
Нынче шах, а завтра мат.
«СКАЖИ, ЗАЧЕМ ТЫ ТАК РАЗОРИЛ…»
Скажи, зачем ты так разорил,
Или за то, что ошень рано
Твой холод очень рано меня убил «…»
«вариант: Во мне всё ошень рано убил»
«РАССКАКАВШУЮСЯ ДЕВУ …»
Расскакавшуюся деву
Я на кровле дач увидел «…»
«вместо: Расскакавшуюся … … увидел — было: а.
Юбка барышни по кровлям ||
Легким призраком мелькнула || (Я хвалю и уважаю) б.
И припрыгивая дева в. И
взбегающую деву || Я на кровле нашей видел || И теперь
уж, каюсь (?), дева г. И резвящуюся деву ||
Я на кровле нашей видел»
«БОРЬБА НИГИЛИЗМА С ЧЕСТНОСТЬЮ.
(ОФИЦЕР И НИГИЛИСТКА.)»
«От Редакции «Последней странички»*»
* Просят не смешивать с редакцией «Гражданина».
Иногда (но не всегда) редакция «Последней странички»
поручается другой посторонней редакции,
соответственно к тому предназначенной.
В нашу Редакцию, как и во всякую, «было: Наша Редакция, как и всякая» вместе с
статьями удовлетворительными часто присылается
авторами самый безрассудный хлам. Сочинители
бывают странные. И все «было: И всё это» обидчиво
требуют, чтобы их напечатали с гонораром. «с
гонораром вписано» Хлам, конечно, нельзя печатать;
но дурачество доходит иногда до гениальности. Одну из
таких «было: из подобных» статей, да еще в стихах,
помещаем ниже, надеясь удивить «было: повеселить»
читателя. Чтоб быть добросовестными, мы снеслись с
автором, не утаив истины, то есть что если и печатаем
произведение его, то не иначе как «далее было: с предисловием, что оно» верх нелепости.
Он с гордостию дозволил — до того доходит иногда
страстишка видеть себя напечатанным. Впрочем, он,
наверно, надеется, что публика с нашим мнением не
согласится. «Далее было: и произведение его» Скажем
прямо: стихи нелепые. Мысль отчасти верна, но глупо
выражена. Действительности никакой, ибо нигде не
бывает таких портиков. А между тем как будто что-то
и верно. Нигилистка объясняется хоть и глупо, но
вполне по Дарвину. Офицер тоже выдерживает
характер: эстетик и отличается позорною слабостью к
полу (le sexe). «(le sexe) вписано» Так что если б но
было так глупо, то было бы, может быть, и умно.
«Далее было: C’est trop bкte pour ne pas кtre spirituelle
— Это слишком глупо, чтобы не быть остроумным
(франц.)» Вообще это произведение бездарности,
одушевленной благородными чувствами. «Вообще … …
чувствами — вписано на об. л. 2″ Впрочем, вот вся эта
сцена в стихах с ее ретроградным «было: гнусным»
заглавием. «л. 1»
Борьба нигилизма с честностью «было: Борьба
честности с нигилизмом»
(Сцена почище комедии)
Действующие.
Офицер, впрочем отставной и «вписано и
зачеркнуто: кажется» из Костромы, 40 лет; собой как и
все; капельку толст. Со шпагой и при своем капитале.
Желает исполнить закон. «Далее было: и надеть узы
брака.» Но слышал о нигилистах и, прежде чем
выбрать «было: взять» невесту, желает истребить их
всех до единого. С этой целью прибыл в столицу.
Читал не много, слышал не ясно. О фиктивном браке
не имеет понятия, что и составляет фатум статьи.
Губит «было начато: Обладае»т»» себя излишним
благородством души, «души вписано» хотя заметно
неостроумен. Пылок. Поражается умом. «Далее было:
и становится тогда в тупик;» При всякой новой идее
стоит как баран, увидавший новые ворота; «При
всякой … … ворота вписано» но, раскусив
противуречие, мигом весь краснеет как индийский
петух «далее было: Но при всякой новой идее
некоторое время стоит как баран,
увидавший новые ворота, — признак
добросовестности.» и сердится. «и сердится вписано»
Вообще глупая «глупая вписано» смесь бараньего и
петушьего. Любит сладкое. «Любит сладкое.
вписано» Замечательно «Замечательно вписано
вместо зачеркнутого: Добрый человек» добрый
человек. «Далее было начато: А ни»гилистка»»
Нигилистка. «Далее было начато: хит»ра»» 22 года,
стрижена. Особа путешествующая. Слушала лекции;
делала ответы; видала виды. Хитра и пронырлива.
Фанатична. Брюнетка, стройна, недурна очень и знает
это. Напоминает осу. Любит горькое. «Любит горькое.
— вписано» Пропагандирует где попало, даже на
лестницах. «л. 2»
Занавес подымается
Дрянной кирпичный портик, старый и
выкрашенный желтою краскою. Двенадцать
обколотых узеньких «узеньких вписано» ступенек.
Офицер с неопущенною «неопущенною вписано»
шпагой наголо бежит вверх по ступенькам, кричит и
желает истребить всех нигилистов. Навстречу ему
медленно спускается нигилистка. Их взгляды
встречаются. Офицер поражен; останавливается.
Нигилистка
Куда стремишься, офицер?
Офицер
Стремлюсь освободить Россию!
Нигилистка
(с вывертом)
Давно ль, мой милый «командер»,
Ты влопался в сию стихию?
Офицер
(со строгостию) «(со строгостию) вписано»
Давно ль власы остригла ты?
Нигилистка
(полузакрывая ресницы)
С тех пор как о вопросе женском
Познала первые мечты.
Офицер
(пораженный снова)
Служив в просторе деревенском
Среди природной простоты,
Не мог познать я сих вопросов.
Во всем полку один лишь Носов,
Поручик, «Сына» получал.
Но о вопросах «Сын» молчал.
Спрошу тебя как верный Росс,
Что значит женский сей вопрос?
Нигилистка
Мне кажется, что ты не рос. «л. 3)
Офицер
Я Росс!!
Нигилистка
Но ты меня не понял.
Я говорю, что ты не рос,
Лишь в смысле том, что не дорос.
Офицер
