Пустота буддизм

Здравствуйте, уважаемые читатели!

Сегодня мы рассмотрим одно из сложнейших понятий буддийской философии — мы узнаем, что такое пустотность в буддизме.

Философия учения

Как понять пустотность

Точка зрения Саутрантики

Точка зрения Мадхьямики

Заключение

Философия учения

Раньше философскими знаниями и опытом в буддийском течении обладали только представители монашеской Сангхи. На пике развития учения некоторые индийские монастыри выступали прототипами современных философских институтов. Наиболее известные из них это:

• Нагарджунаконда
• Наланда
• Викрамашила

В своих исканиях монахи-мыслители исследовали способы духовного освобождения, изменяя тип сознания. Принято различать четыре философские школы в буддизме (по две в каждом направлении):

Хинаяна	Махаяна
Вайбхашика	Мадхьямика
Саутрантика	Йогачара

Четвёртая благородная истина показывает буддистам, как можно избавиться от страданий. Этот путь лежит через понимание пустотности (шуньяты) всего сущего и устранения таким образом своего незнания.

Как понять пустотность

Пустоту нелегко понять сразу. Вначале её рекомендуется постигать, изучая определённые концепции. При этом нужно учиться сосредоточиваться. Практика сосредоточения называется Шаматха («безмятежность»). Она очень важна.

Не менее важно применять анализ при рассмотрении тех или иных явлений, как бы проникать в их сущность, применять Випашьяну («проникновение» с санскрита).

Когда «проникновение» объединяется с «безмятежностью» — это обеспечивает благоприятные условия для получения опосредованного знания о пустоте. Со временем приходит и прямое её понимание. Необходимо постоянно убеждать себя в том, что в последнем нет ничего невозможного.

Что же это за загадочная пустота? Под шуньятой в буддизме понимается не то, что что-то является пустым на бытовом уровне. Ведь если всё было бы пустым, и ничего бы не существовало, то кто бы писал эту статью и для кого?

Вышеупомянутые философские школы сломали немало копий, доказывая истинность своего видения понятия пустотности. Проще всего объясняли пустоту представители Вайбхашики. Глубже всех её поняли мадхьямики – их школа считается символом высокой философской мысли.

Но мы пойдём, как рекомендовал Будда, срединным путём и вначале рассмотрим представления саутрантиков.

Саутрантика

Есть одна общая идея, с которой согласны представители всех этих школ. Она заключается в том, что корень зла, источник всех проблем и причина многократных перерождений в сансаре – это незнание. Но само незнание трактуется всеми школами по-разному.

С момента первого крика человека и далее, в процессе роста и развития, его не покидает ощущение истинности его «я». Например, когда его оскорбляют, он чувствует обиду где-то глубоко внутри, и от этого возникает иллюзия, что там, внутри, есть некое «я», которое существует, и которое можно потрогать.

Такое представление о своём «я» и является незнанием. На самом деле «я», конечно же, существует, но не в той форме, как это мыслится. Оно является пустым с точки зрения буддийского учения, пустым от неизменности своего существования.

На «я» постоянно воздействуют внешние силы, и от этого оно непрерывно меняется, то оно на подъёме, то в унынии. Но если попробовать его найти, то окажется, что его нигде нет. Поэтому из одной крайности: «я» не зависит ни от чего и самодостаточно, можно удариться в другую: раз никто не может его найти, значит, его нет.

Рассмотренные точки зрения являются крайними в понимании пустотности: предельно реалистичное восприятие пустоты и полностью отрицающее. Большинство людей склоняются к первому варианту: они считают, что их «я» ни от чего не зависит.

Саутрантики так не думают. Они придерживаются золотой середины: «я» существует, но оно зависимо. А раз оно от чего-то зависит, то оно не может быть самодостаточным, так как это два взаимоисключающих качества.

Главный довод о зависимости, который приводят представители Саутрантики, что в отношении «я» отсутствует изменение по числам. Если есть что-то одно, то такого должно быть и много, иначе оно просто не существует. А «я» не бывает во множественном числе.

Что касается единственного числа, то тут в качестве доказательства того, что «я» не является чем-то единым, приводятся другие утверждения. «Я» состоит из частиц, те, в свою очередь, из других частиц, и, в результате, всё это взаимозависимо. Следовательно, «я» не обладает единственным числом.

Мадхьямика

Обретя просветление, Будда не спешил донести знание о пустоте до своих учеников сразу в конечном виде. Он боялся быть непонятым и только нанести им этим вред. Поэтому он делился знаниями поэтапно.

Школа, где проповедуют наиболее полный вариант учения Будды о пустотности – это, как уже говорилось, Мадхьямика. Она, в свою очередь делится на Сватантрику (умеренную) и Прасангику (радикальную).

Произошло это деление, возможно, оттого, что Нагарджуна, учёный из Индии, основавший эту школу, не уточнил некоторые сложные теоретические моменты. И его ученики истолковали их по-своему.

Тем не менее, лама Цонкапа попытался привести в соответствие с первоисточником все теоретические выкладки этой школы. И это ему удалось.

Лама Цонкапа

Согласно учению этого наставника, все объекты можно анализировать абсолютно и относительно. Результатом абсолютного анализа будет являться пустота. Но с относительной точки зрения эти объекты существуют.

Самое высокое понятие пустотности, которое проповедуется Мадхьямикой Прасангикой доступно пока избранным. Существует даже легенда о том, как один йогин, достигший высокой степени реализации, медитировал в горах и обратился к Манджушри, бодхисаттве мудрости.

Он хотел узнать, многие ли послушники правильно поняли учение Будды о шуньяте. Ответом божества было: «Совсем немногие».

Всё это трудно понять неподготовленному и далёкому от философии человеку. Но если вы всё же решитесь вникнуть в эту теорию до конца, великие учителя рекомендуют повторять периодически мантру «ОМ АРА ПАЦИ НАДИ».

Это мантра Манджушри. Она поможет развить интеллект и постичь эту сложную философию.

Опытные наставники говорят о том, что, получив знания о пустотности, не нужно начинать сразу же медитировать на шуньяту. Нужно послушать нескольких учителей, ознакомиться детально с философскими взглядами разных школ, пропустить информацию через себя, поразмышлять о ней.

Сергей Александров. Буддизм глазами физика. – М.: Фонд «Сохраним Тибет»
2019. – 176 с.Диалог буддизма и науки – очень популярный тренд, особенно в западных странах. Далай-лама XIV Тензин Гьяцо специально изучал квантовую физику и провел несколько совместных конференций с учеными, сообщает в предисловии к книге буддолог Андрей Терентьев. Написал духовный лидер тибетских буддистов и книгу на эту тему – «Вселенная в одном атоме». Есть множество подобных работ других буддийских учителей. В России также есть похожие начинания, хотя более известны инициативы нейропсихологов: профессор Давид Дубровский и психолингвист Татьяна Черниговская недавно в составе научной делегации посетили Далай-ламу в Индии.
Целью написания книги не является некое «введение в буддизм». Александров старается «показать непротиворечивость и даже близость буддийского и научного взглядов». Однако помимо сходства автор сформулировал и описал сущностные различия между ними.
Вначале он характеризует буддизм как нетеистическую, но все-таки религию, пусть и отрицающую существование Бога и вечной души, но все же предлагающую ответы на вечные вопросы: «Что с нами будет после смерти?», «Что есть грех и добродетель?», «В чем смысл жизни?». Как и в других религиях, «центральное место в его системе занимает не материальный мир, а духовный». «Но в отличие от знакомых западному человеку религий, где духовный мир проявляется в существовании Бога и души, в буддизме он воплощается в сознании», – пишет Александров.
Справедливо и актуально для дальнейших размышлений автора популярное высказывание, приписываемое Будде. Благодаря ему буддизм определяется как религия Опыта, а не Откровения или Книги, сближающее его с наукой: «Не принимайте на веру то, что я говорю, только из уважения ко мне, но проверяйте это сами, как вы проверяли бы золото, перед тем как его купить». Сравните с «Верую, ибо абсурдно!» христианского богослова Тертуллиана.
Проведя параллели между логикой как фундаментом буддийского мировоззрения и концепцией математической непротиворечивости, Александров тут же указывает и на принципиальное отличие. Цель буддийской практики, абсолютная реальность, освобождение из сансары или нирвана – за пределами наших представлений и даже логики. Автор посвятил отдельную главу буддийской концепции двух истин: «абсолютной», доступной пониманию лишь достигших просветления – будд, и «относительной», постижением которой занимается наука.
Автор ставит справедливый вопрос о проверяемости опыта в буддизме: «Если внутренний мир подчиняется определенным закономерностям и, чтобы достичь просветления, достаточно следовать определенной процедуре, почему же так мало людей по сравнению с общим количеством буддистов его реально достигло? Ведь очень многие пытались практиковать медитацию всю жизнь, но так и не стали просветленными». И отвечает тоже вопросом: а может ли простой человек проверить результаты экспериментов на Большом адронном коллайдере? На примере эволюции научных представлений о скорости света и существовании эфира проводится параллель с буддийским отношением к феноменальному миру как «условно-относительному», а по большому счету – иллюзорному.
Пытаясь объяснить, что же все-таки перерождается в соответствии с концепцией реинкарнации, если буддизм отрицает существование души, автор дает классический ответ: это «поток сознания», а «говоря научным языком, это открытая система, взаимодействующая с внешним миром и постоянно эволюционирующая. И если мы честно взглянем на себя самих, разве это не то, что мы обнаружим? Любой поиск постоянной сущности неизменно оканчивается неудачей. Все, что мы можем найти, – это бурлящий поток наших мыслей».
Перейдя на язык науки, Александров предлагает несколько вариантов объяснения природы сознания: как условно-материалистическую – «что-то вроде еще одного вида квантового поля», так и условно-идеалистическую – сознание как некая структура за пределами пространственно-временной системы координат.
Пытаясь объяснить шуньяту – буддийскую «пустоту» и «пустотность всех явлений от самобытия» аналогией с пространством в физике, автор приходит к интересному выводу. Иллюзорность привычных представлений о постоянной и неизменной сущности чего бы то ни было – нас самих, внешних объектов и феноменов, наконец, души и Бога – не «соблазн восточных философов», как мнят себе христиане и иные монотеисты, а, напротив, нечаянная радость и благо: «Если бы не она (пустота) и феномены относительной реальности обладали неизменной и независимой сущностью, то никакие явления не были бы возможны. Во-первых, из-за независимости различных сущностей было бы невозможным их взаимодействие, а во-вторых, их постоянство сделало бы невозможным любые перемены. Так что нам очень повезло, что самобытие – всего лишь иллюзия!»

Привычная вульгарная аналогия буддийской пустоты с вакуумом показывает при ближайшем рассмотрении, что всё сложнее, чем кажется на первый взгляд. В квантовой теории поля вакуум наполнен квантовыми флуктуациями, которые после своего появления моментально исчезают, почему справедливо называются виртуальными – и как же это близко буддийской теории мгновенности, кшаникаваде, согласно которой бытие видится как совокупность бесчисленных потоков обновленных событий, дхарм, появляющихся и тут же уступающих место следующим! Такого мнения придерживается автор книги.
Алексей Белов
Независимая газета
Приобрести книгу по льготным ценам можно:
в буддийском интернет-магазине dharma.ru
в интернет-магазине издательства «Нартанг»
При оптовых заказах (от 100 экз.) просьба обращаться к издателям по адресу: [email protected]

ШУНЬЯТА (пали , санскр. – «пустота», «пустотность»), понятие классического буддизма, развиваемое прежде всего в Праджняпарамитских текстах и школе мадхьямики и означающее «отсутствие собственной природы» (нихсвабхавата) уже не только Я (что имело место уже в раннем буддизме), но и дхарм.

«Реализация» Шуньяты сознанием адепта считается оптимальным способом познания «вещей как они есть», а также духовной терапией, освоение которой сопровождается культивированием совершенств (парамиты) терпения, сострадания и силы и одновременно устраненности от иллюзорного мира, которые составляет основные достижения в «пути бодхисаттвы».

В текстах Палийского канона понятие «пустотность» встречается сравнительно редко. По мнению некоторых буддологов, она означает там отсутствие факторов, препятствующих медитации и «освобождению», и заодно само «освобождение» как таковое, но вместе с тем сама шуньята является объектом медитации. Имеются высказывания о том, что проповеди Будды суть учение о «пустотности».

В Аштасахасрика-праджняпарамите (1–2 вв.) внешние вещи – сновидения или проекции, подобные фантому большой толпы людей, который может создать на перекрестке дорог маг или его ученик и по своей воле в одно мгновение превратить в ничто. Конечная истина раскрывается через осмысление «пустотности» не только внешних вещей, но также сансары и нирваны и учения Будды. Не имеют реального референта также понятия бодхисаттвы и даже самого «совершенства мудрости».

Шуньята в ранней мадхьямике раскрывает природу вещей, как они описываются с точки зрения конечной истины (парамартхика-сатья). Существование как «все это» есть «пустое» (шунья), поскольку в конечном счете такова единственная возможность его понимания. Нет такого феномена, который не был бы обусловлен, а потому и не был бы «пустым»; обусловленное возникновение (пратитья-самутпада) и есть «пустотность» – оба понятия являются синонимами; «пустотность» следует из того, что каждый феномен предполагает нечто инаковое по отношению к нему; поскольку же все феномены суть «пустотность», они, не имея собственной природы, как бы получают эту природу в виде самой «пустотности». «Пустотность», идентичная зависимому происхождению феноменов, обусловливает их преходий характер, бес-сущностность и всеобщность страдания; последнего не было бы при отсутствии зависимого возникновения, но если бы все не было «пустотно», не было бы и стремления к завершению страдания, т.е. к нирване; кроме того, никто, имеющий природу, отличную от «пустотности», не может совершать благие или не-благие действия, обусловливающие сансару и стремление к освобождению от нее. В результате Шуньята становится новым обоснованием начальных основоположений буддизма, начиная с четырех «благородных истин». Вместе с тем сама Шуньята не может быть категорией в собственном смысле – она скорее способ описания того, что неописуемо по сути: о Татхагате нельзя сказать, что он «пуст», «не-пуст», «пуст и не-пуст» вместе и «не-пуст и не не-пуст». Учение о «пустотности» (шунья-вада) раскрывается в семидесятистишье Виграхавьявартани, сопровождаемом автокомментарием: Шуньята отождествляется здесь с законом зависимого происхождения феноменов и отсутствием у вещей собственной природы (свабхава). Нагарджуна прямо связывает Шуньяту с сотериологическими принципами махаяны: в его сочинении Ратна-авали сострадание (каруна) есть седьмое «совершенство», реализация которого возможна лишь для того, кто постиг «пустоту». В приписываемой Нагарджуне Махапраджняпарамита-шастре Шуньята выступает в качестве третьего основания всего буддийского учения – после Сутра-питаки и Абхидхармы. В другом тексте, также приписываемом Нагарджуне, собрании гимнов Чатух-става, махаянская «догматика» синтезируется как ведущая к реализации Шуньяты, отождествляемой с Парамартхой («высшим смыслом»). Ученик Нагарджуны Арьядэва (3 в.) в своем основном произведении Чатухшатака подвергает критическому анализу понятия перманентных вещей, Я, философских взглядов, времени, способностей и объектов чувств и «составленных вещей» в контексте учения о Шуньяте.

Шунья-вада по-разному трактуется в двух основных школах мадхьямики. Если основатель мадхьямика-сватантрики Бхававивека (6 в.) пытался строить учение о Шуньяте в виде «положительной», рационально обоснованной системы, аналогичной системам других даршан, то для его основного оппонента Чандракирти (7 в.), фактического основателя мадхьямика-прасангики, учение о Шуньяте есть как раз метод деструкции всякого «положительного философствования» и путь к мистическому опыту. Противоположность «пустому» – реальное в подлинном смысле (таттва), которое обладает «собственной природой» (свабхава), но нерационализируемо именно потому, что не есть «пустое».

Шуньята составляет философский контекст трактовки практического «пути бодхисаттвы» в многочисленных произведениях махаянской поэзии. Так, в Бодхичарьяватаре Шантидэвы (7–8 вв.) после возвышенного изложения учения об активном сострадании поэт утверждает, что поскольку все сущее «пусто» и преходяще и некого почитать или порицать, то нет ни радости, ни страдания, а потому и того, чтó и кого следует любить или ненавидеть. Для Шантидэвы, принимающего праджняпарамитское и нагарджуновское учение о двух уровнях истины, на уровне конвенциональном были друзья (все живые существа) и враги (страсти), а на уровне абсолютном нет ни тех, ни других.

Шуньята как основная философская стихия махаяны пропитывает мировоззрение и другого его основного направления – йогачары, о чем свидетельствуют сочинения этой школы – от Асанги (4–5 вв.) до Камалашилы (8 в.). Результаты деятельности «конструктивного воображения» реализуются, согласно йогачарам, в конструирования того, чего нет (абхута-парикальпа), и именно эта «пустотность» определяет все выстраиваемые обычным сознанием схемы (начиная с оппозиции субъекта и объекта). Отличие йогачаров от мадхьямиков в том, что у первых, несмотря на «пустотность» всех продуктов сознания, само сознание считается положительной реальностью.

Шуньята занимает важнейшее место и в дальневосточных школах махаяны, прежде всего в мадхьямиковских Саньлунь-цзун, основанной в 6 в. монахом Цзи-цзаном (японская секта Санрон-сю), и Тяньтай-цзун, основанной его современником Чжии (японская секта Тэндай-сю), но также и Хуаянь-цзан, основанной Фа-цзаном в 7 в., который учил, что Шуньята есть и природа вещей, или со-зависимое возникновение дхарм, и весь мир как «тело Татхагаты», и все три уровня реальности, различаемые в трактатах йогачаров. С более «практической» интерпретацией Шуньяты мы имеем дело в чань (японский дзен): «пустотность» – не только содержание наших понятий, но и сама действительность «в данный момент», и она же есть объект медитации, цель которой заключается в том, чтобы медитирующий сам мог «стать пустотой». Мадхьямиковские учения о «пустотности» являются основополагающими и для третьей основной ветви буддизма – ваджраяны, получившей наибольшее распространение в Центральной Азии.

См. также БХАВАВИВЕКА; КАРУНА; МАЙТРИ; МАЙЯ; НАГАРДЖУНА; НИРВАНА; ПАРАМИТЫ; САНСАРА; САТЬЯ; СВАБХАВА; ТРИПИТАКА; ЧАНДРАКИРТИ.

В буддизме Махаяны концепция пустоты занимает почти такое же важное место, как христианская концепция Бога. Для буддиста наиболее важно достижение Просветления, однако для того, чтобы это получилось, необходимо понять пустоту как духовную реальность. Этого буддисты пытаются достичь посредством практики медитации и других духовных занятий. Однако, пустота не является чем-то похожим на оккультную реальность, которая скрывается за миром явлений, а также не полностью трансцендентна в смысле отъединения реальности пустоты от мира – такого, каким мы его воспринимаем.

Способ понимания пустоты – это наблюдение за тем, что есть в мире явлений. Мы можем делать это, отслеживая, как работает мир. Когда мы наблюдаем мир, первое, что мы обнаруживаем – это то, что ничто не остаётся неизменным: всё мимолётно и эфемерно, ничто не является постоянным и бессмертным. Из этого мы можем постепенно прийти к принятию концепции пустоты, ведь если ничто не обладает вечной сущностью, оно должно быть пусто от любых своих присущих характеристик.

Прийти к пониманию пустоты – значит осознать природу всего, что существует – как материально, так и психически. Когда мы наблюдаем мир, мы видим перемены. Когда мы направляем наше внимание к себе и своим умам, мы опять обнаруживаем, что ум находится в динамическом состоянии. За счёт понимания пустоты мы начинаем видеть, что всё существующее взаимосвязано. Ничто не может существовать или действовать само по себе, всё, что существует, зависит от чего-то ещё.

Эта концепция очень важна, так как с буддийской точки зрения, именно из-за недостатка такого понимания возникают все невзгоды и несчастья. Из-за цепляния за наш внутренний опыт или за события, которые имели место во внешнем мире как за что-то обладающее сущностью, постоянное, неменяющееся – из-за этого мы испытываем чувства неудовлетворённости, разочарования, злости и прочие конфликтные эмоции. Следовательно, концепция пустоты – это не просто философская концепция, но идея, предназначенная для смягчения нашего обычного опыта несчастий.

Не следует понимать реальность ни как нечто полностью трансцендентное (запредельное), ни как нечто полностью имманентное (постоянное, внутренне присущее предметам). Так как пустота присутствует во всеохватывающей реальности, мы не можем сказать, что она содержится во вселенной: Всё, что существует, обязательно пребывает в пустоте. Нагарджуна говорит, что для осознания этого необходимо понять тождество сансары и нирваны. Сансара состоит из каждодневного опыта эфемерного мира, нирвана же приравнивается к осознанию Пустоты. В некотором смысле, между сансарой и нирваной нет разницы; сущность сансары – нирвана, так как сущность всего, что существует – пустота. Следовательно, когда мы видим явления «как есть», мы можем избежать двух крайностей: думать, что они субстанциальны или в них есть нечто подобное постоянной сущности либо думать, что ничто не существует вовсе, что всё – иллюзия безо всякой реальности. За счёт ухода от этих двух крайностей можно достичь Освобождения или Просветления.

Если мы попытаемся подумать с христианской точки зрения, то, полагаю, это будет иметь сходство с тем, что некоторые христиане зовут негативной теологией – идея в том, что у Бога нет никаких положительных качеств. Вы не можете сказать, что «Бог есть любовь» или «Бог вечен» или что «Бог – это некая субстанция», так как приписать любое их этих антропоморфных качеств Богу – значит превратить Бога в нечто другое. В Боге не должно быть видно никаких знакомых атрибутов, которые мы обычно ассоциируем с концепцией божества.

Концепция пустоты не должна оставаться на уровне абстракции, в состоянии задержки, в котором нет связи с нашим повседневным опытом. С буддийской точки зрения, пустота присутствует в нашей собственной субъективности, равно как и в объективном мире, это постоянное присутствие. И мы не знаем об этом присутствии лишь в силу нашего невежества.

С буддийской точки зрения, мы не должны говорить, что пустота как таковая является любовью. Импульс к проявлению подлинной любви и сострадания возникает из понимания пустоты, так как до тех пор, пока правильное понимание пустоты отсутствует, ум этого человека находится под управлением иллюзий. Если у кого-то есть понимание пустоты, автоматически развивается способность любить и сострадать. Существует явная взаимосвязь между пустотой и любовью, однако нельзя утверждать, что пустота есть любовь, подобно тому, как говорят «Бог есть любовь», ведь у пустоты нет никаких человеческих характеристик. Однако, так как материальные объекты и центры сознаний индивидуумов обладают одинаковой природой – природой пустоты, существует явная взаимосвязь между пустотой и любовью с состраданием в человеческих существах.

Если у вас есть определённое чувство присутствия другого существа или другого сознания в медитации, это следует понимать как часть вас. Мы могли бы скорее сказать, что это – проблеск вашей природы Будды, или чего-то в этом роде, чем автоматически думать «Я – в присутствии какого-то более великого существа, отдельного от меня». Может оказаться, что человек постепенно взошел к той части себя, с которой он не был знаком. Если кто-то воспринимает Бога как часть себя, это будет больше похоже на буддийский подход. Если Бог воспринимается как нечто полностью другое, если существует некое неравное отношение – это будет отличаться от буддийского взгляда.

Я мало читал о том, что называется теологией процесса (process theology). Такие теологи говорят, что Бог зависит от творения также, как и творение зависит от Бога. Бог – не создатель в буквальном смысле, это больше эманация (излучение), чем творение само по себе. Также Бог не является и чем-то наподобие статичной сущности, но присутствует в мире как динамическая концепция. Я думаю, что концепция такого типа похожа на буддизм, где пустота не трансцендентна, так как она уже существует в мире. В то же время, пустота не содержится в мире. Скорее, мир пребывает в пустоте.

Созвучные материалы:

• Укрощение ума
• Гуру Падмасамбхава
• Драгоценное человеческое рождение
• Этика в Тантре
• 6 Совершенств
• 4 периода Вселенной