Сказка про бабайку

Знакомство

Бабайка жил у Вари под кроватью.

Варя это точно знала — как и положено всем шестилетним девочкам. Ребята в садике так часто говорили о Бабайке, что никаких сомнений не оставалось: он точно существовал! И уж конечно, голые пятки из-под одеяла высовывать не стоило — ведь коварный Бабайка только этого и ждал!
Бабайка между тем был совсем нековарным. Но Варя об этом не знала: она же не видела его ни разу. И боялась. Так всегда бывает: боишься того, чего никогда не видел.

Если кубик, машинка или мячик закатывались под кровать, Варя ни за что их оттуда не доставала сама: ждала маминой субботней уборки. Бабайка только радовался: ему было чем играть всю неделю! Пока не явится жуткий веник в маминой руке и не выметет все из-под кровати. Тут уж не до спасения кубиков и машин: нужно прыгать и уворачиваться, чтобы спастись самому.

Варю Бабайка знал с самого рождения. Сначала наблюдал, как женские ноги в мягких тапочках ходят по детской из стороны в сторону, напевая колыбельные, а Варя вякает и хнычет где-то высоко, под потолком. Потом видел, как она ползает по ковру, исследуя мир в своей комнате. Потом — как ее ножки учатся ходить: сначала неуверенно, а затем все тверже и быстрее…

И вот они уже и бегали, и прыгали, и ходили на цыпочках (как балерина!). И тонули в маминых туфлях, пока та не видела…

Бабайка знал, что будет дальше. Ножки будут расти, расти. Потом и мамины туфли станут впору. Варя забудет про Бабайку. И ему придется уйти.

***

От грустных мыслей Бабайку отвлекла Варя. Мама уже пожелала ей доброй ночи и ушла, погасив верхний свет. Но девочка не спала. Она ворочалась в постели, пружины матраса ходили ходуном. Настоящее землетрясение! А потом и дождь начался — Варя захныкала. Сначала плакала тихонько, а потом совсем разревелась.

Бабайке стало страшно не на шутку. Вдруг она зальет всю комнату слезами? Бабайки плавать не умеют! Он терпел-терпел. И не вытерпел:

— Чего ревешь?

Варя, конечно, сразу перестала плакать.

— Кто это?
— Бабайка, кто же еще.
— Под кроватью?!
— Ну конечно, где же мне быть!
— Вот так да! Я не знала, что Бабайки умеют разговаривать.
— Я тоже не знал, пока не заговорил, — честно признался Бабайка. — А чего ревешь-то?

Варя шмыгнула носом:

— Мама куклу не купила. А она такая красивая! С золотыми волосами, в нарядном платье… — девочка снова завсхлипывала.
— Держи платок, — Бабайка протянул из-под кровати лапку. — Сегодня под кровать упал. Я и не знал, что пригодится.

Варя взяла платок и громко высморкалась.

— Так-так-так… Значит, мама не купила куклу. Тоже мне, трагедия. Зачем покупать куклу в магазине, если ее можно самой сделать!
— Это как?
— Ну просто. Берешь ткань, иголку с ниткой — и шьешь. А потом ватой набиваешь. Это сейчас у вас все в магазинах продается, а вот бабушка твоя, когда была маленькой, сама себе кукол шила. С маминой помощью, конечно.
— Ты что, знал мою бабушку?!
— И бабушку, и маму. Все они когда-то жили в этой детской комнате.
— Ну ты и древний! — засмеялась Варя.
— Смеешься, это хорошо! Дети должны смеяться, а не плакать.
— Спасибо, Бабайка! Я завтра попрошу маму помочь мне сшить куклу.
— Вот и молодец. Спи! Только родителям не говори, что это я посоветовал. Подумают, что сочиняешь. Взрослые же не верят в Бабаек…

***

Весь следующий день он сидел под кроватью и радовался. За столом Варя с мамой и бабушкой шили куклу. Разговаривали и смеялись. Даже папа не выдержал и тоже пришел в детскую — посмотреть, как рождается игрушка.

— Ну вы даете! — он был искренне удивлен. — По такому случаю всем нам нужно непременно пойти в кино!

И они ушли. И куклу новую с собой забрали. А Бабайка остался под кроватью — ждать Вариного возвращения.

***

— Спокойной ночи!
— Спокойной ночи, мама! Спасибо!
— Это тебе спасибо, милая.

Верхний свет выключился, и дверь закрылась.

— Бабайка, — зашептала Варя. — Ты не спишь?
— Нет, конечно.
— Уф, ответил. Значит, не приснилось… На куклу хочешь посмотреть?
— Хочу, конечно. Положи под кровать.
— Да ты же не увидишь ничего, там темно! Вылазь!
— Но мне нельзя…
— Да не бойся ты! Я же не кусаюсь!

Он рассмеялся: где это видано, чтобы Бабайки боялись маленьких девочек. Все же наоборот должно быть! И решился — впервые за долгую свою жизнь выбрался из-под кровати.

Варя, увидев его, ахнула. Бабайка был ни капельки не страшным! А совсем наоборот — пушистым, светлым и милым. С большими и добрыми голубыми глазами.

— И это тебя все боятся?!

Бабайка смущенно улыбнулся.

— Только ты, пожалуйста, никому не рассказывай, что я нестрашный, ладно? Все-таки у каждого в нашем сказочном мире своя задача. В Деда Мороза верят, а Бабаек — боятся. Так уж заведено.

Новый год

В квартире запахло мандаринами и шоколадными конфетами. Должно было еще запахнуть хвоей, морозом и заснеженным лесом. Но елка теперь была искусственной, а пластмассовые колючки так не пахнут.
Бабайка понимал: это правильно. Елочкам ведь тоже хочется жить. Но все равно немного грустил. Ему казалось, что если елка ненастоящая, то и чудо новогоднее какое-то ненастоящее тоже.

«Кабы не было зимы, 
В городах и селах, 
Никогда б не знали мы
 Этих дней веселых…»

Варя ворвалась в комнату с ворохом белых бумажных салфеток и ножницами. Вот она была настоящая!

— А мне Дед Мороз подарит домик для кукол! — девочка заглянула под кровать и помахала Бабайке. — Хочешь вырезать снежинки?
— А бумага цветная есть у тебя? Я бы лучше бусы помастерил. Снежинки я вырезаю страшные: я же Бабайка все-таки, — он выбрался из-под кровати и сел на ковер рядом с Варей.
— Бусы?! А как их делать?
— Да очень просто. Берешь цветную бумагу, нарезаешь тонкие полосочки.
— Тонюсенькие-претонюсенькие?
— Да нет, такие порвутся. Примерно вот с твой указательный палец толщиной.

Варя протянула Бабайке набор цветной бумаги и ножницы.

— А дальше?
— А дальше… делаешь колечко — вот так. А в него потом другое колечко продеваешь, можно другого цвета, — так красивее.
— Ух ты! А это тебя кто научил?
— Когда живешь под кроватью у маленьких девочек, чему только не научишься!

Бабайка рассмеялся.

— Варя, ты в комнате?
— Это мама! Прячься скорее!

Бабайка юркнул под кровать.

— Да у тебя тут целая новогодняя мастерская. А двое ножниц зачем?
— Чтобы быстрее. Одними снежинки вырезать, другими — полосочки для бус.
— Это в садике вас научили?
— Ну… Почти, — Варя залилась краской.
— Пойдем наряжать елку? Папа игрушки принес из гаража.
— Ура! — девочка захлопала в ладоши и побежала в зал, где папа уже открывал коробку.

***

В коробке жило волшебство. Гирлянды, мишура, разноцветные шары. А еще пластмассовые фигурки Деда Мороза и Снегурочки — самых любимых и долгожданных гостей.

Наряжать елку Варе очень нравилось. И не только потому, что это самое настоящее чудо — простое дерево превращать в волшебное. Но и потому, что чудо это они творили все вместе: папа, мама и она, Варя. Иногда еще и бабушка приходила помогать. Но сегодня она осталась у себя, приболела.

У каждого в семье Котиковых была своя волшебная миссия: папа — как самый высокий — должен был надеть на макушку звезду и развесить на ветках гирлянды. Мама была ответственной за шары. А Варе доставалась, как ей думалось, самая важная задача — украсить елочку мишурой и дождиками.
Одно только Варе не нравилось: мама с папой всегда очень уж торопились.

— Сейчас быстренько нарядим и в супермаркет съездим, ладно? Маша вчера звонила, говорит, там скидки на фрукты.
— Мне еще в шиномонтажку надо. Варю завезем Ирине Петровне, может? Как она сегодня?

Все эти взрослые разговоры Варя не переносила. Особенно в такой момент! Какие «скидки», какая «шиномонтажка», когда нужно петь новогодние песни, водить хороводы, мечтать о заветном. Или просто гирлянды включить, зашторить окна поплотнее, лечь под елку и смотреть наверх.

— Вроде лучше. Давление, конечно, скачет. То мороз, то снег — кто выдержит.

Эх… Ничего они не понимали в волшебстве.

— Я до гаража сбегаю, вы тут заканчивайте. Красивая елка получилась!
— Варечка, с мишурой справишься? Я пойду обед разогрею.

Они ушли. И Варя осталась одна. С Дедом Морозом, Снегурочкой и коробкой. Игрушек в коробке было еще много. Мама всегда наряжала елку новыми игрушками, а Варя любила старые, облупившиеся — те, что лежали на дне. Игрушки маминого детства. Золотые и серебряные шишки, снеговики, морковки, сосульки. А еще — два огромных колокола.

***

— Бабайка, мама меня убьет, — Варя рыдала в три ручья.
— Что случилось?
— Я только хотела его повесить…. Он же такой красивый, этот колокол… Он не должен в коробке… Он на елке должен…
— Разбился?

Варя заревела сильней прежнего. Разбился.

— Я осколки спрятала под ковер, но она же все равно увидит. В коробку посмотрит, а там только один колокол… А второго нет…
— Пойди и признайся.
— Неееет! Мама будет ругаться. Мама расстроится.
— Большой был колокол?
— Огромный.
— Стеклянный?
— Да…
— Ты пока поплачь, а я тебе вот что скажу. Сердце у мамы — оно такое же, как этот колокол. Да-да, не удивляйся! Огромное, но очень хрупкое. Новость о колоколе его, конечно, огорчит. Но вот известие о том, что дочь — врунишка, может его и вовсе разбить. Мама его, конечно, склеит потом — она умеет, поверь. Но трещинки все равно останутся.

Варя внимательно посмотрела на Бабайку.

— Я сейчас! — и побежала на кухню. — Мама, ты тут?

Дед Мороз

Варя рыдала в подушку уже десять минут. Без остановки.

— Опять сырость! В этой комнате скоро плесень расцветет с такой хозяйкой, — ворчал Бабайка. — Скажи мне хоть, из-за чего ревешь, может, и я с тобой за компанию слезу пущу.

Варя только всхлипывала в ответ.

— Эй, царевна Несмеяна! — Бабайка вытащил свою мохнатую лапку из-под кровати и потрогал Варю за ногу.

Девочка подняла раскрасневшееся лицо с подушки и наконец сказала:

— Его нет!
— Кого его? — Бабайка выбрался на ковер.
— Деда Мороза, кого же еще! Он ненастоящий! Я все видела! Это же воспитательница наша, Ольга Ивановна! С ватной бородой! Щеки помадой накрасила — думает, никто ее не узнает. И тот, который к нам домой приходил, — он же тоже ненастоящий! В папиных тапочках! И очках папиных! Обманщики! Обманщики!

Бабайка присел на кровать рядом с Варей и задумался.

— Значит, ты утверждаешь, что Деда Мороза нет?
— Да, Деда Мороза нет! — Варя тоже села и шумно шмыгнула носом.
— Скажи еще, что и Бабайки нет.
— Нет… Как же это? Ты есть.
— Вот и Дед Мороз есть. Даже как-то обидно стало за Дедушку. Встретила пару «ненастоящих» — и перестала верить в волшебство.

Варя недоуменно смотрела на Бабайку.

— Понимаешь, Варя, Бабайка — он у каждого свой. Сколько детских кроваток, сколько детей, которые верят, что под этими кроватками кто-то живет, — столько и Бабаек на Земле. А Дед Мороз — он один-единственный. Вот и представь себе: Новый год, а Деду Морозу надо всех-всех детей поздравить! И взрослых! И стариков!
— Это много.
— Очень много. Одному ему ни за что не справиться. Поэтому взрослые ему помогают. Наряжаются, как он, раздают подарки, водят хороводы вокруг елок. Дарят радость. Скажу тебе по секрету, Варя, каждый из нас немножко Дед Мороз.
— И девочки?
— И девочки.
— А как же борода?
— Для того чтобы творить чудеса, борода совсем необязательна. И даже посох не нужен. И волшебные заклинания. Нужно просто сделать какое-нибудь доброе дело незаметно — вот и получится настоящее чудо.
— И я могу?
— Ну конечно! В соседней квартире кто живет?
— Баба Маша с котом.
— Что она любит?
— Хм… Читать любит. И кота своего, Тимошку!

Бабайка улыбнулся Варе.

— Я поняла, я поняла! Я сейчас сделаю книжку для бабы Маши! Про Деда Мороза и Новый год, с картинками! А котику — бантик на веревочке! Пусть играет!

***

Через пару часов Варя тихонько вышла на лестничную площадку, положила подарки у порога соседней квартиры и нажала на звонок.

— Кто там?
— Дед Мороз! — крикнула Варя «басом» и скрылась за дверью. Она наблюдала за бабой Машей в глазок.
— Матерь Божья, вот ведь чудеса! Тимошка, к нам и правда Дед Мороз приходил — смотри, какой бантик тебе! А ты еще не верил, что он существует! Ведь не верил же? Знаю я тебя, хитрую мордашку!

Что было дальше, Варя не узнала: баба Маша закрыла дверь. Но чудо явно удалось.

— Получилось! Получилось! — Варя побежала в комнату, начала прыгать от радости и горячо обнимать Бабайку.
— Подожди-подожди, я забыл тебе еще одну вещь сказать.
— Какую?
— «Служба помощи Деду Морозу» работает круглый год. Так что чудеса можно хоть каждый день творить.
— Даже летом?
— Конечно. Чудеса особенно чудесны, когда их никто не ждет.

Жила-была маленькая девочка по имени Малышка, и была она ужасно непослушная. А особенно трудно было уложить ее спать. Как вечер – нет с Малышкой никакого сладу, только и знает, что шалить и безобразить. Вот как-то раз рассердилась ее мама и сказала – «Такая ты непослушная, чтоб тебя бабай забрал!» — и ушла к соседке.
А Малышка, вместо того чтобы в постельку лечь, села играть с куклой, и вдруг слышит за дверью: «топ-топ-топ, топ-топ-топ». А это идет бабай. Малышка испугалась и спряталась в угол. Тут зашел в дом бабай с большим мешком, полным непослушных детей, а глаза так и горят! Стал он шарить по комнате своей костяной рукой, нашел Малышку в углу, запрятал в мешок и за дверь.
Пошел бабай с мешком детей полем, пошел лесом – и пришел к старому дубу. Топнул три раза ногой – открылся дуб, а в нем лесенка. Спустился бабай в подземелье. В подземелье – три двери. Самая большая дверь вела наружу, и отпиралась она серебряным ключом. Вторая дверь, поменьше, отпиралась медным ключиком, а самая маленькая дверка отпиралась золотым. А еще стояла посреди подземелья большая железная клетка, а в клетке сидели дети, которых бабай в прошлые ночи украл, и девочки, и мальчики. Все это были непослушные дети, послушных бабай забрать не мог.
Развязал бабай мешок, отомкнул клетку железным ключом и побросал новых детей к остальным, и Малышку тоже. Потом все двери запер, повалился на кровать – и давай храпеть. Бабай спит, а детям – не до сна, так громко бабай храпит, что глаз и на минуту не сомкнуть.
Наступило утро, запели птички, проснулся бабай, брюхо почесал, снял с пояса связку ключей, отомкнул маленькую дверку золотым ключиком и достал горшочек – маленький-маленький. Стукнул по нем три раза ложкой – и стал горшочек полный каши до краев, горячей и вкусной!
Достал бабай плошки, по числу детей, и положил всем каши. И сколько бы каши он в плошки не клал, каша не кончалась, потому что горшочек был волшебный. И все дети свою кашу съели, даже те, кто дома кашу никогда не ел. Только Малышка кашу есть не стала. Как закончили дети есть, бабай стукнул по горшку три раза ложкой – и стал горшочек пустым и чистым, так что и мыть его было не нужно. Затем бабай спрятал горшочек, закрыл маленькую дверку золотым ключом – и снова к детям. Стал бабай их щупать и осматривать, пока не выбрал троих самых толстеньких, и сказал – вот, эти дети самые послушные, кашу едят, потому я отведу их сегодня домой к маме. Но пошел он не к самой большой двери, а к средней, отпер ее медным ключом и увел через нее детей.
Вот так и пошло: ночью бабай ходил искать непослушных детей, утром своих пленников кормил и выбирал самых толстеньких. Все дети старались съесть как можно больше каши, чтоб скорей растолстеть и домой отправиться, и только Малышка ничего не ела и худела с каждым днем. Как-то ночью, когда бабай захрапел, стала она осматривать клетку, и нашла место, где прутья стояли пошире. Подумала Малышка, не сможет ли она протиснуться между прутьев? Просунула она голову, потом руки – и потихоньку выбралась наружу.
Осмотрелась Малышка, подошла к спящему бабаю и вытянула у него из-за пояса ключи. Бабай только пуще захрапел и на другой бок перевернулся. Сперва хотела Малышка убежать, но затем стало ей интересно, куда это бабай каждый день уводил детей. Отперла она медным ключом среднюю дверь, пошла по коридору и оказалась на кухне. Была там огромная печь, большие медные котлы, вертела и сковородки, а еще – вот ужас-то! – много-много детских косточек! Не отводил бабай детей к их мамам, а откармливал кашей, а потом съедал!
Побежала Малышка скорее назад, отперла железным ключом железную клетку и выпустила детей. Как узнали они, что бабай собирается их всех съесть – испугались и заплакали. Но Малышка быстро всех успокоила, отперла большую дверь серебряным ключом, топнула три раза ногой – дуб открылся, и все-все дети выбрались наружу. А Малышка, прежде чем убежать, отперла тихонько золотым ключиком маленькую дверку, забрала оттуда волшебный горшочек, и спрятала под фартучек.
Взялись все-все дети за руки и бросились бежать, пока бабай не проснулся. Все ж он непременно бы их поймал, потому что уже рассветало, но маленькие птички на деревьях увидели детей и пожалели их, и не стали петь, когда взошло солнце. Бабай не услышал ничего – и спал до самого полудня. Проснулся он – хвать-похвать, а детей нет, да и горшочка нет! Выбежал наружу, в лес – а беглецов уже и след простыл.
Дети тем временем прибежали в город – и по домам, к мамам и папам – то-то было радости!
Достала Малышка волшебный горшочек, и все наелись каши всласть – и старый, и малый.
Вечером, только Малышка легла в кроватку, послышался за окном шум да стук – это бабай пришел за своим волшебным горшочком. Ходит он за дверью – «топ-топ-топ, топ-топ-топ» – и приговаривает: «Где мой горшочек? Где мой горшочек?» Но Малышка из-под одеяла не вылезла, так что в дом бабай войти не мог. Утром Малышка рассказала про бабая маме и папе. Папа у нее был смелый охотник – он придумал, как быть. Нашел он горшочек – на вид точь-в-точь как волшебный – поставил на окно и намазал смолой и горшочек, и окно, и стену дома, а сам за углом притаился с дубиной. Как ночь, бабай пришел снова, увидал на окошке горшочек – хвать за него и прилип к смоле! А отец Малышки тут выскочил, и давай бабая дубиной охаживать – тот насилу из смолы вырвался и убежал, половину шерсти оставил.
А утром собрался народ, пошли к старому дубу, куда Малышка показала, и стали под дубом копать. Добрались до подземелья, где были детские косточки, сбрызнули их живой водой, и все-все дети ожили. А бабая с тех пор так никто и не видал, видно убежал он в дальние края, и больше уже не прятал в мешок непослушных детей.

1
На свете белом бабай жил,
В подвале темном он был один.
Конфеты лопать бабайка любил —
За ними ночью в квартиры ходил.
Еще очень сильно любил детей,
Ночами он укрывал их теплей.
С детьми никогда он не дружил,
Но все равно детей он любил.
Конфет наберет ночью в квартире,
Обратно в подвал. В своей там стихии.
И плачет и плачет без перерыва,
Конфеты съедая в глазури, с зефиром.
Глаза вытирает лапой мохнатой,
Что он такой страшный,
он не виноватый.
И так одиноко бабайке жить,
Он хочет как люди с кем-то дружить.
Но выйдет на свет он едва-
То сразу галдешь, крик и молва.
Старушки хватаются за бока,
«Что за чертовщина, ерунда?!»
Бабайка еще никого не обидел,
Боятся все, кто его видел.
В сравнении с чертом всегда-
Так больше жить нельзя!
2
Обычной ночью в поиске конфет,
Открыл в квартире очередной буфет.
Там и нашел красивый он пакет
Хотел уйти, но загорелся свет.
Бабайка обезумев от испуга
Замертво упал он в виде круга.
На цыпочках к нему ребенок подошел
Схватил пакет и спать пошел.
Бабайка встал на четыре лапы,
Едва услышал в спальнях всхрапы.
В детскую прокрался виновато
И выхватил пакет из ручек слабых.
Мальчишка пяти лет не сдался,
К бабайке тихо он подкрался
И громко пискнул за спиной
Тот уронил пакетик свой…
Бабайка обернулся удивленно,
Мальчишка наступил на лапу больно.
Заплакал громко наш бабай,
а мальчик успокаивать давай.
Так познакомился бабай с ребенком,
Вернулся он в подвал ни с чем тихонько.
И ночь пришла, но на пустой желудок,
Бабайка думал — помутнел рассудок.
3
Мальчонка ждал бабайку у буфета,
Бабайке была предложена конфета.
Так началась их дружба на века,
И у бабайке появились пухлые бока.
Чего только бабайка не творил,
Он с другом своим много говорил,
И на балкон он с мальчиком ходил,
О звездах сказывал до скончания сил.
Им вместе было весело, но до поры,
Однажды, надоели мальчику мечты.
Он вырос и теперь другие видел сны.
Игры с бабайкой больше не нужны.
и снова одиноким остался наш бабай,
Вернулся в темный и сырой подвал.
И днями плакал долго, конфеты открывал,
но больше никогда он дружбы не искал.
И до сих пор пугают бабайкою детей,
Но если он придет, конфеты дай скорей.
И может у тебя появится свой друг,
Одна пара мохнатых ног и одна мохнатых рук.
Не бойся никогда бабайки из подвала,
Он ночью укрывает тебя одеялом.
Бабайка очень любит маленьких детей,
И лопать конфеты сладкие в обители своей.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *