Стихи про Чечню

Я сохраняю память о войне в Чеченской Республике всеми силами: ищу и публикую письма людей, их записки и дневники, потому что хорошо знаю, что голоса подлинных свидетелей заглушаются пропагандой и такими «экспертами», кто был у нас на войне проездом всего несколько дней.

В девять лет начав писать личный дневник, я не могла предположить, что моя проза и стихи будут переведены более чем на двадцать языков мира. Ребенок с чистым сердцем просто фиксировал происходящее. Я находилась над схваткой, вне грязи войны, меня спасали молитвы, йога и литература: любимым героем был педагог и писатель Януш Корчак, и в отрочестве я часто спрашивала себя: смогла бы поступить, как он? Представляла ситуацию, в которой фашист (узнав знаменитого писателя) пытается избавить его от мучительной смерти, но это цена подлости, и нужно оставить воспитанников детского дома одних в газовой камере. «О, Всевышний, не дай мне струсить и опозориться перед Тобой!» – просила я и каждый раз, обливаясь слезами, мысленно заходила в камеру вместе с воспитанниками детского дома.

В Чеченский дневник пришла война: голод, холод, бытовые распри, бомбежки, расстрелы, страдания всех жителей республики на войне вне зависимости от религии и национальности (в начале первой чеченской войны в Грозном проживали 300 000 русских людей), геройство, подлость, вера, традиции, притчи и вещие сны. Под бомбами мирные жители страдали все вместе. И тысячи убитых в Чечне детей – это чеченские, русские, ингушские дети и дети других народов. У нас целыми кварталами в Грозном жили цыгане, болгары, евреи, аварцы, кумыки… Для меня кощунственно звучит фраза о том, что пострадал какой-то один народ. Бомбы и пули не спрашивают национальность. Правильно говорить, что пострадали «все жители многонациональной республики», и никак иначе.

К обычным страданиям войны нечеченцы после первой войны оказались еще и между двух огней: по месту рождения они были чеченцами для россиян, а местные националисты активно принялись их убивать, грабить, захватывать уцелевшие квартиры и дома, оправдывая свои действия мщением Москве. Об этом не принято говорить ни в России, ни в Чечне. Этих людей просто забыли в общем потоке многочисленных жертв. А я всё помню. Я очень неудобный свидетель как для одних преступников, так и для других. Были всегда достойные ингуши и чеченцы, которые, рискуя своими жизнями, пытались спасти наших русских земляков от страшной участи. Кстати, местные мародеры и бандиты, поднявшиеся как пена со дна, не собирались сражаться с российскими военными, им легче было напасть на условную бабу Машу из соседнего подъезда.

Несмотря на рознь, которую спровоцировала война, Грозный до середины нулевых оставался многонациональным городом. В январе 2000 года, когда российские военные пугали нас расстрелом (потом они сказали, что пошутили), у обрыва стояли две русские семьи, одна чеченка, одна даргинка, баба Нина русско-украинских кровей, бабушка Стася, белоруска, я и мама (многонациональная семья) и мальчик, у которого мать была русской, а отец ингуш.

Постепенно в России приходит осознание, что эту страшную войну, длившуюся много лет, следует переосмыслить. Но это осложняется официальной лживой пропагандой и мифами тех, кто либо прикрывает военные преступления, либо первым сбежал из республики и не имеет никакого отношения к реально пострадавшим. Для того чтобы понять произошедшее, нужно отринуть «правду одной стороны» и погрузиться в воспоминания очевидцев – мирных жителей. Я советую прочитать воспоминания Султана Яшуркаева «Царапины на осколках», «Воспоминание о Грозном. Чтобы помнили» Валентины Белоусовой, дневник Мадины Эльмурзаевой 1995 года и «Грозненские рассказы» Константина Семёнова.

Очень верно сказала журналист и правозащитник Лидия Графова: «Это преступление, которое никогда не простится». Когда чудом выжившие под бомбами, среди хаоса и руин, добирались до мирных районов России, они не находили никакой помощи от государства: ни еды, ни жилья, ни одежды, ни пособий. Ночевали на улице, замерзали в подъездах и впадали в депрессию от многократного предательства. Ингуши и чеченцы не бросают своих самых дальних родственников: имея дом в мирном регионе, они всегда старались помочь. Всем остальным пришлось хуже, им помощи было ждать неоткуда.

Полина Жеребцова – писатель-документалист, художник

Высказанные в рубрике «Блоги» мнения могут не отражать точку зрения редакции​

Радио «Cвобода»

2020-05-26 09:00:40 | Просмотров: 2346

Принять участие в творческом конкурсе могут дети до 14 лет.

Условия конкурса:⠀

1.Быть подписанным на следующие аккаунты:

@ya_pomoshnik_kra_95

@kadyrov_news95

@kadyrov_family

@team.kadyrov_95

2.Прочитать выразительно стихотворение посвящённое Аймани Несиевне (на чеченском или на русском языке).

3. Записать на видео (желательно не дольше одной минуты).

4.Прислать материал на номер (8989) 910-74-13 в Telegram или WhatsApp

5. Возраст участников — до 14 лет

6. В начале видеоролика необходимо назвать свое имя, возраст и место проживания

Видеоролики присылать до 20 июня 2020 года. География участников не ограничена!

«Мы оставляем за собой право выявить победителя путём объективной оценки вашей творческой работы. Конкурсные работы будут нумероваться, и выкладываться на аккаунте @ya_pomoshnik_kra_95. Так что, не жалейте лайков и поддержите участников в комментариях», — говорится в тексте организаторов конкурса.⠀

Разыгрываются следующие призы:

У вайнахов был такой обычай:
Если в край родной пришла беда,
Каждый, кто считал себя мужчиной,
Выходил на ратный бой тогда.
Нужно было утром спозаранку
Быть готовым тотчас вступить в бой,
Если опоздал ты до рассвета —
Со своей прощайся головой.
Вот однажды пал туман на горы,
На Чечню гяур пощёл войной
И по всем аулам клич пронёсся:
— О, мужчины! В рабство или в бой!..
Вот уж на горе собралось войско,
Солнца луч долину осветил
И как гром среди небес раздался
Голос чёткий, кто-то говорил:
_ О, Старейший! Небывалый случай!
Всадник скачет на гнедом коне.
К нам он направляется, наверно,
Если глаз не изменяет мне.
По рядам вайнахов гул пронёсся —
Сын Чечни умеет умирать!
Даже смерть жены или ребёнка
Не могла джигита оправдать.
Самый мудрый старец приподнялся
И сказал:
_ Веди его сюда!
Пусть расскажет, почему сегодня
Опоздал он, в чём его беда.
Но приказ не выполнили горцы…
Посреди кричащей тишины
Вновь дозорный закричал вайнахам:
— О, Аллах! О, славные сыны!
Посмотрите, скачет по дороге
В чёрном весь, на вороном коне
Юноша лихой, джигит отважный…
Или зренье отказало мне?!
Сотни лет стоит Чечня под солнцем,
Но не помнит ни один вайнах,
Что бы двух сынов Чечни великой
Забирал к себе седой Аллах.
Встали мудрецы как три Казбека,
До колен седая борода,
В каждой их морщине мудрость века
Видна, хоть наложили их года.
— Почему, — сказал один сурово,-
Почему посмели опоздать
И за что теперь, скажите людям,
Вы готовы жизнь свою отдать?
По ущелью разлилась рекою
Мёртвая, немая тишина.
Все смотрели на двоих джигитов
И гадали — как их имена?
Тут сказал один из них:
— Ну что же! Я свою причину объясню
И всю правду вам сейчас открою,
Ничего от вас не утаю.
Дед меня назвал младенцем Леча.
Рос я, на глазах у всех мужал.
Всех быстрее был мой конь горячий,
Всех острей и резче мой кинжал.
Девушка жила в моём ауле,
Нежная, как солнце на заре,
Тонкая и стройная как лебедь,
Гордая, как серна на скале.
Полюбил горянку я всем сердцем,
А она своё мне отдала
И однажды ночью тёмной, звёздной
Мне слова любви произнесла.
А теперь у ней жених богатый
И она не вправе отказать:
Юноша по имени Мухаммед
Должен Шапаад женой назвать.
Знаю я, она его полюбит,
Я не буду счастью их мешать,
Чтоб её освободить от клятвы,
Я решил сегодня опоздать…
Леча так сказал и гордо глянул
На Казек и на родной аул,
Тем, кто рядом с ним стоял, казалось,
Что он «Шапаад, люблю!» — шепнул.
Тут заговорить второй решился:
— Я женюсь, — так просто он сказал —
Я женюсь на девушке прекрасной,
Но её другой своей назвал.
Сердце её — сердце гордой птицы —
Не купить и не украсть во мгле,
Видел я,как надпись «Милый Леча»
Резала кинжалом на скале.
Девушка та — Шапи дорогая,
Я — джигит отважный Мухаммед,
Что бы не мешать двоим влюблённым
Опоздал я. Это мой ответ.
Думали мудрейшие три ночи.
Думали три долгих жарких дня…
Юноши оружьем обменялись,
Образ Шапаад в душе храня.
Вот встаёт старик, почтенный горец
Как сыновей джигитов он обнял,
Прочёл Аллаху из Корана суру
И мудрые слова тогда сказал:
Обычай тот, что губит благородных,
Известно, благородства сам лишён…
Так знайте все: отныне и во веки
Обычай этот будет отменён!

Стихи о войне

ТИХАЯ ВОЙНА.
Затишье есть и, словно, его нет,
Лишь в белых шапках горы в отдаленье,
А, может, там вострит кинжал Гелаев,
Или Резван готовит ДТА.
И кровью пропитается трава,
Когда тропой войны пойдет Басаев,
Пока же тихо. Дизельный движок
Едва лишь нарушает тишину.
Мы расслабляемся, и страшную войну
Вновь ближе подпускаем на шажок.
* * *
Каждым из нас прожито немало,
И, конечно, есть, что вспомнить.
У каждого из нас осталась мама,
Которая не перестала ждать,
У каждого, конечно, есть семья,
Привычный круг приятелей, знакомых.
Нас с нетерпеньем будут ждать друзья,
Как жаль, что мы сейчас вдали от дома…
НОЧНОЙ ЗАЛП.
Нам не с руки свои года считать,
Не слышно в Ханкале лесной кукушки.
Здесь по ночам вздыхают глухо пушки,
Порой ребятам не давая спать.
И вздрагивает воздух, кубрик, стул, напоминая:
Смерть не за горами !
Она вот здесь и ходит рядом с нами —
Так отдается в сердце этот гул.
* * *
Николай Вахтин.
Мой товарищ погиб не в бою,
Не от пули, а сдуру, на мине.
Беспокойную душу свою
Разбросал в безымянной пустыне.
Я кричал ему вслед: «Стой ! Назад !»
Он молчал, только, съежившись больше,
Накладной ладил к мине заряд
Вместо скорой замены на Польшу.
И какого полез он рожна ?
За спиною — чужая столица.
«У меня к ним должок, старина…» —
Лишь однажды он чуть приоткрылся.
И рвануло…Наверно, сюрприз…
Мина в миг все долги отпустила.
Черным дымом нежитую жизнь
Словно зеркало крепом — закрыла…
У меня к ним должок, старина !
Нынче мне откровенничать в главном…
Спи спокойно, родная страна,
Сыновья твои платят исправно.
ЗА ТЕХ РЕБЯТ.
Нам, ребята, дано в двадцать пять
И любить, и страдать, и мечтать.
Но приходит колонна из боя
И «двухостых» привозит с собою.
Мы не верим теперь в тишину,
Проклинаем сквозь зубы войну.
Проклинаем во веки веков
За сирот малолетних и вдов,
И за горе всех тех матерей,
Что не встретят своих сыновей,
За девчонок, что не долюбили,
За отцов, что сынов пережили,
За друзей их, которые в рост
Молча встали, подняв третий тост.
Впрочем, нам не пристало страдать,
Нам теперь их дела довершать,
Нам теперь за них жить по — хорошему,
Только как же нам жить с этой ношею ?!
ИЗМЕНА.
Сергей Сухинин.
Где ты был и как дела?
Как девчонка, как ждала?
Неужели за другого? —
Матерью клялась и богом…
Говорила, буду ждать,
А дождалась только мать…
А я ведь верил, я любил,
Своей я жизни не щадил,
В краю чужом и пыльном,
С колючкой и ковылью,
Там на камнях моя есть кровь —
Я умирал, спасла любовь…
Спасла любовь и погубила,
И жизнь, как старая кобыла,
Идет, копыта волоча,
Иной раз хочется кричать,
А получается лишь стон.
Боль в сердце, в голове трезвон…
Какие письма я писал,
Ее любимой называл,
Писал: не служба, а курорт,
Что помогает очень спорт.
Писал, а сам скрипел зубами
От боли той, что под бинтами…
Страшнее боли той измена.
Я, вырвавшись из смерти плена,
Убит был той, которой верил,
Как будто бы закрылись двери,
И стены выросли из плит:
Я ей не нужен — инвалид…
Благодарю автора, Сергея Сухинина, за участие в нашем проекте.
* * *
Эдуард Гаркушенко.
Разбросала судьба по земле наши лица и души.
Двадцать лет та война всё идёт и идёт по пятам…
И не в силах забыть, хоть глаза закрываешь, хоть уши —
Так колотится сердце от слова Кабул и Афган.
Узнают наши дети на снимках знакомые лица,
А в глазёнках родных удивление жаждет ответ:
Неужели мой папа когда-то служил за границей?
Как давно это было, а кажется часто, что нет…
Я отвечу тебе, мой родной: на войне всё бывало.
Даже звёзды на небе чужом становились тускней,
Когда горе потери нас в землю по грудь загоняло,
Тишину разрывали аккорды про крик журавлей…
Посмотрите в глаза — с фотографии слово слетело,
В нём и радость, и боль, столько жизни любви и тепла,
В нём живая надежда, в нём мысли, что я это делал!
Остальное неважно, привычное дело – война…
Наша память со временем долго не в силах тягаться,
Исчезают годами навек календарные дни,
Но по-прежнему изредка горы афганские снятся,
Всё такие же хмурые — не изменились они…
Так поднимем стаканы, и водки — до самого края!
Рядом с нами мальчишки в строю поимённо стоят…
А на небе родном ослепительно звёзды мерцают —
Это души солдат даже ночью похоже не спят.
Благодарю автора, Эдуарда Гаркушенко, за участие в нашем проекте.
* * *
Сергей Селезнев.
Я рыдаю, глядя в твои глаза.
Как бы многое мог ты сделать!
Как бы многое, что открылось тебе,
Мог нам всем ты теперь поведать!
Светлый мальчик, мужчина, отец и сын…
Нет — отцом тебе стать не дали…
В двадцать пять белый ангел спустился к вам,
Где горой волчьи трупы лежали.
Припаду я щекою к гранитной плите,
Что стоит сейчас над Усть-Кутом,
В Петербурге и Пскове, в Смоленске – везде
Где влюбились вы в парашюты…
Спи, Андрюшка, братишка, родной, живой.
Отдохни ты от ран на теле.
И я тоже усну — и быть может, во сне
Подойдешь ты к моей постели.
И расскажешь ты мне, как во тьме ночей
ОН тебя и друзей твоих встретил.
И, смущенный, в Книге Жизни своей
Светлый облик Он твой приметил.
Как запомнил Он слезы и боль матерей
И предательское молчанье.
Все предъявится в срок — лишь бы только скорей
Сбылось грозное предсказанье!
В тишине я поставлю свечу за вас…
Это Вы там за нас поставьте!
Вы живее нас всех живых сейчас,
Потому что что-то знаете.
Я рыдаю, глядя в твои глаза.
Это я над собой рыдаю!
Но я знаю, что лучше делаюсь я.
Как же твердо я это знаю!
Ты прости мне, брат, горечь слез моих —
Завтра буду шутить, смеяться.
Но сегодня от чистых глаз твоих
Не могу я никак оторваться.
Солнца лучик вдруг мартовский холод пробил…
Скоро клены листвой оденутся…
Кто любил вас, ребята, — никто не забыл.
И когда-нибудь, Бог даст, встретимся!
Средь огня белый ангел явился вам,
Где в дыму волчьи трупы лежали.
И гудела земля, как мотора вал,
И седые вершины дрожали!
Снежный барс с восхищеньем смотрел на вас,
Белый купол раскрылся на взлете…
Сколько жизней спасли вы в тот страшный час!
Скольких нас вы еще спасете.
Благодарю автора, Сергея Селезнева, за участие в нашем проекте.
РОСА НА СКАЛАХ.
Сергей Балдин.
Там на чёрных скалах свежая роса,
Над горами коршуны летают.
Прямо перед нами эта полоса,
За которой просто убивают.
Полоса раздумий, полоса тревог,
Полоса, откуда нет возврата.
Тихо скажет мама: «Как же так, сынок?..»
Что поделать, мама, мы – солдаты!
Я ведь сам свою дорогу выбрал, мама,
Сам пошёл туда, где тяжело.
Видимо, в тебя твой сын такой упрямый,
Может, просто болью сердце обожгло…
Обожгло за тех, кто с автоматом,
Кто за нас с тобою жизнь отдал…
Мама, тут отличные ребята,
Только жаль, что многих потерял.
Те, кому домой не возвратиться,
За друзей остальсь там лежать,
Чтобы им влюбляться, веселиться,
Чтобы их смогла дождаться мать.
Каунас, 1988 г.
Благодарю автора, Сергея Балдина, за участие в нашем проекте.
* * *
Сергей Тимофеев.
Я люблю, когда идет снег…
Белым город стал в один миг.
Я люблю, когда ночной свет
Превращается с утра в блик.
Я люблю, когда глаза лгут,
Может, снова повезет мне.
Мне ведь надо от тебя чуть –
То есть мысли и мечты все.
Я люблю, когда молчит мир.
И твоя рука в моей руке спит.
Просто может не хватить сил,
Чтобы рядом целый век быть.
Я люблю, когда с неба льет дождь,
Повергая все вокруг в мрак,
И когда на душе чуть-чуть грусть,
И на сердце немного не так.
Я люблю видеть солнечный свет,
Разгоняющий утром туман.
Как прекрасен летний рассвет,
Не дающий покоя снам.
Я люблю видеть милой глаза,
Любоваться буйством теней.
И хочу я успеть сказать,
Чтобы стала на век ты моей.
Я люблю, когда на улице ночь,
Все вокруг — непроглядная тьма.
Я люблю когда звездочки спят,
И вокруг черноты пелена.
Я опять ухожу в темноту,
Словно вижу спасенье лишь в ней —
Я глазами ловлю пустоту,
Растворяясь из прожитых дней.
Мы сегодня опять уйдем в ночь,
Я хочу пережить этот мрак…
Хочу снова увидеть рассвет,
Хоть люблю я его и не так.
Мне бы только увидеть зарю,
Может, солнце разгонит дым…
Мне не нужно больше побед,
Я хочу лишь остаться живым…
Я хочу вернуться домой,
А, вернувшись, сказать: «прости»,
Что устала ты слушать одна
Завывание ветра в ночи.
Что успел я навеки забыть,
Как смеяться могут глаза,
Что такое любить и жить,
Ведь без этого дальше нельзя.
Ты прости, что во сне я кричу,
Что порою плачу навзрыд.
Ты прости, что осталася там,
За туманом частичка души…
Благодарю автора, Сергея Тимофеева, за участие в нашем проекте.
* * *

Светлана К.
Нам мало надо. Как нам мало надо:
Забыть, простить, смеяться и любить.
Ну почему ж нам не начать с начала,
Добрее быть, чуть-чуть умнее быть?
К себе впустить чужую жизнь непросто,
Себя отдать в чужую жизнь — нет сил,
Но осторожно, медленно, как воздух,
Мы расслабляем мускулы души.

Сознанье слов прощанья не вмещает,
Но что ж с того, что впереди долги?
Ах, как непросто все начать сначала —
С тобою я, но не со мною ты…

А позади и впереди столетия,
Но мы уже не в них, и мы ещё не в них,
И не нужна с тобой сейчас нам вечность —
Нам нужен только краешек земли,
Где нет войны и нет в движеньях смысла,
И пустота заполнена дождём,
Нет памяти, войны и нет цинизма,
А остальное — только мы вдвоём.

Благодарю автора, Светлану К., за участие в нашем проекте.

* * *

Василий Выхристенко.

У памяти нашей свои права.
Земля. Обелиск. Гранит.
Словно на сердце горят слова:
«Петров. Рядовой. Убит».

Я снова и снова спрошу себя:
«А ты бы сумел вот так,
Землю, солнце и жизнь любя,
Вспыхнуть в огне атак?»

Пусть будет ответом мой каждый вздох,
Все, что копил года.
Что для Отчизны он сделать мог,
Останется навсегда.

Я пронесу сквозь ромашковый луг,
Сквозь память, сквозь явь и сны
Тех лица, чье сердце остыло вдруг
На красном снегу войны.

Благодарю Александра, приславшего этот текст.

* * *

Константин Федулов.

Прости нас, Господи, прости,
Что мы забыли боль Афгана.
Та кровоточившая рана
Едва успела зарасти,
Как вдруг – минуло лишь пять лет –
Мы вновь её разбередили,
Могильных холмиков нарыли –
Теперь у ней чеченский след.

И снова матери не спят
За сыновей переживают,
Гробы солдатские встречают
И у родных могил скорбят.
Дух смерти вьётся над страной.
Опомнись же, моя Россия!
Когда опять придёт Мессия –
Рискуешь быть совсем пустой…

Благодарю автора, Константина Федулова, за участие в нашем проекте.

* * *

Елена Иванова.

Ночь на Северном Кавказе,
Вот рассвет не за горами,
И никто не скажет сразу,
Что же будет завтра с нами.
«Благодарная» работа —
Для кого, кто скажет прямо?
Здесь у всех одна забота —
Выкопать другому яму.
Честь, отвага, благородство —
Все смешалось в этом мире
С горем, варварством, уродством.
Виноваты в этом мы ли?
Делим мы людей на касты,
Верим искренне в удачу,
Понимая, что напрасно.
А потом над смертью плачем…
Кое-кто войну осудит,
Что не та стала Россия,
А другие пыл остудят —
Звуки фраз звучат красиво.
…А завтра новый день настанет,
Побегут часы, минуты,
На полях весь снег растает,
Станет новым курс валюты…
Только жизнь без сожаленья
Набирает обороты,
Все пустое, как виденья,
Снова едем на работу
В ночь на Северном Кавказе,
Где рассвет не за горами,
Где никто не скажет сразу,
Что же будет завтра с нами.

Благодарю автора, Елену Иванову, за участие в нашем проекте.

* * *
Ильгам Сайфутдинов.

И вот сегодня будет сорок пять! «Афганку» можно в шкаф убрать.
Тревожный» можно разобрать, «сухпай» внучатам разбазарив.
На личном деле, в отделе спецучета, чиркнут: – «С учета снять.
В архив. Хранить пятнадцать лет». В который раз чинуши нас списали:
— «Да, ветераны необъявленной войны, зализывайте сами раны!»
Таков итог. Подбив баланс, я завтра вестового ждать не стану.

Чтобы лицо прикрыть, тельняшку может снять лишь друг и старшина…
Ее с себя снимать из нас никто не станет, и не позволит никому.
В горсти медали, ордена. В огне той необъявленной войны, в огне горит душа.
В висках лишь седина, а нам по двадцать лет, и все мы там остались.
Домой пришли тела — лишь оболочки душ, а души там,
Горят в песках, на скалах, к телам на время возвращаясь.

Да… «Нас не нужно жалеть». Мне унизительна их жалость.
Как подаяние на паперти. Мне мелочь эта не нужна!
Страх и совесть… В глазах запаленных — прожилки капилляров.
И желтый блеск огня, осколки скал, блеск вороненых автоматов.
Себя, чинуша, пожалей. Тебе меня не раскусить и не понять.
— В глаза смотри!.. Уже не жалко?.. И мне сейчас получше стало.

Тебе нас не понять. Меня лишь брат поймет. И мы с ним ждем. Я жду…
Мой интерес в другом. И своей стране — я нужен!.. Ведь испокон веков.
Да, мясом, фаршем, если хочешь! Солдаты, воины, братушки и братишки.
Плечом к плечу ложились: лицом на Запад, на Восток. Нам довелось на Юг.
Мы с разных войн, и за одним столом. Тебя я там не видел и не увижу, вряд ли.
Твой мирок и интерес меня интересует лишь отчасти — лишь для справки.

А если время придет, твой вестовой не нужен мне. Я сам приду!
И закурив, рюкзак уложив, присяду на ступеньках у военкомата.
Погрузки стану ждать. Туда, к моей душе. Она меня лишь там найдет.
Вот так живем. Внутри лишь крика «Буря!» ждем. В ушах вертушек гул.
И топотанье ног, звук металла по металлу. Звук ревуна… Мы идем на борт.
Вот военком идет, и он меня поймет. Он ловит напряженье моих глаз…

Он меня отпустит, всем срокам и приказам вопреки.
Не может он опять одних мальчишек отпустить.
И у него свой страх. Страх утром почту открывать.
И матерям звонить. Он знает: любой — один из нас.
Щегла прикроет, если надо, то и сапогом. Чтоб знал.
Чтобы домой его душа и тело вместе возвратились.

Благодарю автора, Ильгама Сайфутдинова, за сотрудничество.

ПРИЗЫВНИК.

Лаура Цаголова.

Он был крещён на той войне,
Которой не дадут названья…
Он тосковал по тишине
В сетях огульного страданья…
Он не делил пасхальный звон
На времена убийства года.
Но был пленён.
И был спасён,
Пока его родная рота
Ложилась в серую траву
Кровавой сводкой невозврата.
Он матерился наяву
В зловонный сонник медсанбата.
И был терзаем, как храним,
И был омыт да Небом взвешен…

Господь стреляет по своим
Лишь потому, что неутешен
Любви Акафист призывной,
Прощений манна разрывная…
И этот мёртвый рядовой,
Встал часовым на трассе Рая.

24 января 2007 года.

Благодарю Александра Карпенко, приславшего эти стихи.
КАВКАЗСКИЙ СПЕЦНАЗ.

Александр Бондарь.

Черная мгла укрыла Кавказ.
Красное солнце ушло за вершины.
Мы здесь взрослеем в ладонях войны.
Пришли пацаны, а вернутся мужчины.

Закинув на спину тяжелый рюкзак,
Шагает разведка без отдыха в горы.
А мать дома ночи не спит, и в слезах
Стоит пред распятьем и молится Богу

И ночью, и днем на груди автомат.
Ты сутки не спишь и лелеешь надежду,
Что дома спокойно спит младший твой брат,
Что девушка любит и ждет, как и прежде.

Раскрыв купола над Кавказом седым,
Парят в синеве солдаты спецназа.
Их девушки дарят улыбки другим,
Пока парни гибнут на склонах Кавказа.

Тебя не поймет твой ровесник-студент,
Ты здесь кормишь вшей, страну защищая,
А он там пивко пьет с невестой твоей,
И она к нему льнет, о тебе забывая.

А ты, брат, воюй! Охраняй их покой!
И банды лови по ущельям Кавказа!
Отслужишь свой срок и вернешься домой,
И выпьешь стакан за разведку спецназа.

Благодарю автора, Александра Бондаря, за участие в нашем проекте.

* * *

Эдуард Малявин.

Мы с тобой отслужили давно,
Двадцать лет по гражданке гуляем,
Но когда нам с тобой тяжело,
Всё равно про Афган вспоминаем.
Вспоминаем бетонку с тобой
И обстрелы колонн в Кандагаре,
Вспоминается первый наш бой
И конечно ребят вспоминаем.
Открывая армейский альбом,
Смотришь в их загорелые лица…
Как хотелось собрать за столом
Всех, кто смог и сумел возвратиться.
Помянуть наших павших друзей
И по-крепче со всеми обняться,
А потом под гитару пропеть
Про афганское наше братство!
Сам не знаю, но я почему-то
С теплотой вспоминаю Афган,
Хоть принёс много горя и боли,
И душевных мучительных ран.
И пусть годы промчалися быстро,
Только в душах у нас навсегда,
Словно огненным обелиском,
Эти буквы горят — ДРА…
14.07.2008г.

Благодарю автора, Эдуарда Малявина, за участие в нашем проекте.

* * *

Татьяна Соболева.

Много лет прошло с той далекой поры.
Много лет, как ушли из Афгана.
Много лет, как последний солдат уходил,
Уходил под обстрелом душманов.

Но не выкинуть это из головы
И не вырезать это из сердца.
И у каждого, кто там был,
Никогда не окрепнут нервы.

Но война не ушла,
Она перешла из Афгана прямо в Россию.
И теперь полыхает и рвется Чечня
И гибнут опять молодые.

Опять кровь и слезы седых матерей,
Опять солдатское братство.
Может быть, наши дети станут добрей
И не будут на войнах сражаться…

1999г.

Благодарю автора, Татьяну Соболеву, за участие в нашем проекте.

65-Я ВЕСНА.

Вадим Сергиенко.

Моя душа кричит, беснуется,
Как ветер в скалах рвет траву.
И сердце ятаганом полосуется —
Мы вновь встречаем «майскую весну»!

А наших дедов стало меньше – горько плачется.
Осколки прошлого в сердцах по-прежнему сидят.
Погибших воинов души на планете маются,
С небес в нас с укоризною, задумавшись глядят.

Ведь не о том мечтали воины суровые.
Не ту страну хотели лицезреть.
Разбив фашизм, идеи их бредовые,
Мечтали в тихом доме Родины спокойно песни петь.

Сегодня ж им, Великим Победителям,
Кричат со всех трибун: «Да мы, для Вас!..»
А почему вы не вставали на колени пред иконами?
О чем вы молитесь в церквях сейчас?

Мне сей пиар уж опостылел, Боже Праведный!
Окинь же взором Родину мою!
Сними оковы с наших душ израненных.
Мы восстановим позабытую мечту!

Простите, деды, бабушки любимые! —
Мы, преклонив колено, просим вас.
Да славится Победа, нами всеми чтимая!
Я ж сотню граммов выпью прям сейчас!

27 апреля 2010г., г. Стрежевой.

Благодарю автора, Вадима Сергиенко, за участие в нашем проекте.

* * *

Леонид Галицын.

Здравствуйте, ветераны афганской войны,
Живы-здоровы, но в глазах пустота,
Ночью вам часто снится война,
Снова в атаку идете в горах,
И седина уже на висках.
Это во сне или все наяву,
Часто понять никак не могу
Нет великой державы и нет той страны,
А мы — ветераны афганской войны…
Странно это звучит для меня,
И виновата в этом война.
Лица друзей со взглядом суровым
Встают предомною снова и снова.
За время, что были мы на войне,
Мамы седые стали вдвойне.

* * *

Леонид Галицын.

Давай, мой друг, по чарке водки,
И хлеб положим с солью на стакан,
Помянем мы своих друзей-однополчан
И помолчим в тиши, и вспомним мы Афганистан,
Те горы и дороги, и боевые кишлаки, и перевал Саланг,
Баграм, Кабул и Кандагар…
Да, память нам не даст забыть про ту войну и нашу дружбу.

Помянем, стоя, как в строю, своих друзей-однополчан.
Мы родились с тобой от разных матерей
И в разных городах и разных селах,
А встретились в горах, в горах Афгана,
Призвал нас долг, военная присяга,
Служили, выполняли долг интернационала.
Кто воевал в горах Афгана, тот знает слово «жизнь»…
Друзья мои, однополчане, вам всем здоровья, долгих лет
Война прошла, но ноют раны, нам не забыть её вовек.

Благодарю автора, Леонида Галицына, за участие в нашем проекте.

ПОСВЯЩАЕТСЯ ПОГИБШЕМУ ДРУГУ.

Сергей Огренчук.

Рыдай, земля, лей свои слёзы, небо.
Товарища я провожаю в скорбный путь.
Плачь, человечество, сегодня
Я друга своего на кладбище несу.

Он жизнь отдал в чужой стране
За мир на всей планете…
Зачем же ты погиб, Олег,
Прожив лишь двадцать лет на свете!?

Ты смертью храбрых пал, Олег,
Ты за судьбу мою сражался,
Но как мне матери твоей в глаза смотреть?
Ведь ты погиб, а я остался!

Ты в землю кровь свою пролил,
Чтоб миллионы в мире жили,
За всех ты думал в этот миг,
Но все остались – жить остались…

Лишь ты один, придя домой,
Не смог отца обнять за плечи;
Родную мать поцеловать;
Друзей не смог позвать на встречу.

Мне часто снятся по ночам:
Твои глаза полны укора!
Как уходила жизнь твоя,
Когда вонзился в грудь осколок.

Твой крик стоит в моих ушах,
Твой стон предсмертный сильнее грома…
Как уходила жизнь твоя,
Когда вонзился в грудь осколок.

Ты долг свой выполнил сполна,
Нас заслонив собою!
И мы остались навсегда
В долгу перед тобою…

Благодарю автора, Сергея Огренчука, за участие в нашем проекте.

КРЕСТЫ АФГАНСКИХ ПОЛЕЙ.

Александр Коршун.

Песня играется под бой и аккорды песни «Афганистан».

Они вдвоём всё детство вместе провели.
Они вдвоём на службу срочную ушли.
Они вдвоём контракт со смертью подписали
И на войну в Афганистан служить попали.
Во всех боях друг друга грудью прикрывали
И от родных одно письмо вдвоём читали,
Глоток воды всегда делили пополам,
Вдвоём мечтали, когда вернутся по домам.
Но раз в бою один решил пойти вперёд,
Он обернулся, сказал: «Прикрой меня, браток!»
И подождав, пока пройдёт свинцовый дождь,
Рванул вперёд, прищёлкнув старенький штык-нож.
Но сука-снайпер поймал в прицел его тогда,
Сорвалась пуля и впилась в сердце паренька,
И он упал, а друг стащил его в окоп:
«Дыши, браток, ты должен жить!» — но он не смог…
«Будь проклят мир!» — сорвалось с сердца паренька.
На руки взяв, понёс он друга, как дитя,
Но в чистом поле, у реки, догнала пуля и его —
Упал солдат, упал на друга своего…
Афганистан, зачем зовёшь к себе людей,
Зачем крестом, хоронишь ты в полях друзей?
Зачем же снова матерям рыдать над крышками гробов,
Зачем девчонке плакать вновь, вернув лишь мёртвую любовь?
Зачем губить не знавших жизни пареньков?
Зачем войной решать проблемы дураков?

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *