Колбаса не растет в огороде,
Не собрать нам ее урожай.
Не найти на невсполотой грядке
Ароматный росток невзначай.
Не сорвать для любимой девчонки
Из колбасных растений букет…
Но как чувства колбасные звонки,
Когда видим ее на обед!
Мы прощаем ей грядки пустые,
И невыросший в поле цветок
Аппетитные чувства такие,
Навевает колбаски кусок!
*****
Я посвящаю эту оду
Великому творению природы —
О, несравненная богиня, Колбаса,
Ты есть — и жизнь свежа и хороша,
Сырокопченая, вареная, салями
В час горести и счастья будут с нами:
Их аромат и вкус наполнят душу светом
И на любой вопрос дадут тебе ответы.
Когда ее я в первый раз увидел,
Я сразу понял — вот моя богиня,
Та муза, чей портрет пишу я вечно,
Ее изгибы, и жирок, и красный перчик —
Как я люблю боготворить все это,
Ей посвящаю оду скромного поэта!
И на одре на смертном лежа,
Когда похолодеют руки, посинеет кожа,
Я об одном просить лишь буду провиденье:
О, пусть родится в мире гений,
Который сможет доказать,
Что идеал природы — колбаса!
*****
Пусть говорят «хлеб — голова»,
Но мы прекрасно знаем,
Что хлебом будешь сыт едва
И даже если с чаем.
Другое дело — колбаса:
И вкусная, и сытно!
А цены — просто чудеса:
За родину не стыдно.
*****
Я с детства обожала колбасу!
Не просто колбасу, а сервелат.
Тогда и докторской любой бы был бы рад
А, Я вот обожала сервелат.
Маман, семьею ждали из Москвы.
Со свертком пахнущим великолепно!
Але и Ап и вот кусочек колбасы!
Кусочек счастья детско-сервелатный!
Положишь в рот его, зажмуришь глаз.
Ноздрями втянешь запах жадно…
Как жаль, что вкуса сервелат, сейчас
Совсем не детско-сервелатный…
*****
Вы любите «Мадам Клико».
А я, вот, от колбаски млею.
Пегаса оседлать легко.
А колбасу — её — труднее…
Я рифмой жалю, как оса.
Акценты расставляю чётко.
Как Вам: «Была» и «Колбаса?
Не то что: «Палка» и «Селёдка»!
В ночи, не глядя на часы,
Во мраке шаркая ногою…
Да я за палку колбасы,
Вам сочиню и не такое…
*****
Общества нашего жизнь и устройство
У всех вызывает сплошное расстройство.
Люди встречаются с пивом и водкой,
Рассолом из бочки и ржавой селедкой.
В будущем светлом все будет иначе
Каждый колбаску с собою притащит,
Рулеты, ветчину, грудинку, филей
И жизнь будет легче, и жить веселей!
*****
Я — поэт. Я всё-таки поэт!
Потому скажу в стихах, не в прозе,
Колбаса полезнее котлет,
Ты узнаешь всё об этой пользе.
Колбаса полезнее рагу,
Ведь в рагу полно холестерина,
Я подробно рассказать могу,
Как страдает от него мужчина.
Колбаса полезнее, чем плов,
Ты же знаешь, сколько жира в плове,
А от жира всяческое зло,
Ты поверь, любимый, мне на слове.
От напастей я тебя спасу,
Чтоб не омрачилась жизни повесть…
В общем, кушай, милый, колбасу,
Мне сегодня некогда готовить.
Деева А.
*****
Мне говорят: «она продажна» ,
Но я же искренне люблю!
Для чувств больших цена неважна:
Я все равно ее куплю.
И вот, любимую несу —
В объятьях нежных колбасу!
*****
В Италии пиццей желудку вредят,
И пусть англичане овсянку едят,
Тебя не сравнить с этой нашей тупой!
И как ни ищи, больше нету такой!
Спасибо тебе! Ты такая одна!
Ты «лучшая рыба» на все времена!
*****
Каждый по-своему рай представляет —
Кто о цветочках, о фруктах мечтает,
Кто девушек страстных встречает в раю
И я тоже вижу картину свою:
Колбасы, рулеты, ветчины, филей —
Вот что для сердца мужчины милей.
*****
А ночка лунною была…
Но, не до сна, увы, мне было
Терзала душу колбаса
И к холодильнику манила…
Во мраке шаркая ногой
Я брёл, руками шаря всюду…
Пономарев А.
*****
Вырастить сына, выстроить дом,
С деревом справиться каждый силен.
Гораздо почетней — не сын сгоряча,
А дело, что делается сообща.
Наш опыт с душою был вложен для вас
В чудесную линию вкусных колбас!
*****
Ах, колбаска дорогая,
Как понравилась ты нам,
И свиная, и телячья,
С чесноком и молоком.
И хозяйка, встретив гостя,
Не тужит и не грустит:
Сервелат из холодильника
На стол в момент летит.
Вам хвала, что едим вкусно.
Любим, любим, черт возьми,
И колбаску, и сосиски,
В праздники и будние дни!
Возняк Н.
*****
Когда вечер вновь наступает,
Рабочий день близок к концу,
Народ трудовой представляет
Как кушает он колбасу.
И усталь, как в сказке, слетает,
Душа расцветает, поет:
Вот так колбаса вдохновляет
Наш мудрый российский народ.
*****
Читая сказки про Кащея,
Я понимал, что там обман.
Не злато было у злодея,
А рулька с шейкой пополам.
Он в сундуках колбасы прячет,
Филе, грудинку, карбонад.
Поверьте, он за все заплатит —
Так поступает только гад!
*****
Ещё мычит на поле колбаса
И молоко даёт, и почву удобряет.
А загляни в мясные ей глаза —
На мокром месте оба. Что ж — всё знает!
Бурёнка — «Зорька»? «Марта»? Кто ты там?
Жизнь пролетела средь травы, у стойла.
По тропкам, по дорогам, по полям
Несла себя осанисто, достойно.
Я окорок твой обнимал, филей
В сарае зимнем, летом на пленэре.
Просил у мамы: «Молока налей».
Краснела кровь во мне как в пионере.
Давно прошло твоё и насовсем.
Я от потерь твоих несносно чуток
Буренка! Я мясное что-то ем
Во мне бунтует, давится рассудок.
И всё равно ж куплю я колбасу,
Но, отвернувшись от пакета, понесу.
Паздников И.
*****
Если кончилась колбаса
Без тебя на кухне одиночество,
Не хочу ни есть, ни умываться!
Может, это древнее пророчество
Потихоньку начало сбываться?!
Может быть, комета с неба падет —
Так темно, так сумрачно-ненастно!
И арабика уже не радует,
И батон, нарезанный напрасно!
За окошком дождь и грипп свиной
И завяли все цветы в корзине.
Очень тяжело — ты не со мной,
А в таком далеком магазине!
*****
Пишу стихи о колбасе,
и вспоминаю день один,
как ранним утром, по росе,
ходил за нею в магазин.
прошел, преодолел сей путь,
и что ж увидел: день бездарный!
Воскресну ль я когда нибудь!
Б..! там висел замок амбарный!
Ушел не солоно домой,
ушел, неся в себе свой голод.
И этой смурною порой,
В моей душе родился холод!
когда наполненный живот,
когда в башке тупая лень,
когда рассудок уж не тот,
и мыслит лучше старый пень…
как упоительно сидеть,
задравши ноги на столе,
и молча в монитор глядеть,
как пляшут блики на стекле
Волк
*****
Наша Таня громко плачет —
Колбасу забрали, значит.
Тише, Танечка, не плачь,
Погрызи-ка лучше мяч!
*****
Вспомним, как мы раньше жили,
Или как сейчас живем.
Раньше колбаса на праздник —
Каждый день сейчас жуем.
Нам бы это изобилие
20 лет тому назад,
Был тогда в социализме
За 2,20 каждый рад.
А сегодня на прилавке
Смотришь — и глаза вразбег:
Это точно не 20-й,
Это — 21 век.
И сортов увидишь столько,
Как бы тут не прогадать!
Как бы тут не ошибиться,
Где бы вкусную достать?!
Ту, что с мясом, и жуется,
Ту, что пахнет колбасой…
Эти качества все вместе
Попадаются в одной.
Эта сделана в районе —
Не из импортных свиней,
А из наших хрюшек, местных
Потому она вкусней.
Ту, которая вкуснее,
Чаще всех ее берут,
Знатоки ее давно уж
Все Карамышев зовут.
Подкорытов В.
*****
Два батона колбасы. Басня
Однажды два батона колбасы
Пред тем, как опуститься на весы,
Разговорились и довольно откровенно.
Батон российский вел себя надменно!
«Ты знаешь,- он сказал,- ведь мой родитель —
Российский наш родной производитель.
Не то, что ты-рожден за рубежом,
Сияющий и пахнувший пижон!»
«Быть может я пижон — ответил в тон
Красивый импортный батон, —
Но на себя теперь ты посмотри,
В тебе же русского нет ничего внутри.
Шпиг из Германии завезен был,
А мясо аж в Италии завод купил!
А чтобы в весе ощущалась бы прибавка,
В тебя засыпали испанскую добавку.
Лишь оболочка, вроде из России,
Все делает получше, покрасивей.
Но оболочка, как презерватив,
Который скроет всякий негатив.
А я вот импортный батон.
За рубежом произведен.
Зато по той уж рецептуре,
Где нет следов российской дури:
Без сои, заменителей сырья.
Поэтому гляжусь пижоном я»
Не важно, где рожден батон.
Полезным должен быть и вкусным он!
Не нужно пользоваться презервативом —
Ребенок должен быть здоровым и красивым.
Кручение фарша кажется незамысловатым процессом, но для действительно вкусного фарша недостаточно просто провернуть мясо через мясорубку. Решающую роль здесь играют тонкости. Чтобы фарш хорошо держал холод, повара советуют сначала охладить мясо. Тогда после прокрутки фарш не размякнет и не слипнется.
Еще одним важным моментом является соль – многие не задумываются и добавляют ее сразу. Соль сразу начинает вытягивать воду и фарш становится водянистым.
Цвет
Свежий фарш имеет яркий красный цвет. Спустя какое-то время мясо начинает темнеть — это абсолютно нормально и вовсе не значит, что мясо уже нельзя есть. Если фарш не имеет специфического запаха и слизистой, липкой текстуры, он по-прежнему безопасен для употребления, невзирая на его не столь привлекательный цвет.
Холод
Помимо качества самого мяса, хороший фарш от плохого отличает структура. Плохой быстро начнет «раскиселиваться», жир будет вытекать, а мясо прилипать к рукам — и со всеми этими проблемами придется столкнуться еще до того, как мясо попадет на сковороду. Виной всему тепло окружающей среды, которое разрушают структуру мяса. Чтобы этого не произошло, перед помолом мясо и детали мясорубки необходимо охладить. Замораживают нарезанное кубиками мясо до тех пор, пока его края не станут жесткими, а середина все еще будет оставаться мягкой.
Соль
Еще одним немаловажным фактором, оказывающим существенное влияние на структуру фарша, является соль. Хлорид натрия растворяет солерастворимые белки и вытягивает влагу. Стоит добавить соль раньше времени, и с сочным, достаточно плотным фаршем можно будет распрощаться. Поэтому солить фарш следует непосредственно перед приготовлением.
Лишний контакт
Затрачивая на приготовление больше усилий и времени, вы можете сделать только хуже. Принцип, чем дольше проходит обработка ингредиентов, тем лучше будет результат, с фаршем не работает. Все дополнительные разминания, втирания специй и прочие манипуляции так или иначе меняют структуру фарша. Будь то фрикадельки, котлеты или мясной рулет, сведите контакт с мясом к минимуму и не трогайте фарш при каждой возможности.
Срок хранения
В отличие мяса куском фарш можно хранить в холодильнике значительно меньше времени. Измельченное мясо имеет более благоприятную среду для размножения бактерий и считается продуктом, который быстро портится. Время хранения фарша в сыром виде в холодильнике не должно превышать 2-х суток. Если вы пока не собираетесь его готовить, лучше убрать его в морозильную камеру, где он может храниться до 4-х месяцев.
Михалыч вытер свои рыжие с проседью усы а-ля «Песняры», поставил пустую бутылку под стол, достал беломорину и сладко закурил.
— Ну что, студент, как настроение? Будешь ещё?
— Так это. .. А вдруг вызов?
— Ты на время посмотри! Все , кому надо, уже померли. Старух мы ещё с вечера объехали, валерьянкой напоили. Оэрзэшники свой анальгин с димедролом тоже получили, спят, наверняка, как цуцики, потеют.
За давно нестираными шторками спального помещения громко и вразнобой храпели остальные врачи смены, один только Славка Климов уже больше часа где-то ездил.
— А где Клим?
— Так его , Алексей Михайлович, на пожар отправили.
— Наверняка синяк какой-нибудь с папироской заснул… А Клим к Ольге своей заехал на пару палок. Эт точно, блудивый, сучонок.
Михалыч по-отечески улыбнулся, обнажив мелкие , коричневые от табака зубы:
— Последний раз предлагаю, студент, по пол-стаканчика и спать.
— Да я в жизни столько не пил. У меня язык еле ворочается, глаза слипаются…
— Это после первой. Вторая нейтрализует.
— Так это про рюмки.
— Мы бутылками мерим. Будешь пить рюмками — нехер тебе на «Скорой» делать.
Михалыч открыл холодильник, достал из морозильника заиндевевшую и густую как кисель водку «Пять озёр», пробежался взглядом по полкам, открыл контейнер для овощей. Там лежала сморщенная, как член Михалыча, малюсенькая луковичка. Больше в холодильнике, кроме сосулек, ничего не было.
— Зашибись… Студент, у тебя чо пожрать есть?
— Да-да, Алексей Михайлович, конечно!
Игорёк попытался бодро вскочить , но ослабленные ноги подломились, и он густо покраснев, встал на колени. Михалыч и ему улыбнулся по-отечески. Улыбка у него была такая — доброго, мягкого, повидавшего много человека.
— Экий ты не ловкий. Скажи где, я сам возьму.
— Там…в сумке. Черной.
Михалыч достал из сумки нечто в фольге, развернул:
— Шашлык что ли?! Где ты его зимой взял-то?
— Так на базаре же узбеки делают,150 рублей порция.
— А жена что, не готовит?
— Так я ж не женат, Александр Мих…ммм…Михайлович. — стал вдруг заикаться Игорь, — Мы с Таней решили рас-с-списать…ся после интернатуры. Она сейчас в областной больнице п-п-роходит…
Развернув фольгу, Михалыч брезгливо понюхал мясо, зачем-то лизнул один кусочек:
— Тьфу ты, одни угли. Да и жесткий, наверняка, как подошва. Вставай, малец, долго богу молиться будешь ещё? Положи в микроволновку, пусть погреется.
… После второго стакана (наливали уже по половинке), Михалыч вдруг спросил:
— А ты, Игорь батькович, бешбармак ел когда-нибудь?
— Нее, слышал тока. Там типа лапша, мясо, картошка…
— Типа, как бы…Словечки эти ваши идиотские. Это узбеки тебе типа шашлык нажарили. А казахи знаешь какой бешбармак делают? О-о-о! Я ж в Казахстане заканчивал. Распределили меня в отдаленный район. Там больничка была на 10 коек. Я один врач. Два дня в неделю мотался на уазике по степям да по барханам. Однажды приехал на отдаленное пастбище, там апашка какая-то вроде как при смерти. Померил ей давление, двести на сто двадцать, ну я ей мочегоночки вколол, клофелинчик. Ожила на глазах, старая. Говорю ей, лежи, а то давление упадет, сознание потеряешь. Сказал, чтобы ведро рядом поставили. Она уже что-то там тарахтит на своём, сыну-чабану указания какие-то делает. Тот меня повел к стаду, говорит, выбирай любого барана. А там их сотни! Ну я ткнул пальцем наугад. Гляжу, он его куда-то тащит, хрясь, ножом по горлу, кровь спустил, кожу содрал, жена его подбежала. Он ей быр-быр на своём. Та ливер из живота в казан, водой залила, на огонь. А во второй юрте уже дастархан накрыт, колбаса конская, водка, ещё чего-то. Сели на кошму, выпили. Колбаса иха вку-у-усная. А баба его уже ливер тот сварила, кувардак называется. Не скажу, что очень уж понравилось, но под водочку неплохо пошло. Тут дочка прибежала, вжих, всё убрала, пиалушки поставила, чай, зерно жареное, они его в чай добавляют. Водку, правда, оставила. Он мне в пиалу плеснул чая на два глотка. у них так принято, мол, пей, разговаривай, не торопись. Кончится чай, ещё подольём. А вот если полную чашку нальют, значит дают понять: выпивай и дуй отсюда да побыстрее. Потом говорю :» А где отлить можно, ну и покурить за одно?» Смеётся:» Степь большая.» Выхожу, свернул за юрту, а там жена юбку-то задрала по самые н****уй, сидит на стульчике, тесто на ляжках катает. У меня аж скулы свело от желания. Тесто летает, да рядом с мохнаткой её. Они ж там без исподнего ходят. Ну я в другую сторону, а поссать не могу, хоть убей. Стоит как истукан мой дружок. В общем, намучился… А тесто то как раз для бешбармака и было. Принесли на блюде. Снизу эти лепешки, сверху куски свежего отварного мяса, все посыпано кольцами тоже вареного лука. Ну и по краям несколько картофелин, для красоты видимо. Вилку не дают, едят руками. Берешь лепешку, заворачиваешь лодочкой, туда мясо, лук — и в рот. Бульон жирный, бежит по рукам, хлюпает в подмышках. Казах сыто отрыгивает — громко, подолгу, в зубах ковыряется, мясо выковыривает, говорит мне: «За хорошую отрыжку в Казахстане барана дают.» И смеётся. И я смеюсь. А сам беру очередную лепеху и жены его ляжки вспоминаю… Да-а, такого бешбармака я больше нигде не едал… Мы с ним за ночь одиннадцать бутылок водки под него выпили! А ты, Игорёха, от второй почти уже спишь.
Интерн действительно скрестил руки на столе, положил голову и пытался слушая не заснуть:
— Красиво рассказываете, Александр…ик…Михайлович. Но шашлык я тоже люблю. Чтобы в уксусе замочить, а потом на углях…
Тут открылась дверь нараспашку и вошёл сердитый и взлохмаченный доктор Климов.
— Что, Клим, не дала? — загоготал Михалыч.
— Да ну тебя, старый пердун. На вызове был. Пожар потушили, а там в ванне труп расчлененный да в кислоте какой-то растворяется. А куски еще и пламенем подпалились. Та ещё картинка.
— Ладно, успокойся. Веlь мы с тобой не такое ещё видели!
— Ага, повидали…
Михалыч налил Климову остатки водки, тот достал из пакета свою, долил до краёв и одним махом выпил.
— Как писать, Михалыч? Расчлененный труп с признаками насильственной смерти, ожогами,химическимим и термическими, третьей-четвертой степени?
— Да пиши просто — шашлык.
Игорь резко побледнел, потом побагровел, на шее вздулись сосуды, щеки округлились.
— Беги в туалет, салага!
— Что это с ним, Михалыч?
— Да водки малость перепил. Вспомни себя, когда на «Скорую» пришёл. То блевал, то после вызова в подушку плакал. Ладно, давай еще по одной — и спать, у меня завтра опять ночь…А ты закусывай, закусывай, студент наш точно уже не будет, он теперь, наверняка, вегетарианцем станет.
И Михалыч стал негромко насвистывать какой-то восточный мотивчик. Светало…
