Содержание
В стране 1 апреля стартует весенний призыв. Скоро примерно чуть более 100 тысяч новобранцев станут в строй. Как сделать так, чтобы армейская служба с первых дней протекала у них успешно и с пользой? Можно ли настроиться на нее психологически? Что сделать для того, чтобы легко вписаться в новый незнакомый коллектив? Наверняка обо всем этом призывники задумываются. Волнуются и родители. Ведь их любимое дитя впервые в жизни так надолго — на целый год — отрывается от дома и остается без их заботы и надзора. Военный психолог Александр Забродин по просьбе «Армейского стандарта» дал советы новобранцам, их мамам и папам.
— Сегодня наша молодежь, как правило, пребывает в очень комфортных и даже тепличных условиях, — говорит Александр Забродин. — Молодым людям мало знакомы ограничения и дисциплина. А служба в армии основана на строгом соблюдении устава. Как адаптировать юношу к такой перемене? Сразу хочу сказать, что в процессе адаптации нет ничего страшного, это нормальное явление, и многим пересмотр отношения к жизненным ценностям помогает не только на службе, но и в дальнейшем, в жизни в целом.
— Более всего пугает неизвестность. Можете описать, в какой обстановке оказывается солдат, когда за ним закрывается дверь казармы?
— Солдаты сейчас находятся под постоянным наблюдением командиров, которые тщательно следят за тем, чтобы армейский коллектив был сплоченным, а новобранцы в него быстро и безболезненно влились.
— Какие моменты переживаются призывниками сильнее всего?
— Многим это кажется удивительным, но это, как правило, проблемы личного порядка, взаимоотношения с девушками, друзьями, родными, оставленными «на гражданке». Конечно, в мужском коллективе возможны и конфликты, но эти моменты решаются достаточно легко. С новобранцами работает армейский психолог, и командир действует на основании его рекомендаций. Подавляющее число внутренних проблем таким образом удается безболезненно решить.
— Легко ли родителям связаться с сыном, узнать, как у него дела?
— Каждому призывнику выдаются специальные сим-карты, и они могут общаться бесплатно все время службы по 20 минут в день. Телефоны, конечно, «кнопочные», без геолокации, фото- и видеокамер. Это обусловлено режимом секретности. Все ж таки человек не в пионерский лагерь едет, а учиться родину защищать с оружием в руках.
Родителям следует иметь в виду: сын может быть в наряде или на учениях, и не стоит паниковать, если он не отвечает на звонок. Если вы уж очень нервничаете, можете позвонить в часть и узнать, в чем дело.
Знайте: согласно приказу Минобороны командир воинской части обязан отправить родителям призывников письмо, в котором указываются телефоны командира воинской части, замполита и др.
Если такое письмо не пришло, можно обратиться к командующему военным округом через интернет-приемную или получить мобильные телефоны замполита и других должностных лиц воинской части при посещении воинской части.
— Могут ли родители приехать в часть и повидаться с сыном?
— Конечно! Всех приглашают на присягу, чтобы можно было увидеть условия службы, казарму, столовую. Если хотите навестить сына в другое время, то обязательно предупредите о своем визите, чтобы не получилось, что часть в день вашего визита окажется на учениях.
Справка «АС»:
Какие вещи должны быть при себе у призывника: предметы личной гигиены — расческа, мыло, зубная паста, щетка, бритва, туалетная бумага. Телефон лучше брать дешевый, кнопочный, смартфоны в армии изымают — потому что военные объекты запрещено фотографировать.
Советы родителям от психолога Дениса Токаря:
— Обсудите с ребенком, как с пользой использовать время армейской службы. Например, начать качать мускулы, бросить курить.
— Перед отъездом создайте дома спокойную и дружелюбную обстановку. Даже если вы волнуетесь и нервничаете, необходимо, чтобы у сына остались позитивные, теплые воспоминания о семье — наличие надежной гавани очень поддерживает в трудные моменты.
— Объясните сыну, что в армии нельзя следовать стадному инстинкту и поддаваться на провокации, когда кто-то из сослуживцев подбивает тебя сделать что-либо, не допустимое уставом, например убежать в самоволку.
— Очень хорошо, если удается обрести в армии друга, еще лучше — нескольких. Взаимная выручка, возможность поговорить по душам очень важны.
— Родителям стоит внимательно прислушиваться к сообщениям сына. Иногда солдат может постесняться рассказать о том, что его тревожит, чтобы не выглядеть слюнтяем. Постарайтесь вступить с ним в доверительные отношения, при которых маме или папе можно рассказать все — и не жалоб ради, а просто чтобы посоветоваться или поделиться. Родители могут также объединиться в общем чате. Это поможет сообща решать любые возникающие проблемы.
А вот что советуют новобранцам те, кто уже прошел срочную службу:
Антон, 22 года: «Конечно, очень здорово, если заранее, хотя бы за пару-тройку недель, заняться физподготовкой — она в армии очень важна. Если же вас призывают не сейчас, а осенью или через год, то однозначно начните бегать, подтягиваться, отжиматься. Вообще служба моя прошла очень спокойно, никаких эксцессов или депрессий у меня не было, хотя я по натуре интроверт и боялся, что жизнь в казарме будет меня напрягать. Пожалуй, труднее всего оказалось по каждому поводу спрашивать разрешения. Однако и к этому привык довольно скоро. Посоветовал бы призывникам подготовить себя морально к армейской дисциплине, чтобы было легче проходить курс молодого бойца… Разговаривать с близкими, оставшимися на гражданке, можно каждый вечер, во время личного времени перед просмотром новостей по телевизору, мобильники лежат в тумбочках».
Владимир, 20 лет: «Нас в армии кормили очень хорошо. Не деликатесы, конечно, не ресторанная еда, все простое — каши, мясо, супы, салаты, — но хорошо приготовленное и большими порциями… А труднее всего для меня было научиться быстро понимать, что именно от тебя требуют. Я немного тормоз по жизни, не всегда въезжал в полученное задание, а переспросить стеснялся. В результате приходилось переделывать. А вот дедовщины у нас не было вообще, и психологически никто не давил, даже на меня, когда я тормозил. Наоборот, командиры и старшие помогали, подсказывали. Поначалу не я один, многие боялись задавать вопросы офицерам, и это неправильно. А совет новобранцам от меня такой: начните еще дома вставать в шесть утра, а ложиться в десять. Тогда не нужно будет долго и мучительно привыкать к режиму дня на службе.
Валерий, 20 лет: «С чем в армии трудно, так это с курением. Выбрать время для него удается далеко не всегда, и не тогда, когда очень хочется покурить. Я бросал там, это было напряжно. Так что лучше бросать заранее, а то некоторые, наоборот, считают, что сигареты придают мужества и уважения среди сослуживцев, и начинают курить перед призывом. Это полный бред».
Советы призывникам от психолога Дениса Токаря:
— Постарайтесь забыть об оставленной гражданской жизни. Вернее, не забыть, но отложить ее в дальний уголок памяти, чтобы потом достать через год. Живите здесь и сейчас — вы проходите уникальный опыт армейской службы. Скорее всего, ничего подобного в вашей жизни больше не будет. Поэтому настройтесь на приобретение этого опыта, даже если вам не хватает привычного образа жизни и круга общения — все это скоро вернется, а сейчас у вас есть возможность пожить иначе, испытать себя, оценить другую жизнь. Так воспользуйтесь этой возможностью по полной программе!
— Перед призывом проведите время с родителями, пообщайтесь с ними, уделите им побольше внимания. Человеку свойственно «что имеет, не хранить, потерявши плакать». То есть, уехав в армию, вы начнете вспоминать, чем когда-то обидели родных, что-то сделали не так и пр. И станете из-за этого переживать и отвлекаться от службы. Пусть ваше прощание перед недолгой разлукой станет добрым, душевным, таким, которое приятно вспоминать.
— Если у вас есть какие-то предрассудки по поводу людей — по поводу их национальности, социальной принадлежности, привычек и пр. — забудьте об этом! В армии все равны, и любые надуманные предпочтения или неприятия кого бы то ни было вам очень сильно повредят.
«Письмо солдата матери. Призыв в Армию»
Здравствуй дорогая мамочка. Пишет тебе твой любимый сын. Наконец-то у меня появилась свободная минутка, и я теперь спокойно смогу тебе написать письмо о том, что со мной произошло, за то время, когда меня призвали в Армию.
Начну все по порядку. Сразу после того, как нас привезли на сборный пункт, сопровождающий нас офицер, построил нас, каждому посмотрел в глаза и сказал: «Бойцы! Вам выпала великая честь служить в нашей великой и могучей Армии…» и примерно час, рассказывал нам о том, какими мы будем людьми, после того, как отдадим, какой-то, долг Родине. Почему именно — «долг», и как мы его будем «отдавать», я так и не понял.
После столь продолжительного и увлекательного рассказа, который внимательно слушал почему-то только я, офицер предложил показать содержимое наших сумок, для того чтоб проверить нужны ли нам взятые с собой вещи. Я выложил весь свой скарб из сумки, расстелил полотенце и положил на него ту еду, которую ты дала мне с собой, а ещё вещи собранные всей нашей родней, которые должны пригодиться мне во время службы в Армии. Ко мне подошел суровый «дядька», на погонах которого были какие-то полоски, посмотрев на мои вещи, он взял попробовать приготовленные тобой пирожки и сказал:
— У тебя пирожки, очень вкусные!
— Мама пекла, — сказал я.
— Маме, привет! – сказал он, проглатывая очередной пирожок.
Вот передаю тебе привет, от этого дядьки, который съел все твои пирожки, а ещё и бабушкину колбасу. Остальное он не успел попробовать т.к. подошел офицер (у него были звезды на погонах) и сам стал рассматривать мои вещи. Из тех вещей, которые у меня были, его заинтересовал, почему-то, старый дедушкин бинокль. Повертев его в руках, он сказал: «Хорошая вещь» и забрал его себе. Я, правда, не знаю, зачем ему бинокль без одного стеклышка, но дедушке передай, его бинокль понравился офицеру и наверно пригодиться в Армии.
Затем подошел другой военный, я не знаю, кто он по званию, но все его называют «каптером», он забрал дядину трофейную зажигалку, бабушкины шерстяные носки и папину портупею. Твои сто рублей он не нашел, а я говорить ему где они не стал.
Да… еще он взял 2 пачки сигарет и подаренную Вовкой бутылку водки, которая была налита во фляжку. Унося с собой все те предметы, которые мне были уже (по его мнению) в Армии больше не нужны, он даже не сказал «спасибо»…
Нас переодели в военную форму, которая оказалась мне «на вырост». Заботливый военный с двумя звездочками на погоне, говорил, прям как ты: «На вырост это. Тебе расти еще, и расти сынок». Кепка, самая маленькая, была 60 размера, и теперь, когда я её одеваю, лишь только мои уши не дают ей упасть, а вот с ботинками мне повезло больше они практически моего размера. Свою одежду я выбросил, хотя и жалко было это делать.
После того, как мы переоделись, нам сказали, что мы можем идти в клуб и ждать, когда приедут «покупатели». Когда я спросил офицера, а что они будут покупать, он так ласково, как иногда папа делал перед тем чтоб выпороть меня, посмотрел и сказал:
— Твою мать…
— А зачем мою маму покупать, потому что у неё пирожки вкусные? – спросил я.
— Угу… — сказал он и улыбнулся мне, похлопал по плечу и добавил, — ХорОший из тебя солдат получиться.
Плюнув себе зачем-то под ноги, офицер развернулся и ушел. Кого еще, кроме тебя, будут покупать, мне пока никто так и не сказал, но я думаю, что узнаю… потом…
Надеюсь о своих дальнейших приключениях написать, после того, как появиться свободное время и возможность послать тебе весточку…
Твой сын…
Милый сердцу уголок
Мостовский район всегда славился своими лесами. Здесь издавна валили лес, потому что качество древесины было отменным. Чтобы рабочим не приходилось дважды в день проходить пешком по многу километров от дома до работы и обратно (до ближайшего поселка было около 20 км. – Прим. ред.), решено было построить прямо посреди густого леса лесопильный завод.
Производство разместили на широкой зеленой поляне, которую все называли Михизеевой. От нее и дали имя поселку, который быстро вырос вокруг заводика, – Михизеева Поляна. Жили в селении семьи работников завода: мужчины с утра уходили кто в лес, кто на производство, а женщины занимались хозяйством, воспитывали детей да присматривали за стариками.
Народ, говорят, там жил дружный, умел и хорошо работать, и отдыхать с задоринкой. Поэтому не жалели сил, благоустраивая свой поселок. Вскоре в нем появились начальная школа, сельский магазин и клуб. Старожилы вспоминали, что особенно любили селяне петь: что ни семья, то целый вокальный ансамбль.
В общем, жилось в Михизеевой Поляне людям хорошо, спокойно. Да и могло ли быть иначе, если все, что надо, было рядом: семья, дом, работа, школа, магазин. Во многих семьях в те годы росло по трое и больше детей. Воспитывали родители их, приучая уважать старших, почитать традиции предков.
Одним словом, жизнь в поселке текла своим чередом. Пока не началась Великая Отечественная война.
Беда постучала в двери
В 1941 году практически все мужчины из поселка Михизеева Поляна ушли на фронт. Среди них был и глава большой семьи Малакеевых – Илья Дмитриевич. Дома у него остались жена – Анна Георгиевна, пятеро детей – Зоя, Александр, Владимир, Лидия, Зинаида и старенькая теща – Марфа Терентьевна. А через несколько месяцев, в 1942 году, на свет появился и шестой ребенок – сын, которого нарекли Виктором.
Непросто было недавно родившей Анне одной содержать такую большую семью. Но выручало домашнее хозяйство. Старшие дети вместе с бабушкой помогали по мере возможности. По вечерам ходили в лес собирать плоды груши-дички. Потом дары природы сушили и обменивали на другие продукты.
Только несколько лет спустя удалось точно установить, что 13 ноября 1942 года фашистами были убиты 20 мужчин, 72 женщины и 116 детей. В том числе 13 младенцев до года, которых изверги убили головками о деревья, 19 детей до трех лет, 24 – до пяти, 27 – до десяти и 33 подростка.
Ребята вместе с мамой и бабушкой каждый день мечтали, что война вот-вот закончится, вернется с фронта отец и станут они жить по-прежнему – спокойно, сытно и весело. Но время шло, а конца и краю лишениям и проблемам не было видно. Да еще и получила Анна Георгиевна две подряд похоронки на мужа. И все-таки, несмотря на официальные извещения, женщина до последнего не хотела им верить и все ждала, что ее любимый вернется.
Тогда Малакеевы не знали, что батя их жив, но попал в плен. Погоревали Анна с детьми, поплакали, но надо было жить дальше. И жили. До 13 ноября 1942 года.
Смертельный приказ
К тому моменту немецкие солдаты уже несколько месяцев как оккупировали Кубань. Заняли и несколько поселков в Мостовском районе, в том числе Михизееву Поляну. Говорят, они хотели запастись в здешних местах хорошей древесиной. В отношении местных жителей солдаты особо не зверствовали. Но забрать яйца, кур или другие продукты у и без того бедных семей было делом обычным.
Все изменилось 13 ноября 1942 года. Неожиданно вооруженный до зубов отряд фашистов вместе с полицаями вошел в Михизееву Поляну. Его жителей стали выгонять из хат и дворов. Фашисты приказали выходить из домов и идти на центральную площадь всем людям без исключения – от младенцев до еле ходящих стариков.
Мол, приехало начальство и надо зачитать всем селянам какой-то важный приказ. Не подозревавшие ничего дурного люди шли на площадь в окружении своих близких. Матери несли на руках младенцев, дети постарше помогали идти старикам.
Уничтоженный немецкими солдатами поселок практически сразу после окончания Великой Отечественной войны стал называться «Кубанской Хатынью». Для миллионов людей во всем мире он является символом жестокости и бесчеловечности фашизма.
Поначалу Анна Малакеева хотела оставить самого младшего Витеньку дома. Когда поступил приказ от немцев, младенец спал в своей люльке. Но не дали. Фашисты вместе с полицаями проверяли все закоулки, заглядывали на чердаки, в погреба и даже колодцы. Чтобы никто не остался незамеченным.
На площади жителей Михизеевой Поляны разделили на семь групп. Мужчин немцы заставили рыть траншеи. Поняв наконец, что их ждет, женщины стали умолять солдат пощадить и отпустить с миром хотя бы детей. Но это не растопило сердец палачей. Расстреливали стоящих вдоль траншей жителей поселка из автоматов и пулеметов. Потом фашисты подходили к убитым и внимательно смотрели, кто еще подает признаки жизни. И снова стреляли. Теперь уже чтобы наверняка – одиночными выстрелами в упор.
Позже стало известно, что немецкие солдаты убили 209 человек. Это жители поселка и люди, которые случайно оказались в тот день в Михизеевой Поляне. Среди них многодетная семья Жигаленко, в которой было девять детей. Не стало и всех шестерых ребят и мамы Анны Малакеевой.
Чудесное спасение
Как позже вспоминала сама женщина, она потеряла сознание в момент, когда немецкие солдаты вырвали у нее из рук и убили годовалого Витю. Видимо, сразу последовали и автоматные очереди по стоявшим у траншеи людям. Когда фашисты обходили тела жителей поселка, чтобы убить тех, кто еще подавал признаки жизни, Анна была без сознания. Это и спасло ей жизнь.
Очнулась несчастная женщина ближе к вечеру. Выбравшись из-под трупов, долго бежала куда глаза глядят. Пока не встретила пастушку со стадом коров.
Пастушка помогла дойти до станицы Махошевской. Поначалу Анна остановилась в доме у своей знакомой. Молва о чудом выжившей в кровавой бойне селянке быстро разнеслась по станице. Люди приходили посмотреть на нее, пытались как-то помочь – одеждой, едой, добрым словом.
Горе и боль, которые навечно поселились в сердце безутешной матери, были настолько сильными, что каждый день она уходила подальше от домов на реку и громко кричала.
Но как помочь человеку, который в одночасье потерял всю свою семью? Горе и боль, которые навечно поселились в сердце безутешной матери, были настолько сильными, что каждый день она уходила подальше от домов на реку и громко кричала.
И все-таки Анне пришлось уйти из Махошевской. Кто-то доложил старосте, что выжившая в расстреле женщина укрывается в доме одной из местных жительниц. Опасаясь повторения расправы над своими земляками, мужчина пришел в этот дом и предупредил о нависшей беде.
И снова Анне Малакеевой пришлось скитаться. С подводой, везущей кукурузу, добралась она сначала до станицы Костромской, а после перебралась в станицу Лабинскую (сегодня это город Лабинск. – Прим. ред.).
Там с Анной произошло второе чудо – она встретилась с бывшей землячкой по Михизеевой Поляне Анной Тесленко, которая тоже спаслась от расправы. Оказалось, когда грянули выстрелы, женщина также потеряла сознание и была придавлена телами погибших родных.
Две Анны вместе оплакивали родных и близких. Поддерживали друг друга, помогали в бытовых хлопотах. Но со временем им пришлось расстаться. Анна Малакеева ушла дальше – к сестре в поселок Псебай.
Новая жизнь
Как позже рассказывала землякам и журналистам сама Анна Малакеева, она всю оставшуюся жизнь проклинала свое спасение. Слишком страшной ценой оно ей досталось.
Но надо было как-то жить дальше. К тому же Анна до последнего верила, что ее муж Илья Дмитриевич жив и вернется домой с войны. Женщина писала запросы, письма, но тщетно. А спустя время ей пришла и третья похоронка.
И все-таки Илья Дмитриевич был жив. За годы войны он тоже прошел через многие испытания. Пробыв два года в плену в лагере в Мюнхене, мужчина вернулся на фронт.
Война для него закончилась в 1946 году. Все это время (кроме периода, когда был в концентрационном лагере) он писал душевные письма домой, мечтал поскорее увидеть и обнять своих детей и жену. Посылал запросы по месту жительства и работы. Но в ответ была тишина. Только за три месяца до возвращения домой ему сообщили, что вся его семья была расстреляна в ноябре 1942 года.
У памятника – Анна Георгиевна и Илья Дмитриевич Малакеевы и их сыновья Володя и Саша (в центре сверху) вместе с родными убитых земляков каждый год приезжали 13 ноября и 9 мая в Михизееву Поляну.
Но в 1946 году супруги все же встретились. Илья Дмитриевич нашел свою любимую, но постаревшую от горя жену в Псебае в маленьком сарае, где она одна жила уже несколько лет. Местные жители помогли ей – построили в домишке печь, устроили на работу. Днем Анна усердно трудилась, а вечером согревалась у теплой печки. Но отогреть сердце и унять боль от потери детей печь не могла.
Вместе супруги оплакали убитых детей и бабушку. Но, погоревав, решили, что надо продолжать жить, несмотря ни на что. Со временем они построили новый дом. В 1947 году у Анны Георгиевны и Ильи Дмитриевича родились мальчишки-близнецы Володя и Саша. Мать с отцом вложили в них всю свою любовь, ласку и заботу.
Но боль от потери старших детей никак не утихала. Супруги Малакеевы каждый год 13 ноября и 9 мая до самой смерти ездили в Михизееву Поляну, чтобы помянуть близких и земляков. Вспомнить детей своих любимых.
Говорят, что время – лучший лекарь. Но, когда кто-нибудь спрашивал Анну Малакееву о том, как она живет, как пережила такое страшное горе, она всегда отвечала, что не пережила. В интервью одному из кубанских журналистов в 70-х годах прошлого века уже пожилая Анна Георгиевна сказала:
– Вместе со старостью все это – память, боль и горечь утраты – вновь возвращается ко мне. Пока работала, растила ребят, было легче. Сейчас лежу целыми днями, а в голову лезут эти страшные воспоминания. И никуда от них не деться…
Анна Георгиевна и Илья Дмитриевич ушли из жизни сильно пожилыми. Они до последнего вздоха вспоминали своих убитых детей – Зою, Сашу, Витю, Зину, Володю и Лидию. И бережно хранили единственную чудом сохранившуюся довоенную фотокарточку, где все они (кроме Вити) живы и вместе.
Фашисты расстреляли девятерых детей из семьи Жигаленко.
После окончания войны поселок Михизеева Поляна пытались было возродить. Но жить там, где было убито столько ни в чем не повинных людей, было тяжело. Постепенно оттуда ушли все люди. Заброшенным оказался и лесопильный завод.
Сегодня на месте поселка, как и сто лет назад, одиноко зеленеет и пахнет разнотравьем поляна. Та самая – Михизеева. Чье имя навсегда вошло в историю России. Уничтоженный немецкими солдатами поселок практически сразу после окончания Великой Отечественной войны стал называться «Кубанской Хатынью». Для миллионов людей во всем мире он является символом жестокости и бесчеловечности фашизма.
В советские годы на месте гибели 209 человек построили высокий обелиск. Сюда приходили жители из ближайших поселков и приезжали на экскурсии школьники и студенты со всего края. Приезжают благодарные потомки сюда и сегодня.
В школах Мостовского района каждый год вспоминают о произошедшей трагедии. А еще обязательно учителя рассказывают детям о непростой, но достойной уважения и вечной памяти потомков жизни простой русской женщины Анны Малакеевой.
Фото предоставлены основателем и руководителем мемориальной музейной комнаты в школе № 15 ст. Махошевской Светланой Литвиновой
В каждом письме — судьба человека, в каждом — боль за Родину, тоска по семье и мирной жизни, в каждом — твердое решение до последнего вздоха защищать свою землю…
Иван Дмитриевич Андреев, капитан, начальник медсанбата.
Из письма к сыну, 13.09.41
Милый Сереженька!
Крепко, крепко, родной, целую тебя. Как ты живешь, каковы твои производственные успехи? То, что вы сейчас работаете исключительно напряженно, я в этом не сомневаюсь…
…Исключительно омерзительное чувство по отношению к двуногим исчадиям ада возникает, когда читаешь многие корреспонденции о них. Но то, что фашистские звери сделали с госпитальным судном «Сибирь», не воспринимается без содрогания. Я прихожу к заключению, что и будущее все поколение, воспитанное Гитлером, которому сейчас 18-30 лет, действительно трудно будет привести к человеческому образу, настолько он их развратил и сделал разнузданными…
…Конечно, борьба с ними, Сережа, будет ожесточенная, от выводов «закидать шапками» я совершенно далек. Но судьба Гитлера должна, должна быть горше судьбы Наполеона.
СПРАВКА
Иван Андреев не коренной смолянин. Он родился в 1895 году в Кронштадте, но в годы становления Советской власти уже работал заведующим Волково-Егорьевской школы I ступени Ельнинского района. Отслужив с октября 1919 года по май 1922 года в Красной Армии, Иван Дмитриевич так и остался на Смоленщине. Уходил на войну в июне 41-го уже из Смоленска. Уходил, чтобы не вернуться. Последнее письмо, которое получили его родные, было датировано сентябрем 1941 года…
Даниил Иванович Погуляев, гвардии майор, старший инструктор политотдела бригады.
Из письма жене и детям, 13.03.44
Дорогая, любимая Татьяна! Маленький мой, родной мой Юрка! Сегодня тебе, Юрка, исполнилось три года. Родился ты в грозный тяжелый для Родины год — 1941-й. Папа твой в тот же год, как и многие папы таких же маленьких детей, ушли защищать родную землю, поля, реки, луга и леса, которыми богата наша страна; ушли защищать свободу и независимость советских людей — больших и малых, защищать твою маму, твоих сестер, тебя и многих, очень многих людей, которых ты видишь и знаешь…
…Ты этого не понимаешь сейчас, но ты это поймешь тогда, когда вырастешь большим, а теперь кое-что мама тебе расскажет про немцев, какие они людоеды, изверги и насильники.
Папа твой скоро три года как на войне. Он не знает покоя ни днем, ни ночью. Ему приходится почти все время жить в земле — в землянках. По нем стреляют немцы. Но он и другие папы и старшие твои братья радуются, что с каждым днем очищается наша страна, наша любимая Родина от проклятых немцев…
…Но мы скоро должны вернуться в тот город, где ты родился. Еще несколько месяцев надо бить немцев, уничтожать их из пушек, минометов, пулеметов, автоматов, винтовок, чтобы совсем очистить от них леса, поля, деревни, города. Много пап советских детей еще погибнет, но много вернется к своим детям. Это будут счастливые папы. Папы — победители. И твой папа постарается вернуться к тебе, когда кончится война, он быстро вернется.
СПРАВКА
Даниил Иванович Погуляев родом из Беларуси (родился в 1895 году в местечке Горах Могилёвской губернии), но жизнь его тесно связана со Смоленском. После Гражданской войны работал председателем волостного исполкома в Любавичах Смоленского уезда. В мае 1927 года окончил педагогический факультет Смоленского университета, а в 1930 году – аспирантуру по геологии. С той поры он навсегда связал свою жизнь со Смоленском. Отсюда в 1941-м уходил на фронт, сюда же в 1945-м возвращался. За успешные боевые действия награжден орденом Отечественной войны I-й степени, двумя орденами Отечественной войны II-й степени, орденом Красной звезды и многими боевыми медалями.
Демобилизовавшись, Даниил Иванович вернулся к педагогической и научной работе. В 1957 году он защитил докторскую диссертацию, а через год получил звание профессора. На его счету более 70 научных работ, 7 книг и 5 брошюр. Умер в 1974 году.
Мария Слесарева
Из письма отцу на фронт, 23.10.43
Здравствуй, папа! Привет с родины!
Жизнь наша понемногу улучшается. Нам из района дали телку-летошницу, потому что, когда мы зарезали свою корову, то два пуда мяса отдавали партизанам…
…Живем мы в саду, хотя сада-то никакого нет, но все же считается…
…Коля еще дома обучается. Печку сложил в землянке с прямым дымоходом. Я хожу в школу в 7-й класс, в классе учатся 7 человек. Ходим в школу на вторую смену. До свидания. Маня.
Добрый день! Здравствуй, папа. Во-первых, сообщаю, что мы все живы и здоровы, того и тебе желаем. Нового у нас ничего нет пока в колхозе кроме фронта. Дела не очень хорошо с питанием и с одеждой трудновато, особенно с обувью. Сейчас валенки еще есть, а к весне — ничего: ни ботинок, ни сапог, не знаю, как будем…
…Папа, я высылаю тебе 100 рублей денег по старому адресу, не знаю, получил ли ты их…
Куприянов Петр пришел домой совсем. Папа, приезжай в гости, хотя бы посмотри, как мы здесь живем.
СПРАВКА
Мария Васильевна Слесарева (Попова) – уроженка Смоленщины. Родилась в 1929 году в деревне Мосолово Издешковского (ныне Сафоновского) района. Войну и оккупацию пережила будучи подростком. В послевоенное время окончила Смоленский учительский институт и преподавала историю в школах Издешковского района. Долгое время жила в городе Каунасе, но спустя 22 года вернулась на родину.
Василий Гиргорьевич Буренков, пилот, младший лейтенант
Письма боевого друга родным Василия, 23.06.43
Уважаемые мать и сестра Васи!
Вы, вероятно, уже получили от командования извещение о смерти вашего любимого сына и брата. Она последовала 11 июня в госпитале, Вася не смог перебороть тяжелых ожогов, которые он получил.
Несколько ранее вы, вероятно, получили от меня письмо, в котором я сообщил вам о тяжелом состоянии Васи, однако, там я уверял вас в том, что Вася будет жить. Простите меня за напрасно обнадеживающее вас письмо. Я тогда сам в это верил, и когда получил известие о том, что мой друг, боевой товарищ Вася умер, меня это ударило очень крепко, я не мог этому вначале поверить…
…Знайте одно — ваш Вася, несмотря на мучительную боль в пламени, обжигавшем его, до конца стоял на своем посту, помогая своему командиру сажать горящую машину. Сам получил смертельные ожоги, но спас жизнь почти всем своим товарищам. Так поступают все, искренне любящие свою Родину, свой народ, своих боевых товарищей.
СПРАВКА
Жизнь Василия Григорьевича Буренкова (1923 г.р.), уроженца деревни Сельчуки Краснинского района, была тесно связана с небом и самолетами. В 1939 году он поступает в Великолукский железнодорожный техникум на паровозное отделение, однако мечту о небе не оставляет, параллельно учась в аэроклубе на курсах авиамехаников. В итоге небе перевесило железную дорогу и в 1940 году, оставив учебу в техникуме, Василий Григорьевич поступает в Ржевский аэроклуб на курсы пилотов. По их окончании он продолжил обучение в Тамбовской летной школе. Именно оттуда, в 1942 году, он и ушел на фронт. 1 июня 1943 года Василий Буренков вместе с боевыми товарищами возвращался с задания в тылу врага. Но при пересечении линии фронта самолет был подбит зенитным огнем противника. Несмотря на тяжелые ожоги, Василий Григорьевич помог командиру посадить самолет и тем самым спас жизнь всему экипажу. Умер от ран в госпитале 11 июня 1943 года.
Екатерина Васильевна Буданова, гвардии лейтенант, летчик-истребитель.
Письма матери и сестре, октябрь 1942
Мама, милая мама, не обижайся на меня за то, что без твоего разрешения я улетаю на фронт. Мой долг и совесть моя обязывают быть там, где решается судьба Родины…
…Олечка, хочу тебе сказать вот что: смерти я не боюсь, но не хочу ее, а если придется погибнуть, то просто свою жизнь не отдам. Мой милый, крылатый «Як» — хорошая машинка, а моя жизнь неразрывно связана с ним, и умирать с ним будем только героями. Будь здорова дорогая, крепче люби Родину и лучше работай для нее, не забывай меня. Ваша Катюша.
СПРАВКА
С самого раннего детства Екатерина Васильевна Буданова знала, что обязательно поднимется в небо. Прославленная летчица родилась 7 декабря 1916 года в деревне Коноплянка Тумановского (ныне Вяземского) района. Окончив в 1930 году 7 классов, она уехала покорять столицу и небо. Живя в Москве, работала на заводе и занималась в аэроклубе. Через шесть лет ее мечта наконец-то осуществилась. Закончив в 1936 году Херсонскую авиашколу, Екатерина Буданова стала летчицей-истребителем. На фронте – с 1942 года. Принимала участие в Сталинградской битве, в боях за освобождение Украины. Но влететь на любимом «Яке» в Берлин Екатерине Васильевне так и не удалось. 19 июля 1943 года она погибла в тяжелом воздушном бою.
Белов Юрий Леонидович, сержант, танкист
Из писем родителям, 14.08.41
Здравствуйте, мои родные! Я нахожусь сейчас в Орджоникидзевском госпитале. 29 числа под деревней Роги проклятый немец саданул в ногу. Пуля еще там. Сегодня хотели вынимать. Прошу обо мне не беспокоится. Настроение отличное. Вот обидно, что ранен в такой момент, когда на фронте наступает переломный момент…
…Мои родные, война показала, что мое влечение в морское училище было очень и очень глубокое. Война, несмотря на лишения и жестокости, — моя стихия. Там я чувствую себя, как рыба в воде. Я, не хвастаясь, могу сказать, что из меня выйдет хороший военный специалист, но только не пехотный. Это дело мне не очень нравится, но и в пехоте ничего. И в пехотном бою чувствую себя превосходно, но попросту этот род не нравится. С какой завистью я читаю сводки морского флота…
СПРАВКА
Юрий Леонидович Белов, грезивший о море, родился в 1921 году в городе Моздок. В 1940 году выпускника средней школы призвали в армию. Там он и встретил начало войны. Юрий Белов сражался на Западном фронте в составе танковой бригады, действовавшей совместно с 222-й стрелковой дивизией 33-й армии. Он участвовал в обороне Москвы и освобождении Смоленщины. Увы, но мечтам Юрия о море так и не суждено было сбыться. 15 августа 1942 года он погиб в бою около деревни Алферово Темкинского района.
Петр Феоктистович Цуранов, секретарь духовщинского подпольного райкома партии Смоленской области, партизан
Из письма жене, 3.04.1942
Дорогая Вера, солнце, голубка моя!
Сердце мое замирает от радости при одной той мысли, что ты, может быть, получишь это письмо мое, что ты и сын и доченька увидите мой почерк, узнаете, что я жив, здоров.
…Я помню, всю жизнь буду помнить Кулагино, где я видел тебя больную, с только что явившейся на свет дочерью, где мы расстались так внезапно, совсем не попрощавшись… Я хорошо представлял весь ужас того положения, в котором ты осталась. Но я, ты знаешь, тогда ничем не мог помочь тебе. Я утешал себя одной мыслью, что твои страдания — страдания всего нашего народа, что таких мучениц, как ты, тысячи, что война есть война.
…Первые недели и месяцы подпольной работы были очень тяжелы… Осень всю провели с группой товарищей в лесу. Февраль жили в землянке…. Я, наверно, здоров сейчас больше обычного. Язва желудка, как мне кажется, прошла, зарубцевалась. Как я ни скрывался, духовщинские заправилы — фашистские холуи — скоро проведали о моем пребывании в районе. За мной охотились, как за медведем, но тщетно… Судьба немцев в Демидове, в Пречистом, Духовщине решается этими днями. Однако сейчас мы еще пока в тылу у немцев, в окружении врагов, но они бессильны что-либо предпринять против нас. Партизаны неуловимы.
…Что бы ни было со мной, я верю, что ты мужественно вынесешь все невзгоды и, по крайней мере, вырастишь мне сына Володю и дочь Нелю. Эх, как я хочу их видеть. Вот они у меня перед глазами. Помнишь: это «В хороводе были мы», как с дочерью на досуге занимались. Весь лист. Прощай… Целую…
Твой и только твой Петр.
СПРАВКА
Начало войны застало 34-летнего второго секретаря Духовщинского райкома партии Петра Цуранова на воскресной. Эвакуировав жену с сыном и недавно родившейся дочкой, Петр с головой ушел в работу. Под его руководством было сформировано несколько групп подпольщиков. Партизаны участвовали в боях с регулярными частями немецкой армии, оказывали активную помощь частям Западного фронта. Петр Цуранов – один из инициаторов партизанской операции «Дети», благодаря которой более тех тысяч смоленских ребят были выведены с оккупированной территории и спасены от смерти и фашистского рабства. Доблестный партизан погиб в бою с карателями. Награжден орденом Ленина, медалью «Партизану Великой Отечественной войны» (посмертно).
«Прожитый день зачеркиваю…»
Свое письмо матери Ольга Ржевская, 20-летняя смоленская партизанка, писала с 22 февраля по 6 апреля 1943 года. Строки, написанные карандашом на шелковой косынке, превратились в своеобразный дневник несломленной юной девушки, день за днем ожидавшей казни в фашистском застенке.
Ржевская Ольга Дмитриевна, 20 лет.
Оболоновец, Мутищенский сельский совет, Ельнинского района.
Погибла 27/II—1943 г. (За связь с партизанами.)
Кто найдет, сообщите родным….
….Здравствуй, милая мама.
Привет от дочки Ольги. Мама, родная, на сегодняшний день, т.е. 6 марта, два месяца, как я не вижу свободу, но это все ерунда. Мама, милая, ты, наверное, слыхала, что из Ельни мы 11 января были направлены в Спас-Деменск. Допрос закончился 14 января, а все следствие и моя роспись было закончено 23 января. После следствия по 27 февраля были все время в Спас-Деменске. 27 февраля была направлена в Рославль в тюрьму, где и нахожусь на сегодняшний день. Не знаю судьбы о тебе, но предполагаю, что встреч с тобой, милая мамочка, больше нет и не ждать. И только, мама, отмечай тяжелый день нашей разлуки и прощаний. Это 10 января 1943 г. (воскресенье), когда пришлось покинуть родную деревню и тебя, милая мама.
Милая мама, прошу я тебя только одно: обо мне не беспокойся, береги свое здоровье. Меня ты не вернешь, а здоровье потеряешь. Ведь ты одна, надеяться не на кого. Возможно, когда и дождешься Дуси. Возможно, она счастливее меня, а мне, мама, наверное, суждено погибнуть в Рославле, хотя и я в Спас-Деменске думала умереть…
Мама, еще раз прошу: обо мне не беспокойся — своей судьбы не избежишь. А мне, наверное, суждено так. Мама, милая, я сейчас только с Ниной, всех трех, которые были с нами забраны, их от нас взяли еще 14 февраля, и для нас неизвестно куда, домой или еще куда.
Милая мама, описывать интересного нет ничего, а мне сейчас хотелось бы услыхать хотя бы одно словечко о тебе, милая мама, и о всех своих родных, а потом бы умереть покойно, а то, мама, мне моя судьба известна давно, но жаль мне тебя, милая мама…
…Сегодня месяц ареста.
Мама, а вдруг бы переменилась обстановка и я бы вернулась к тебе, как бы мы были счастливы. Но нет, мама, в жизни чудес не бывает. Одно прошу, не беспокойся, береги свое здоровье и не жалей ничего…
…Мама, я на апрель месяц составила календарь, прожитый день мною зачеркиваю.
СПРАВКА
Ольга Дмитриевна Ржевская — 20-летняя партизанка-разведчица из полка имени Лазо. В руки фашистских палачей она попала утром 6 января 1943 года: каратели застали ее больной в доме матери в маленькой смоленской деревушке Оболоновец. Ольга была без сознания, но солдаты потащили ее на допрос. Промучив четыре дня и не добившись ни слова, фашисты отправили Ольгу сначала в Ельню, а затем в Спас-Деменск.
Потянулись жуткие тюремные будни, ежедневные допросы и издевательства. Ожидая расстрела, Ольга написала на косынке свои данные, по которым нашедший косынку смог бы найти ее родных и сообщить о смерти девушки. Ольга написала на косынке: «Погибла 22 февраля». Потом поправила: «23 февраля». Потом эта дата вплоть до 27-го числа ежедневно исправлялась.
В этот день Ольгу перевезли в рославльскую тюрьму, и счет дням жизни пришлось начать снова. В углу косынки-письма есть календарь на 30 дней апреля. Зачеркнутыми оказались лишь первые шесть дней.
Однажды утром фашисты вывели Ольгу к виселице и дали ей возможность сказать последнее слово. Ольга сказала: «Я, русская девушка Ольга Ржевская, член Ленинского комсомола и партизанка, ненавижу вас всем сердцем. Я боролась с вами, как могла. И нас много. Горели и горят ваши склады, гибнут солдаты и офицеры, портится связь — здесь есть моя работа. Жаль, что сделала мало. Но за меня отомстят. Скоро придет Красная Армия, тогда…»
Один из солдат вышиб из-под ног Ольги табурет. Ольга повисла… Но и это было еще не все. Девушку вынули из петли, вернули к жизни, чтобы через несколько дней расстрелять.
Косынка Ольги Ржевской сейчас хранится в Центральном музее Вооруженных Сил РФ, письмо впервые было опубликовано в газете «Комсомольская правда» 30 декабря 1943 года.
При подготовке материала использовалась книга «Говорят погибшие герои», М., 1986
Сегодня мы публикуем письмо Людмилы Борисовны Долговой, полностью сохранив авторский стиль письма. Женщина прислала нам самое дорогое, что у нее сохранилось: последнее письмо и фото своего дяди, погибшего летом 1942 года.
«Читая Вашу газету, я увидела рубрику «Вспомним солдат поименно» и решила написать о своем двоюродном брате Хрусталеве Виталии Михайловиче 1924 года рождения, погибшем в июне 1942 года под Ржевом. Я о нем знаю только по рассказам его мамы и своей. Их уже давно нет в живых, брат (младший) Владимир тоже недавно умер. Так что только я помню о Виталии. Как-то я рылась в старых документах и нашла его письмо с фронта. Оно было последним. Прочитанное настолько потрясло меня, что перечитывая его, я всегда плачу.Из рассказов родных я знала, что он умер от ран в госпитале где-то в районе Торжка. Я порывалась найти какие-то следы, но все без результата.
Лет пять назад я как-то была в гостях у Владимира (брата Виталия – он на три года младше), и разговорились о войне. И он тогда мне рассказал, что не очень давно к нему на работу (он работал на Каменском протезно-ортопедическом предприятии) пришел мужчина и вызвал его на проходную. Затем спросил, есть ли у него брат. Владимир сказал, что был брат Виталий, но он погиб на войне. Тогда мужчина сказал, что Виталий его спас от смерти, вытащив с поля боя раненого. А сам был ранен и погиб. Мужчина сказал, что до своей смерти не забудет Виталия.
К сожалению, больше подробностей я не знаю, но и эти сведения для меня много значат.
Мальчишка в 18 лет совершил подвиг, и я хочу, чтобы об этом знали люди».
«17/6/42 год.
Здравствуй, дорогая Мамушка, Аннушка и Владимир, тетя Настя, Костя, Валя, Маруся, Нюра, тетя Акулина и тетя Лизавета, тетя Нюта и дядя Федор, тетя Нюра, дядя Ваня, тетя Поля и дядя Вася, Таня и Коля.
Привет от бойца…
Мама, пишу тебе письмо. Ты не расстраивайся, я ухожу на передовую. Нет наших… почти все на фронте.
Мама, ты мои брюки продавай или пускай носит Владимир.
Мама, если меня не будет, то живите без меня…».
