к чему снится Юнга сонник
Видеть себя во сне юнгой, даже если вам в реальной жизни далеко за 40, — наяву вы полностью погрузились в мир грез, причем ваши мечты далеки от реальности и осуществиться им не суждено. Мечтать, разумеется, нужно, именно мечтатели создали все прекрасное на земле, но тем не менее постарайтесь приблизить свои грезы к реальности. Если вы на это не способны, то вам лучше всего и вовсе отказаться от них, хотя бы на время, ведь из-за постоянного пребывания в мире грез вы запустили дела реальные, и уже не за горами то время, когда у вас возникнут серьезные проблемы. Спуститесь на грешную землю. Если в вашем сне в качестве действующего лица второго плана выступает юнга, то вам в скором времени придется поступиться своими принципами и отбросить свой практицизм, чтобы предаться мечтам. А произойдет это потому, что вы влюбитесь, и все ваши установки полетят в тартарары. Все привыкли видеть в вас человека крайне рассудительного, порой даже циничного, и вдруг вы станете самым настоящим романтиком, хотя еще вчера считали романтизм чувством, недостойным мыслящего человека. Вот такие сюрпризы преподносит нам иногда судьба, и такие метаморфозы могут произойти буквально с каждым из нас.
В качестве юнги в сновидении появляется кто-то из близких вам людей — скоро вы удивитесь необычайной перемене, происшедшей с ним. Причина тому — романтическое увлечение. Не старайтесь спустить его с небес на землю и не пытайтесь образумить, наставить на путь истинный — у вас все равно ничего не выйдет.
Общая методика анализа снов
Сны занимают треть нашей жизни, но люди чаще всего не обращают на них внимание, если это не кошмары. Некоторые даже утверждают, что не видят снов, хотя по результатам исследований выясняется, что на самом деле они их не помнят. Происходит это в основном из-за непонимания языка снов, неумения ориентироваться в образах и чаще всего — из-за неприятия правды о себе самом. Естественная защита эго от непонятного — забыть его, или отнестись небрежно и свысока. Так оно избегает неприятных для себя известий, проводя «страусиную политику», потому что очень ревниво относится к своей целостности и исключительности. Но не во все времена было так, раньше да и сейчас во многих не-западных культурах снам отводилась значительная роль как в жизни общины, так и индивидуума. В основном это обусловлено более слабым, еще не закостеневшим сознанием, как у современного «западного человека». Это длинная тема — сновидческая традиция, да и в Европе во времена античности и средневековых алхимиков ко снам относились серьезно.
Часто серьезное отношение ко снам приписывают «примитивным» культурам или суевериям, тем самым оправдывая собственное незнание или неумение. Редко когда человек может с честностью себе признаться — «я не знаю, что с этим делать». Потому что отсюда следует, что треть его жизни проходит втайне от него. И для некоторых это может быть серьезным крушением наивного убеждения, что его жизнь проходит только в сознании и контролируема только им. Немало в поддержание этого отрицательного имиджа вложили и составители различного рода сонников и шарлатаны.
Только в нашем веке в западной мысли, наметился прорыв в этой области, благодаря Зигмунду Фрейду и его психоанализу. И хотя, сейчас фрейдовский психоанализ никто уже не использует, это все же был серьезный прорыв в стене неприязни ко снам и своему бессознательному. Именно Фрейд, связал вместе эти два понятия, наглядно показав, что сны тесно связаны с сознательной жизнью индивида и несут некое послание. (Мы используем здесь язык психологии, так как он наиболее понятен современному человеку. То же самое, можно сказать и любым другим языком — магии, оккультизма, любой религии, эзотерики, философии и пр.) Сейчас уже мало кто сомневается в существовании бессознательного, хотя редко кто и задумывается над тем, что это значит для него как личности. Принимая этот факт, все же откладывают его в сторону, закрывая глаза на неизбежно вытекающие последствия и выводы. Какая же связь между сном и бессознательным?
Сон в нашем понимании — ДРУГОЙ режим восприятия, отличный от обычного дневного. Этот режим отличается прежде всего ослаблением эго-комплекса, его установок и ограничений, что непосредственно дает бессознательному себя проявить в большей мере, чем в дневном сознании. В сознательной жизни бессознательное проявляется обычно в виде оговорок, курьезов, поступков, которые мы не понимаем, как могли такое сделать, внезапно возникших мыслях, озарениях и интуиции, хотя каждая возникшая в голове мысль имеет свой источник в бессознательном. Во снах же при ослабленном, «отдыхающем» эго-сознании* , бессознательное врывается в виде образов, которые уже мало интерпретированы сознанием, поэтому так и непонятны для нас, если мы пользуемся обычной дневной логикой. (* Во сне человек приближается к архаическому состоянию психики, бытию древнего человека. В связи с этим можно вспомнить про «время сновидений» у австралийских аборигенов, которое по легендам предшествовало нынешнему времени.) Другой вопрос состоит в том — имеют ли эти образы какой то смысл? (Вопрос этот слишком обширен, так как не каждый может ответить четко, имеет ли смысл его «дневное» сознательное существование? Но почему-то к бессознательному выдвигается именно такая претензия и ожидание, что у него обязательно должен быть четко определенный смысл, а иначе — не стоит и обращать внимание.) Мы утверждаем что ДА, подтверждение этому — практика. Впрочем, ответ на этот вопрос каждый должен дать самому себе, это будет наиболее убедительно. Наша же задача заключается в изложении теории и помощи в практическом анализе сновидений. Мы можем помочь понять язык бессознательного, но не сделаем чуда — на это способен лишь сам сновидец. (Смотри также «Цели и задачи».)
Сны для человека – как вторая жизнь.
Как разгадать сон, о чем он говорит, что предвещает – интересует многих, особенно этими вопросами задаются те, кто ищет в жизни чудесного и необычного…
Карл Густав Юнг – известный психотерапевт очень много внимания уделял сновидениям своих клиентов. Он говорил, что человек не замкнутая независимая система, а существо, включенное в коллективное бессознательное, т.е. такое энергетическое поле, в котором живут общие идеи и верования человечества с самого его зарождения, например, склонность человека отдавать мужчине роль добытчика (мамонт в пещеру), а женщине роль, позволяющую поддерживать домашний очаг, благодаря ее большей чувствительности и податливости. И так далее.
Когда человек видит сны, он переживает чувства и эмоции, которые иногда бывают ничуть не меньше по своему накалу чем настоящая жизнь. Юнг объясняет это тем, что во сне к человеку «стучится» бессознательное.
Это случается не просто так. Человек, — это энергетическая система: мы испытываем разные чувства: гнев, сочувствие, доброта и раздражение; обстоятельства нас вынуждают и прощать и действовать против воли и т.д. И как любая система он имеет механизмы, которые эту систему удерживают от разрушения, система стремится к уравновешиванию. Как то: мы обидели – потом обидели нас… — в следующий раз при попытке кого-то обидеть в нас автоматически всплывет опыт, что нас обидели, это больно, и так делать не следует. Или на примере ребенка: раз дотронувшись до огня, вряд ли он это повторит, запомнив негативный опыт – так формируются механизмы уравновешивания, если говорить простым языком. Но они работают на очень глубинных уровнях в том числе, и этой работы мы часто не замечаем.
Например, если снится сон, где мы страдаем от чего-то: испытываем страх, боль от действия других лиц, это означает, что в жизни мы подавляем в себе то, что нам причиняет боль. Во сне мы отрицаем эту сторону в себе и не хотим ее признавать, а природа не прощает «перекосов» — она, как уже говорили, – восстанавливает гармонию и открывает глаза на какой-то вопрос.
Чтобы личности стать целостной, ей необходимо стремится к осознанию всего себя, принятию своих качеств и их развитию.
Второй пример значимости снов – неосознаваемые нами мотивации или личные проблемы. Т.е. снится нам, что мы в больнице, скорее всего нам нужна помощь и уединение, буквально лечение; снится что мы в лесу –значит мы чего-то ищем и не можем найти…
Сложность составляет толкование сна и его символов. По словам Юнга, при толковании мы должны исходить из:
1) общего значения символа сна для человечества и
2) значения символа лично для человека.
Например, сон, где я в лесу: лес в общечеловеческом смысле означает уединение, остановка, отдых. Для меня как личности лес ассоциируется со страхом потеряться, я ни за что не пойду в лес одна. Соответственно, толкование сна – уединенный поиск ответа на мой вопрос, на который самостоятельно найти ответ у меня вряд ли получится. Я в поиске, нужна помощь, я блуждаю, не хватает знаний и навыков…
По личному опыту в толковании снов помогают карты таро, которые высвечивают проблему и наступает прозрение. Такой способ общения с коллективным бессознательным, в котором есть ответы на все вопросы или хотя бы помощь в каком направлении этот ответ искать, становится очень увлекательным. Он будет интересен для тех, кто хочет знать, кто он и зачем живет.
Юнг рекомендует записывать сновидения и смотреть как они проявляются в жизни.
Иногда гораздо позже понимаешь о чем говорил тот или иной сон. Это любопытно… ты понимаешь, что ты в этом мире не одна… о тебе заботятся, дают подсказки и ведут в ответ на наши веру и открытость неизвестному.
Слюбовью к моим Гостям, астролог, ведущая трансформационных игр Егорычева Елена
Сонник Юнга что означает во сне
КАРЛ ГУСТАВ ЮНГ (1875-1961), швейцарский психолог и психиатр, основатель одного из направлений глубинной психологии — аналитической психологии. С 1900 по 1906 год работал в психиатрической клинике в Цюрихе, был ассистентом психиатра Эйгена Блейера, разработал метод свободных ассоциаций, ставший одним из основных в психиатрии. В 1907-1912 годах — один из ближайших сотрудников Фрейда, с 1911 по 1914 год — первый председатель Международного психоаналитического общества. Однако в дальнейшем пересмотр Юнгом основных положений психоанализа (трактовка либидо как психической энергии вообще, отрицание сексуальной этиологии неврозов, понимание психики как замкнутой автономной системы, функционирующей по принципу компенсации и др.) привел к полному разрыву с Фрейдом.
В своей выдающейся работе Метаморфозы и символы либидо (1912) Юнг постулировал существование в психике человека помимо индивидуального бессознательного более глубокого слоя — коллективного бессознательного, которое, по его мнению, есть отражение опыта прежних поколений, запечатленное в структурах мозга. Содержание его составляют общечеловеческие образы архетипы, динамика которых лежит в основе мифов, символики художественного творчества, сновидений. Архетипы недоступны обычному восприятию и осознаются через их внешнюю проекцию на объекты.
Центральная роль отводится Юнгом архетипу самости как потенциальному центру личности — в отличие от Эго как центра сознания.
Он считал, что необходимые связи между различными уровнями психики в традиционной культуре поддерживались благодаря обрядам, ритуалам, погружению в мифологическое пространство. В современной же культуре средством активизации архетипов являются сны.
Юнг писал: …Самая сложная и неведомая часть разума, производящая символы, до сих пор не исследована. Это может показаться почти невероятным, ведь мы получаем сигналы из бессознательного почти каждую ночь, но расшифровка этих посланий представляется слишком утомительным занятием почти для всех, исключая немногих людей, которых это беспокоит. Величайший инструмент человека — его психика — привлекает мало внимания, зачастую ей просто не доверяют и презирают ее <…>.
Я потратил более полувека на изучение натуральной символики и пришел к выводу, что сновидения и их символика не являются бессмысленными и бестолковыми. Наоборот, сны дают наиболее интересную информацию как раз тем, кто затрудняется понять их символы.
Юнг считал, что в жизни человека сны играют весьма значительную роль: во первых, обеспечивают эмоциональный баланс, позволяя, например, сдержанным людям переживать сильные чувства, и, во вторых, способствуют развитию психических функций. Юнг также различал объективные и субъективные сновидения: первые воссоздают картину повседневной жизни человека, его взаимоотношений с внешним миром, вторые являются отражением чувств и мыслей сновидца — его внутренней духовной жизни.
В то же время, по мнению Юнга, наш личный жизненный опыт нельзя считать единственным источником всех образов и символов, которыми наполнены наши сны. Нередко оказывается, что тот или иной образ, незнакомый и совершенно чуждый спящему, относится к одной из существующих в мировой культуре мифологических систем. Подобные образы составляют содержание коллективной памяти, пробуждающейся во время сна. Знание их специфического значения, которым они обладали в породившей их культуре, позволяет дать сновидению верное толкование.
Популярные сновидения:
Таким образом, сознание ориентируется в окружающем следующими четырьмя функциональными способами: через ощущение (то есть восприятие органами чувств), указывающее на наличие чего-то; размышление, поясняющее нам, что это; чувство, говорящее нам, приятно это или нет, и интуицию, подсказывающую, откуда и куда оно идет.
Эти четыре способа можно избрать в качестве критериев разделения людей на типы. Читатель понимает, что критериев может быть сколько угодно и сила воли, и темперамент, и сила воображения, и память, и так далее. Перечисленные четыре взяты условно, из-за удобства для систематизации. Они бывали особенно полезны, когда требовалось объяснить или детям поведение их родителей, или женам их супругов, и наоборот. Кроме того, они помогают понять собственные предубеждения.
Так, если вы хотите понять сон другого человека, вы должны пожертвовать своими предпочтениями и подавить свои предрассудки. Это не так легко и не удобно, поскольку означает необходимость морального усилия, что любят далеко не все. Однако если исследователь не постарается критически взглянуть на свою точку зрения и признать ее относительность, он не получит ни правдивой информации о мышлении пациента, ни достаточного доступа к его сокровенным мыслям. Исследователь ждет от пациента по меньшей мере готовности прислушаться к его мнению и серьезно отнестись к нему. Аналогичное право должно быть и у пациента. Хотя необходимость таких отношений для взаимопонимания очевидна, психоаналитик должен постоянно напоминать себе для лечения пациента более важно понимание, а не то, сбудутся или нет теоретические прогнозы исследователя. Не всегда плохо, что пациент сопротивляется процессу расшифровки сна. Скорее всего, это означает какую-то «нестыковку». Или пациент что-то не совсем понял, или толкование не совсем верное.
При расшифровке символики сновидений другого человека нам почти всегда мешает привычка заполнять неизбежные пробелы в понимании проекцией своих мыслей и восприятия, как если бы пациент думал и чувствовал так же, как исследователь. Для борьбы с этой ошибкой я всегда настаивал на необходимости строго придерживаться материала конкретного сна, исключая все общетеоретические положения о сновидениях, кроме гипотезы о некоторой их осмысленности.
Из всего сказанного выше ясно следует, что изложить общие правила толкования сновидений невозможно. Предположив ранее, что основной функцией снов является, судя по всему, компенсация недостатков или искажений в сознании, я имел в виду, что такой подход весьма и весьма перспективен для раскрытия природы сновидений. В приводимых ниже примерах наглядно проявляется эта функция сновидений.
Один из моих пациентов был очень высокого мнения о себе и не подозревал, что почти все, с кем он сталкивался, приходили в раздражение от его вида морального превосходства. Он пришел однажды рассказать мне сон, в котором напившийся бродяга брел, шатаясь, по канаве. Этот сон вызвал у него лишь снисходительное замечание: «Это ужасно, как низко может пасть человек». Очевидно, что неприятное содержание сна было, по крайней мере отчасти, попыткой компенсировать его преувеличенное мнение о собственных достоинствах. Но оказалось, что это еще не все. Выяснилось, что у него был брат — опустившийся алкоголик. Таким образом, сон показал, что его завышенная самооценка была компенсацией за брата как с внешней, так и с внутренней стороны.
В другом случае одна женщина, гордившаяся своими познаниями в психологии, жаловалась на повторяющиеся сны о своей знакомой, о которой в обычной жизни она была невысокого мнения как о нечестной тщеславной интриганке.
Однако во сне она преображалась почти что в сестру, ласковую и приветливую. Пациентка не могла понять, почему ей снятся хорошие сны о неприятном человеке. На самом деле эти сны были попыткой передать мысль о том, что на ней лежит «тень» подсознательного, напоминающая по характеру ту женщину. Пациентке, имевшей четкое представление о себе, было сложно представить, что сон говорил об имеющемся у нее в подсознании комплексе силы и скрытых предубеждениях, не раз приводивших к крупным ссорам с друзьями. Ранее она винила в этом других, но только не себя.
Мы можем не заметить, проигнорировать или подавить не только «теневые» стороны нашей личности, но и ее достоинства. Как пример этого мне вспоминается один очень приятный и, судя по всему, скромный мужчина, стремившийся не привлекать к себе излишнего внимания. На любом мероприятии для него было важно не место задние ряды его вполне устраивали, а участие: обычно он деликатно, но твердо добивался приглашения.
Спросив его о чемнибудь, вы убедились бы в его хорошей информированности, но свое мнение он никогда не навязывал. Иногда он намекал, однако, что затронутый вопрос мог бы решиться значительно эффективнее и на более высоком уровне (впрочем, не разъясняя, как именно).
При этом ему постоянно снились беседы с великими деятелями прошлого такими как Наполеон или Александр Великий. Было ясно, что сны эти компенсировали его комплекс неполноценности. Но было у них и еще одно значение. Сон как бы спрашивал за него: «Что же я за человек такой, если ко мне приходят столь высокие гости?» (В этом отношении содержание снов указывало на скрытую манию величия, уравновешивавшую комплекс неполноценности. Подсознательная мысль о некоей избранности обособляла его от окружающих реалий и позволяла оставаться равнодушным перед обязательствами, которые других бы омрачали. Он не чувствовал необходимости доказывать ни себе, ни другим, что превосходство его точки зрения вытекает из его больших достоинств.
В сущности, он неосознанно играл в двуличную игру, и сны пытались довести ее суть до сознания окольным образом. Ведь иметь в приятелях Наполеона, а в собеседниках Александра Великого, такое может почудиться только человеку, страдающему от комплекса собственной незначительности. Напрашивается вопрос: а почему бы сну прямо и открыто не заявить об этом без всяких околичностей?
Меня нередко спрашивали об этом, да и сам я не раз задавал такой вопрос себе. Очень часто меня поражали ухищрения, на которые пускались сновидения, лишь бы избежать определенности в их сообщении или обойти главное звено. Фрейд допускал, что у психики существует специфическая функция, которую он назвал «цензорской». Он предположил, что се роль состоит в искажении сно-образов, доведении их до вводящей в заблуждение неузнаваемости с тем, чтобы сбить с толку спящее сознание относительно действительного объекта сна. Пряча критическую мысль от спящего, «цензор» тем самым охраняет его от шока неприятных реминесценций. Я, однако, скептически отношусь к теории о том, что сны это стражники крепкого сна, ведь часто они мешают спать.
Скорее это выглядит, как будто сознание «высвечивает» подпороговое содержимое психики. Подсознание хранит идеи и образы в существенно меньшем напряжении, чем то, что присуще осознанному состоянию. Под порогом сознания теряется яркость изображения, а связи между образами и идеями становятся менее последовательными и рациональными, более зыбкими, близкими к аналогии и, следовательно, все более неразличимыми. Это ощущается и в состояниях, близких ко сну, усталости, ознобе или отравлении. Но если что-то вдруг добавляет энергии любому из этих туманных образов, то по мере продвижения от неосознанности к порогу осознания восприятие их становится четче.
Отсюда ясно, почему сны часто проявляют себя как аналогии или почему один образ сновидения перетекает в другой, и при этом ни логика, ни обычное для бодрствования восприятие времени, похоже, не действуют. Формы, принимаемые снами, обычны для подсознания, поскольку материал, из которого они складываются, удерживается в подсознании именно в таком виде. Сновидения вовсе не охраняют крепкий сон от «недопустимых желаний», как назвал их Фрейд. То, что он назвал «маской», в действительности форма, которую любые импульсы естественным путем принимают в подсознании. Таким образом, сон не может породить сформулированную мысль. Как только он попытается это сделать, он перестанет быть сновидением, ибо он пересечет порог осознания. Вот почему сны будто перескальзывают через самые важные для бодрствующего разума моменты, представляя как бы «обрамление» дня сознания — подобно чуть мерцающим звездочкам, появляющимся при полном затмении солнца.
Следует понимать, что символы сновидений большей частью являются не контролируемыми сознанием проявлениями психики. Смысл и целенаправленность не являются прерогативой ума вся живая природа наделена ими. Нет принципиальных отличий между органическим и психическим процессом роста. Как растение порождает соцветия, так психика порождает символы. Любой сон подтверждает это.
Бесспорно, краеугольным камнем юнговской психологии и аналитической техники является анализ сновидений — один из наиболее весомых вкладов, который Юнг внес в современную психологическую мысль и практику. По этой причине глубокое и скрупулезное понимание места и характера толкования сновидений в юнговских работах является жизненно важным для понимания его психологии в целом. Как и следовало ожидать, методы толкования сновидений у Юнга основываются на его представлении о том, что есть сновидение и в чем заключается его психологическая функция.
Искренне соглашаясь с Фрейдом в оценке важности сновидений в анализе бессознательного, Юнг тем не менее столь же искренне не согласен с фрейдовским пониманием самих сновидений. Для Фрейда сон является психологическим механизмом, действующим, чтобы охранять физиологическое состояние сна, выражая и тем самым разряжая неприемлемые, бессознательные желания в скрытой, замаскированной форме. Поскольку, согласно взглядам Юнга, психическое является естественным и целенаправленным явлением, то он воспринимал аналогичным образом и сновидения — как естественные и целенаправленные, спонтанные и неприкрытые выражения бессознательных процессов. По Юнгу, Фрейд заблуждался, полагая, что причина нашей постоянной трудности раскрыть подлинный смысл сна заключается в маскировке, производимой каким-то — предполагаемым (мнимым) — «цензором» сна. Подобная трудность, считает Юнг, в истолковании сновидений есть следствие бессознательной природы самого сновидения: сны не говорят на вербальном или логическом языке бодрствующей жизни, а обретают свой голос на совершенно другом языке, прежде всего на языке символов. Поэтому, чтобы понять сон, необходимо учиться говорить на этом языке — языке бессознательного со всем его богатством символов и архетипической образности.
В отношении к юнговским методам толкования сновидений особенно важны два понятия. Первое — это сама идея ассоциации или связи. После представления сна пациентом Юнг предлагал последнему свободно поиграть с различными символами или образами сновидения, чтобы подготовить почву для пробных интерпретаций смысловой картины сна. Такая процедура в юнгианском анализе носит название амплификации и отличается от метода ассоциаций Фрейда. В противоположность другим распространенным методам толкования сновидений, рассматривающим сно-видческие образы в качестве знаков, которые необходимо раскодировать или перевести, Юнг осознавал, что каждый элемент сна обладает символической индивидуальностью, которая наилучшим образом может быть истолкована лишь самим сновидцем, и никем более. Таким образом, Юнг наделил ассоциации сновидца к символам и образам сна первостепенной важностью.
Например, используя юнговский подход, недостаточно просто знать, что женщина-пациент видела во сне стол. Какой это был стол? Старый или новый? Круглый или квадратный? Орнаментальный, причудливый, фигурный, модный или же простой, незамысловатый, обыкновенный? Напоминал ли он стол, который она уже где-то видела — в своем доме или в доме приятельницы, друга и т. д.? Хотела бы она видеть такой стол в своем доме или же считает, что он грубый или недостаточно изящный, не соответствует ее вкусу? Собирание прежде всего таких ассоциаций пациента, вызванных сном и его содержанием, вместо того чтобы выдавать аналитическое толкование на базе предвзятых значений образов сна, и составляет уникальную специфику юнговского истолкования сновидений.
Другим понятием, важным для юнговского метода работы со снами, является представление о символической амплификации. Собрав ассоциации сновидца и сделав разнообразные пробные интерпретации значений и цели того или иного индивидуального сна, Юнг затем обращался к архетипическим параллелям для понимания более глубоких уровней символики сновидения. Мотивы мифов, легенд, фольклора, оказавшиеся сходными (или даже идентичными) с теми, что содержались в индивидуальном сне, могли быть весьма полезными в указании на ар-хетипическую основу сновидения и дать возможность более трансформативного (преобразующего) понимания такого сна на архетипическом уровне.
Юнг видел, что огромное множество снов действуют психологически компенсаторным образом. Представляя внутреннюю ситуацию психического, с тем чтобы сделать ее осознанной и интегрировать в сознание индивида, сновидения служат компенсаторным фактором тому, что, возможно, было упущено сознательным психическим этого индивида. Однако Юнг не считал все сны компенсаторными и признавал, что многие сновидения действуют иным образом, например, проспективно (в режиме ожидания, предположения), то есть прогнозируя психологическое управление или развитие экстрасенсорно, получая информацию о том или ином событии не через органы чувств, и профетически, предсказывая будущее событие. Подобные сновидения хотя и не так часты, но вполне реальны.
Суть работы над сновидением у Юнга заключалась в осуществлении толкования или серии толкований таким образом, чтобы в удовлетворительной форме объединить сознательное понимание и бессознательные процессы на интеллектуальном, эмоциональном и интуитивном уровнях. Юнг видел, что сновидения могут быть истолкованы двумя способами: объективно, как относящиеся к внешней ситуации в жизни сновидца, и субъективно, как репрезентации его внутренней ситуации или процесса. Кроме того, как показывают юнговские работы, он оказывал значительное предпочтение толкованию серий сновидений, а не какого-либо одного сна. В серии снов набор личных и архетипических символов можно увидеть в развитии, изменении и взаимодействии с другими символами. Поскольку язык снов образен и символичен, сновидения имеют тенденцию наиболее полно выражать действие архетипических уровней человеческого сознания, которое может быть выражено только символически в силу своей фундаментально психической природы.
Работы Юнга изобилуют множеством подробных аналитических разборов конкретных сновидений, равно как и различными обсуждениями методов и целей толкования сновидений. В них читатель может живо ощутить суть клинической работы Юнга, его поразительное искусство и эрудицию, с которыми он интерпретировал многие впечатляющие и преобразующие сны.
Литература
ХоллДж. Юнгианское толкование сновидений. — СПб., 1995.
Юнг К. Г. О природе сновидений // Юнг К. Г. Структура психики
и процесс индивидуации. — М., 1996. С.
186–196. Юнг К. Г. Общие аспекты психологии сновидений // Юнг К. Г.
Структура психики и процесс индивидуации.—М., 1996. С. 155–185.
Юнг К. Г. Практическое применение анализа сновидений //
Юнг К. Г. Практика психотерапии. — М., 1998. § 294–352. Юнг К. Г. Психология и алхимия. — М.; Киев, 1998. С. 41–223.Юнг К. Г. Символы трансформации. — М., 2000.
