Кто такой тенгри?

Тенгрианство, как вероучение оказало огромное влияние на культуру, обычаи и традиции казахов. Тенгрианство — это совокупность представлений о мире, о жизни, существовавшие у казахов и у других тюркских народов задолго до принятия ими ислама и мусульманской веры. В современном Казахстане тенгрианство тесно переплетено с либеральным исламом и научным мировоззрением. Как правило, под тенгрианством сейчас подразумевают некую «народность», почитание предков и обычаев, свободную религиозность тюрок без каких-либо строгих культов и учреждений, а иногда даже и некий тюркский эзотеризм. Многие обычаи и ритуалы, передаваемые из поколения в поколение, и дошедшие до наших дней связаны с древними верованиями казахов.

В свое время Тенгрианство раздробили на несколько оккультных языческих религий: шаманизм, полидоксия, тотемизм, культ предков и анимизм.

В основе тенгрианства лежит обожествление Тенгри — неба, но в более широком смысле , воплощающего в себе все сущее , являющегося всем и причиной всего. Тенгри вездесущ. Поэтому для проведения обрядов и ритуалов не требовалось какого-то определенного места.

Тенгри заключает в себе свет , добро. Известный философ Гарифолла Есим связывает Тенгри с еще одним важным концептом казахской культуры «кутом”: «Тюрки считали появление человека на земле добром (кут). Тогда добро означает — существование человека на земле. У тюрков дающий добро — Тенгри». То есть Тенги — это и начало всего сущего.

Примечательно, что у тюркских народов было принято называть высокую гору или дерево Тенгри. Местом коллективных молений или жертвоприношений могло стать высокое одинокое дерево. И в наши дни сохранилась традиция повязывания ленточек на ветвях деревьев, стоящих одиноко или растущих около источника, у входа в пещеру. Это своеобразная дань почитания, знак святости места.

Тенгрианство — это понимание и принятие себя, как части природы, единения с природой. В Тенгрианстве у гор, рек, деревьев, земли , как и у человека, есть духи хранители — Аруахи. Поэтому человек должен уважительно с любовью относиться ко всему окружающему миру.

Казахи верят, что помимо физического тела у человека есть душа, которая в неменьшей степени нуждается в пище, и пищей для нее является дух предков Аруах. Считается, что все деяния человека, отражаются на его душе, и если человек творит зло, предательство, отступает от клятвы, то тем самым он оскорбляет духов Аруахов, а тем самым и Тенгри.

Традиция почитания духа предков – Аруах обязывала казахов знать свою родословную до седьмого поколения. Каждый мужчина понимает, что и его поступки будут также оценивать семь будущих поколений. Считается, в том месте, где жил и творил свои добрые дела достойный почитания человек, там и после его смерти дух его может оказывать защиту своим сородичам.

В тенгрианстве, в отличае от других религий сохранялась вера в бессмертие не только души, но и физического тела, то есть считалось, что смерть- это сон, и наступает день, когда человек очнется ото сна, поэтому рядом с человеком в могилу помещали вещи, которые будут необходимы человеку в его новой жизни.

Еще одним важным моментом в Тенгрианстве является признание дуэльности мира. То есть все в мире имеет пару: люди делятся на отцов и матерей, у неба есть земля, у горы есть низина, у тьмы есть свет.

Самое главное, что заключено в Тенгрианстве и сквозь поколения дошло до наших дней, не забыто — это любовь и уважительное отношение к природе, уважение к предкам, живым и мертвым, сохранение культурных ценностей, обычаев и традиций.

Интересное по теме:

• Обычаи гостеприимства у казахов
• Казахская свадьба
• Казахская кухня

В культуре каждого народа мировоззрение существует в качестве умозрительной картины мира и является частью духовной культуры. В основе его — соотношение человека и верховного начало, соотношения материи и духа. Исторически так сложилось, что древнетюрское духовное мировозрение утратило свою самостоятельность в традиционной культуре и сохранилось в виде пережитков. Это странно в основе этого мировозрение — древнетюркская религия «тенгиризм» или «тенгерианства», которая была государственной религией Тюркских народов (УІ-УШвв). Сегодня пережитки духовной древнетюркской культуры является реликтами тенгиризма. Тенгрианство реконстрируется нами фрагментарно на основании данных памятников древнетюркской рунической письменности и взаимодополняющих интерполяций в области в древнетюрской археологии и этнографии тюрских народов Евразии.

Духовные ценности любой цивилизации обладают особой долговечностью существования и в несравненно большой степени запечатливают особенности эпохи своего создания и личности тюрков. Сохраняют черты элитности при общих эстетических и художественных вкусах общества. С духовными ценностями связаны интеллектуальная жизнь, накопленные знания, мораль, право, наука, художественные произведения. При этом особо важный аспект для изучения духовной культуры составляют религиозные системы, которые напрямую связаны с этническими и культурными процессами.

В древних верованиях всех тюркских народов важное место занимает культ великого Тенгри(Тангри, Тенгри, Танир, Хан Тенгри, Кок Тенгриси). Общетюркское его распрастронение говорит о его формировании в древнетюркскую эпоху, когда единство тюркского народа еще существовало как реальное социально-политическое и духовно-идеологическое явление. Об этом говорит и наличие слово «тенгри» в орхонских древнетюркских надписах с употреблением в смысле «бог», «небо».

Основной и ключевой категорией для понимания тенгрианство является Тенгри. Слово «Тенгри» в древнетюркских писменных памятниках и в «Диван лугат ат-тюрки» Махмуда Кашгари пишется как «Тэңри» В разных культурных традициях, сохраняя свои основные смысл и значения, оно пишется и читается по разному: у алтайцев- Теңри, монголов-Теңер, бурят-Теңери, тувинцев-Деер, якутов-Таңара, чувашей-Тура, проболгар-Таңра, в древних хунну по китайским источником-Ченли, одно из имен-Авалокитешвары, тиветцев-Ченре-зиг.

Н. Г. Аюпов пишет: «Само слово «Тенгри» прототюркское, в последствии перешедшее в хуннский язык. Оно состоит из двух корней «Тэң» и рі, первый корень означает «Небо», второй «Человек». В современных тюркских языках слово «ер», «ір» означает мужчину. Термин «Таң» в хунском и древнетюркском означает зарю, восход, начало всего, «когда озаряет все «, когда «все просыпается и начинает жить»

В якутской традиции слово Таңара означает — 1)видимое небо, небо как божество. 2)Бог В Л. Дашням, развивая мысль о том, что у монголов слово тэнгэр вмещает все вещи и явления, пишет, что «Небо есть, великое бытие, великое мощь безмерное влияние, транслятор, из которого распространяются необычные сигналы, становящиеся человеческим достоянием» . М.Гантуая отмечает, что «прежде всего понятие монгольского слово «тэнгэр» в филосовском смысле означает транссендентальное бытие, необычайная сила тарнссендентности»

Тувинский исследователь О.Хомушку отмечает «в древности в традиционных верованиях народов Саяно-Алтая вырабатывалась идея Абсолюта, священного, божественного начала. Таким верховным божеством выступало небо. Небо в таком понимании имеет безграничное пространство, где имеется Малая медведица, Большая медведица, девять планет, девять небес и др. Подобная этажность трактовалась как иерархическая ступенчатая пирамида, аналогичная социальная лестница человеческого общества»

В пантеоне культов тюрков каганата главное место занимал Тенгри, означавший культ неба. Поклонение культу небо-Тенгри было характерно для тюркских государств, особенно на начальных этапах их формирования, что подтверждается китайскими источниками. Поклонение небу служило объединению разрозненных племен в один народ (будун). Благодаря Тенгри, в представлении тюрков, каганы восходили на престол, народ избавлялся от тех или иных напастей, люди вылечивались от болезней.

Интересным представляется вопрос о происхождении культа Тенгри и о его функционировании как обряда. Известно, что слово «Тенгри» было выделено в 1893 году датским рунологом Вильгельмом Томсеном из орхонских надписей, Тюркское происхождение этого термина сегодня у исследователей не вызывает сомнений. Монгольский исследователь С.Пуэржав утверждает, культ неба возник в хунской среде. Что касается происхождения самого термина «Тэнгри», то М.Л.Хомонов относит его образование к периоду «общности алтайских языков».

Термин «Тенгри» принадлежит древнейшему мифологическому фонду народов Центральной Азии и, возможно был представлен еще в эпоху хунну (ІІІв.до н.э. и раньше). Его сближают с хуннским ченли («небо»); предлагаются и более широкие параллели (кит.Тянь шум. Дингир. «небо»). Представление о Тенгри складывалось на основе анимистических верований о небесном духе-хозяине, причем небо мыслилось и его непосредственным проявлением, и местом его обитания. Тенгри, как неперсонифицированное мужское божественное начало, распоряжающееся судьбами человека, народа и государства, выступает в древнетюркской мифологии. Возникший, возможно, еще в дотюркскую эпоху, в почти неизменном виде фигурирует Тенгри у средневековых монголов (Монхе-Тенгри) «Вечное небо». Поклонение персонифицированному божеству Тенгри-хану наблюдалось у западных-савиров (УІІв). Тенгри-хан представлялся человеком огромных размеров, что отражало космические масштабы небесного бога,тождественного самому небу, а титул «хан» указывал на главенствующее положение — во вселенной или пантеоне богов. Если распределение небесных богов по ярусам неба (более характерное для тюркской мифологии) в принципе иерархично, то связь с различными его областями (у монгольских народов) отражает дихотомию светлого и темного, благожелательного и демонического».

Культ Неба — Тенгри на самом деле имеет весьма древние исторические корни. Во-первых, поклонение небу и небесному богу, носящее ярко выраженный монотейский характер, зафиксировано еще у древних обитателей Центральной Азии — саков, за которыми в европейской исторической традиции закрепилось название скифы. Согласно Геродоту, именно небо благославляет первочеловека и прародителя скифов Таргитая и его сыновей на царствование,после чего они обрели статус «царских скифов».

Один из древних народов — центральноазиатских степей-хунну поклонялись небу и называли себя «сыновьями Неба», а соседние народы нарекали их «небесными гордецами». Хунны ежегодно весной приносили жертву «своим предкам, небу, земле и духам». Ежедневно шаньюй дважды совершал поклонение: утром-восходящему солнцу, вечером-луне. Мероприятия начинались, «смотря по положению звезд и луны». Если вдобавок учесть титул шаньюя- «рожденный небом и землею, поставленный солнцем и луною», то будет ясно, что одним из объектов поклонения был космос; поскольку имели идола, изображающего его, космос был уже персонифицирован»

Первые те строки Большой надписи в честь Кюль-Тегина ясно и двусмысленно указывают на наличие в мировоззрении древних тюрков идеи о соотворенности Вселенной. Наряду со многими исследователями памятников древнетюркской рунической письменности на этот факт обращает внимание, в частности, И.Б.Стеблева, говоря, что «.. автор большой надписи в честь Кюльтегина начинает повествование с изображения времени мифологического прошлого народа тюрков: «Когда вверху голубое небо, (а) внизу бурая земля возникли (или были соотворены) между ними возникли (или были соотворены) человеческие сыны Наряду с идеей о соотворенности Вселенной здесь также четко устанавливается и место человека в мироздании: вверху-небо -которое одновременно является и богом, и обиталищем бога; внизу-земля, а середине человек. «Для авторов орхонских текстов мир резко делится на божественный (божественная происхождение каганов, одобрение и милость неба во всех полезных для тюркского народа начинаниях кагана — войнах, походах усмирения непокорных народов и человеческий(события реально происходившие и описанные)»

Как показывают многочисленные исследования, взгляд на Тенгри, как на верховного бога творца и устроителя Вселенной, созидательными усилиями которого соотворены не только все мироздание и люди, но и другие божества, как единое целое, сохранился в религиозных воззрениях тюркоязычных народов. «Именно Тенгри, иногда вкупе с другими божествами распоряжаются в мире и, прежде всего, предопределяет судьбы людей; Тенгри распределяет сроки (жизни)»; Однако при этом рождением «сынов человеческих» ведает Умай, а их смертью-Эрклиг

Авторы монографии Тэнгрианская цивилизация в духовно-культурном и геополитическом пространстве Центральной Ази» утверждают, что «Во-первых, Тенгри как Первоначало всего сущего и («не-сущего», т.е. «пустоты»), одновременно есть это начало «в небесном первочеловеке», Человек-Небо или Небесный человек есть Начало Всего. Во-вторых, первоначало, которое дает жизнь всему- это жизненное первоначало, это сама Жизнь.Таким образом, понятие Тэнгри — это ни в коем случае не просто Небо, это не просто Небесный Бог и не просто Бог-творец. Тэнгри, скорее всего, это «Пра-начало», это недостижимая и непознаваемая Абсолютная Истина, Абсолютный Дух, он не поддается простому рациональному определению»

Древние тюрки, оседая в согдийских, кангюйских, усунских городах и создавая свои, какое-то время оставались язычниками (шаманистами). Согласно надписям в честь Кюль-Тегина и Бильге кагана, вначале были соотворены «голубое небо» и «бурая земля», а затем между ними возникли «сыны человеческие». По космогоническим представлениям тюрок, «голубое небо» было крышей над миром, где ежедневно рождались солнце и луна. Особо почиталось солнце. Двери каганского шатра были открыты в сторону восходящего солнца. Среди особо почитаемых небесных объектов были и «семь планет». Земная твердь представлялась плоским пространством, ограниченным с четырех сторон и имеющим четыре угла. В древнетюркской «Книге гаданий» упомянуты «Три бытия», что соответствует верхнему среднему и нижнему мирам в мифологии тюркоязычных народов.

Верховное божество — Тенгри (Небо) принадлежало к верхнему миру. На востоке каганата культ его был связан с культом рек. Жертву духу неба ежедневно в средней декаде пятой луны на реке приносил сам каган. Предполагают, что божеству неба посвящали храмы, где молились о даровании победы тюркскому оружию. На западной окраине каганата божество Тенгри-хан представлялось в виде чудовищно громадного героя и «дикого исполина». Здесь культ его связывался с культом деревьев, посвящаемых Тенгри-хану, ему приносили в жертву коней. Кровью жертвенных животных поливали вокруг этих деревьев, головы и кожу вешали на сучья. В честь Тенгри-хана возводили капища.

Тенгри (Тэңір) на протяжении веков оставался главным божеством и у казахов он управлял верхним миром, что зафиксировано в фольклоре, в жизненных ситуациях на уровне формул-сентеций. «Тэңір жарылқасын» (Да благословит небо!), «Тэңір ұрсын!» (Пусть покарает небо!).

Именем Голубого неба — Тенгра освящалась каганская (ханская) власть После того, как каган был избран, он становился первосвященником в государстве. Он почитался как сына Неба. Задача хана заключалась не только в том, что заботиться о материальном благополучии своего народа, его главной задачей являлось укрепление национальной славы и величие тюрков.

Ежегодно в государственном масштабе устраивались общественные моления- приношения жертвы . В начале лета, в указанное время, в орду (столицу) съезжались племенные вожди, беки, знатные полководцы и нойоны и т.д. Вместе с каганом они восходили на священную гору, чтобы принести жертву Великому Тенгри. В этот день моления Тенгри проходили без женщин и камов, последние никогда не входили в состав священнников (прорицателей) религии Тенгри, их роль заключалась в волховании, врачевании, в том числе гипнозом заговорами — их просто опасались . Небесному Богу поклонялись, поднимая руки вверх и совершая земные поклоны, просили, чтобы Он дал хороший ум и здоровье, помогал в справедливом деле; другого не просили. Тенгри оказывал помощь тем, кто Его почитал и сам был активным, т.е. кроме молитвы совершал целеустремленное действие. Заканчивалось все праздничным пиршеством, весельем, различными играми, состязаниями, скачками.

Свою покорность Тенгри-хану степняки подчеркивали, используя древнейший символ, знак разностороннего креста «аджи»; его наносили на лоб краской либо в виде татуировки. Он символизировал понятие рум-мир, откуда берет все начало и куда все возвращается. Там есть небо и земля, верх и низ со своими покровителями. Рум плавает в безбрежном океане на спине огромной рыбы или черепахи, придавленной для большей устойчивости горой. У основании горы покоится змеи Бегша. Время от времени в руме вспыхивает, словно молния, крестообразная вадшра — «алмаз» по аналогии с буддизмом символ неуничтожимости . При раскопках степного города Беленджера в Дагестане были обнаружены остатки храмов и сохранившиеся древние кресты. Такие же кресты археологии находили на могильных камнях от Байкала до Дуная — на земле исторического Дешт-Кыпчак». Археолог М.Магометов, исследовавший остатки древних храмов кыпчаков, так описывает свои находки: они расположены в центре курганных групп и отличаются небольшими размерами. Ломанные внутренние очертания строения воссоздают в плане форму разностороннего креста . Помимо прочности, неуничтожительности, крест, видимо, символизировал и перекресток, где сходятся пути мира. В противоположность правилам, принятым мировыми религиями, в тенгрианстве строили храмы в честь божеств или духов предков с одним внутренним помещением, предназначенным только для сохранения их символов. По представлениям древних тюрков, божества и духи посещали храмы лишь в дни религиозных празднеств.

В китайской летописи сказано «Тюрки превыше всего чтут огонь, почитают воздух и воду, поют гимн на земле, поклоняются же единственно тому, кто создал небо и землю и называют его Богом (Тенгре)». Свое почитание солнца они объясняли тем, что «Тенгри и его помощники Кун (солнце) руководят созданным миром; лучи солнца — нити, посредством которых духи растений сообщаются с солнцем. Тюрки дважды в год приносили жертву солнцу-свету; осенью и в конце января, когда первые отблески солнца показывались на вершинах гор» . Луна не являлась объектом поклонения. Ёе почитание возникло значительно позже и входило лишь в число традиций, связанных по-видимому с лунным календарем. Культ огня у тюрков, как и монголов, был связан с верой в его могущественную очистительную силу от зла, дарованную Тенгри. Сохранились сведения византийского посла Земарха (568г.) который прежде чем был допущен к кагану, прошел очищение огня. С культом огня связан погребальный обряд тюрков-обычай сожжения умерших. Среди глубоко почитаемых объектов природы у тюрков был металл-железо, из которого ковали оружие. Оно встречается во всех легендах, в которых древние тюрки излагали историю своего происхождения. Хунны первыми в Центральной Азии освоили промышленную добычу железа. По китайским источникам, развитие металлургии позволило роду Ашина перевооружить свою армию и создать отборные ударные части из латной ковалерии-фули, т.е.бури-волки . «Хунны молились железу и символом его сделали клинок, который римляне назвали мечом Марса. На границе тюркской империи византийские послы в УІвеке присутствовали при религиозной церемонии, во время которой им поднесли железо» .

Таким образом, тенгрианство, на протяжении многих веков через систему духовных кодов культивировало и социализировало определенные устойчивые этнические константы народов. Степи, где сложился психологический тип, «небесных людей»: свободолюбивый тюрк-бестрашный воин, подвижный, темпераментный от природы, и владелица дома-женщина (мужу принадлежало только оружие). Во всех тюркских родах, племенах и ордах все они были объединены одной идеей. Единство через «стремление к Вечному элю»-гаранту порядка в Степи, рожденной еще Мете-шаньем во ІІ веке до н.э. «При полной политической раздробленности идейное единство тюркских племен сохранялось; этническая традиция, она же наследственность, не была нарушена, незабвенные деяния предков вдохновляли и на подвиг»

В результате тюрки создали много десятков империй и ханств. Часто война уносила их из родных мест на тысячи километров. Рождаясь в одном краю, тюрок умирал чаще в другом. Его родиной была Великая Степь.

Литература

1. М. Кашкари. Лугани-ат-тюрк. М. 1999. Стр. 49.
2. Аюпов НГ. Тенгрианство как открытое мировоззрение/Диссертация на солекание ученой степени доктора филосовских наук. МОН РК г Алматы КазНПУ им. Абая 2004. Стр 24.
3. Там же стр 25.
4. Пекарский ЭК. Словарь якутского языка. Москва АННССС 1. ІІІт. 1959г. стр 2551
5. Гантуяа М. Филосовское осмысление понятия «тэнгэр». (Тэнгэризм и монголы) Улан-Батор ИАЛИГ. 2011г. стр 171-179
6. Хомушку ДМ. Религии в культуре народов Саяно-Алтая. М: из-во ГЛГС 2005г. стр 87
7. Мифологический словарь. М.1990г. 523
8. Гумилев Л.Н. История народа хунну. СПБ 1990г. Стр 97-98
9. Стеблева И.В. Поэтика древнетюркской литературы и ее трансформация в раннеклассический период. М.1976г. Стр 51-52
10. Там же с 52
11. Кляшторный С.Г. Мифологические сюжеты в древнетюркских памятниках СПБ. 1977г. М.1981г. Стр 123
12. Абаев Н.В., Аюпов НГ. Тенгрианская цивилизация в духовно-культурном и геополитическом пространстве Центральной Азии. Абокан 2009г. стр 47
13. Кляшторный С.Г. Мифологические сюжеты в древнетюркских памятниках Тюркологический сборник 2003г. Стр131
14. Потапов Л.П. Алтайский шаманизм. М-Л1936г. стр264
15. Малявкин А .Г. Уйгурские государства в IX-ХИвв. М. 1983г. стр 61
16. Религии мира. Энциклопедия. М.1996г. Т.6.-2.1 стр 213
17. Там же стр 216
18. Попов А А. Тавщийцы. МЛ. 1936г. стр48
19. Бичурин НЯ. Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена. МЛ. 1950г. стр229
20. Лависся Э., Рамбо А. Всеобщая историяМ.1897г \\ стр 818
21. Гумилев Л.Н. Тысячелетие вокругКаспия.Баку.1991г. стр 145

Лови ошибку. Вар-1

Тенгриантство — древнейшая религия тюрков.

Народы, говорящие на тюркских языках: турки, туркмены, казахи, кыргызы, узбеки, татары, уйгуры и др.

Само имя бога Тенгри разные тюркские народы произносили одинаково.

Тенгри означало «Верховный муж» или «Отец», восседающий на небе.

В отличие от славянской мифологии древнетюркская мифология очень хорошо сохранилась.

Тенгрианство – это совокупность представлений о мире, о жизни, существовавших у казахов и у других тюркских народов до принятия ими мусульманской веры.

Верховный бог неба Тенгри остановил хаос во Вселенной и установил порядок для небесных светил, всех стихий (огня, воды, ветра) и для людей.

Умай – сестра Тенгри.

Пояс Тенгри на небе превратился в небесную дорогу для птиц, улетающих осенью на юг.

Кус жолы – дорога жизни – зовётся она у казахов. Млечным Путём называют его другие народы.

У Тенгри есть два посланника – два всадника (белый и чёрный), предвещающие счастливую и несчастливую жизнь.

Прекрасный бог Уббе – подводный владыка. Ему служат водяные пери.

У тюркских народов было принято называть высокую гору или дерево Тенгри.

Высокое одинокое дерево могло стать местом коллективных молений или жертвоприношений.

Лови ошибку. Вар-2

Тенгриантство — древнейшая религия тюрков.

В отличие от славянской мифологии древнетюркская мифология очень хорошо сохранилась.

Верховный бог неба Тенгри остановил хаос во Вселенной и установил порядок для небесных светил, всех стихий (огня, воды, ветра) и для людей.

Иногда Тенгри является людям в образе всадника.

Умай – хранительница домашнего очага и покровительница детей.

Пери – прекрасные золотоволосые девы, обитающие на небе, земле и в воде. Они могут превращаться в животных и птиц.

Водяные пери очаровывают путников своим сладким пением и, подобно славянским русалкам, увлекают их на дно.

Золотой кол (алтын теек) бога закрепил Небо и Землю на их местах.

Важным являлось почитание духа предков, которая обязывала казахов знать свою родословную до седьмого поколения.

Кус жолы – дорога жизни – зовётся она у казахов. Млечным Путём называют его другие народы.

ВВЕДЕНИЕ

Тенгрианство — неоязыческий культ, в основе которого лежит пантеистеческое, политеистическое верование в Небо как верховное божественное существо. Название культа «тенгри» производно от китайского «тянь ди», что значит «владыка Неба» или «Бог». В китайском языке слово «тянь» (небо или небеса) обозначается иероглифом 天 — в русской транскрипции звучащее как «тянь».

слово «тенгри», написанное орхонским письмом.

Тенгрианство представляет собой современную реконструрированную концепцию верования в сверхъестественное, в основе которой лежат:

— пантеистическая онтология с учением о верховном божестве;

— космогония дальневосточной философии;

— мифология и демонология фольклора малых алтайских народностей.

Стержневой религиозный догмат тенгрианства (культ верховного божества Вечного Неба в пантеоне богов) разработан в качестве теоретической версии советским историком Л.Н.Гумилевым и представлен в его работах по истории древних тюрков.

ВВЕДЕНИЕ

Тенгрианство — неоязыческий культ, в основе которого лежит пантеистеческое, политеистическое верование в Небо как верховное божественное существо. Название культа «тенгри» производно от китайского «тянь ди», что значит «владыка Неба» или «Бог». В китайском языке слово «тянь» (небо или небеса) обозначается иероглифом 天 — в русской транскрипции звучащее как «тянь».

слово «тенгри», написанное орхонским письмом.

Тенгрианство представляет собой современную реконструрированную концепцию верования в сверхъестественное, в основе которой лежат:

— пантеистическая онтология с учением о верховном божестве;

— космогония дальневосточной философии;

— мифология и демонология фольклора малых алтайских народностей.

Стержневой религиозный догмат тенгрианства (культ верховного божества Вечного Неба в пантеоне богов) разработан в качестве теоретической версии советским историком Л.Н.Гумилевым и представлен в его работах по истории древних тюрков.

«Тенгри» также упоминается в качестве «верховного бога» монгольских племен с XIII века. Вопросам религиозных воззрений монголов времен правления Чингис-хана посвящена работа доктора Белградского университета Эренжен Хара-Давана «Чингис-хан как полководец и его наследие. Культурно-исторический очерк Монгольской империи XII-XIV веков», изданная в 1929 году. Предисловие к русскому изданию написал никто иной, как тот же Лев Гумилев.

В классической научной среде (этнографии, религиоведении) «тенгрианство» как отдельное определение религии или верования не применяется. Причиной этого является слабая научно-теоретическая база теории пассионарного этногенеза, в рамках разработки которой были выдвинуты тезисы верования древних тюрков и степных кочевников.

«Тенгрианство» как религия древних тюрков с единобожной концепцией также предложена в качестве гипотезы популярным автором альтернативной истории Муратом Аджи. В книге «Тюрки и мир: сокровенная история» М.Аджи утверждает, что «тюрки несли миру веру в Бога Небесного», подразумевая под Богом культ «Вечного Синего Неба».

Концепция мифологии «тенгрианства» как элемент системного религиозного верования представлена в работе казахского писателя Орынбая Жанайдарова «Мифы Древнего Казахстана. Детская энциклопедия Казахстана». — Алматы. «Аруна»,2006. Книга рекомендована Министерством образования и науки Казахстана, при этом издание выпущено по программе Министерства информации, культуры и спорта Республики Казахстана. Выпущена тиражом 10 000 экземпляров

В краткой анотации «Мифы Древнего Казахстана» представлена как «красочно иллюстрированная книга, в которой собрана и доступно изложены мифы народов-кочевников, обитавших в древности на территории Казахстана».

В настоящей работе будет дана оценка основным «догматам» концепции «тенгрианства».

ОНТОЛОГИЯ «ТЕНГРИАНСТВА»

«Тенгрианство» как результат религиозного синкретизма

В введении настоящей работы «тенгрианство» определен как неоязыческий культ, реконструированный историками в советскую эпоху и разрабываемая некоторыми исследователями в постсоветский период. Поэтому онтология «тенгрианства» является полностью смоделированной гипотезой в основе, которой лежали субъективные представления автора пассионарной теории этногенеза Л.Н.Гумилева и его последователей.

Как известно, Л.Н.Гумилев был также этнологом и географом. Родился будущий ученый в семье русских поэтов Николая Гумилева и Анны Ахматовой. Его отец Н.Гумилев был не только поэтом, но и путешественником (известный исследователь Африки), служил в русской армии, участник Первой мировой войны. Матерью Л.Гумилева была русская поэтесса Анна Ахматова, потомственная дворянинка. Поэтому неудивительно, что разработчик теории «тенгрианства» как верования древних тюрок, ориентировался в своих тезисах на догматы православно-христанского вероучения о Едином Боге, в традициях которого вырос и воспитывался сам. Однако являясь исследователем истории древних тюрок, Л.Гумилев также находился в орбите китайских источников, дающие основной исторический материал, что вынудило его искать некий синтез между христианским учением о Едином Боге, концепцией китайского Неба и верованиями народностей Алтая.

Проблема религиозного синкретизма верований тюркоязычных народностей Алтая достаточно подробно изучены в советской и русской этнографии и религиоведении.

По мнению Л.Гумилева, «тенгрианство» как вероучение базируется на поклонении кочевников верховному божеству «Вечному Синему Небу» — Тенгри, которое имеет тюркские корни. По нашему мнению название «тенгри» производно от китайского «тянь ди»,означающее «владыка неба», что указывает на китайское происхождение культа. В то же время на тюркском языке «небо» звучит как «көк» («кёок»), появление слова «тәңір» («тенгри») объясняется тесными контактами тюркоязычных кочевников с китайской цивилизацией. Учитывая, что тюрки как этноязыковая общность сформировались в I тысячелетии н.э., а их первые политические объединения (протогосударства кочевников) возникли еще в VI в. н.э, становится понятным, что существовашие до этого родоплеменные примитивные, в основном тотемные (с элементами анимизма) верования, не отвечали потребностям государственного устройства. Поэтому историкам необходимо было представить наличие у кочевников системного верования или религии в ее институциональном выражении.

К этому времени соседний Китай (империя с концепцией Срединного Государства «Чжунго» между Небом и Землей) представлял собой отдельную цивилизацию.

Известный религиовед Л.С.Васильев в работе «История религий Востока» приводит, что «..начиная с эпохи Чжоу Небо в его основной функции верховного контролирующего и регулирующего начала стало главным всекитайским божеством, причем культу этого божества был придан не только сакрально-теистический, но и морально-этический акцент. Считалось, что великое Небо карает недостойных и вознаграждает добродетельных».

Приведенную спецефичность царской власти в Китае также подтверждает английский философ Дж.Томсон: «..При династии Чжоу была выработана классическая концепция царя как «сына небес»; она была систематизирована в той форме, которая просуществовала почти без изменений в течение более двух тысяч лет. Согласно этой концепции, царь был ответственен как за хорошее управление, так и за упорядочение во всем материальном мире».

Для имперского Китая отождествление правителя с Небом означало принятие императором ответственности за весь мир, в который они включали собственно Китай и окружавшую его варварскую периферию, которая, по представлениям самих китайцев, явно тяготела к центру, т. е. к Чжунго, к властителю Поднебесной, сыну Неба. Эта структура отражалась и в официальном девизе империи: «тянь ди» (Владыка Неба) — «хуань ди» (Владыка на земле).

Разработчики «тенгрианства» полностью переняли онтологию культа Неба у древнекитайской цивилизации. Но если в Древнем Китае культ Неба был необходим для придания божественности власти императора, как сыну Неба, то Гумилеву культ Неба нужен был для идеологической легитимизации властных полномочий кочевых правителей.

Понятно, что примитивные родоплеменные верования тюрков и средневековых монголов не могли выступить идейным объяснением власти кочевых правителей во время крупных территориальных завоеваний. Для этого необходимо нечто глобальное, цивилизационное, а так как таковых у кочевников не было, пришлось заимствовать идею божественной власти правителя у более цивилизованных соседей.

По мнению Л.Н. Гумилева «тенгрианство» приняло формы законченной концепции к XII-XIII вв. Исторически этот период совпадает с эпохой деятельности наиболее известного кочевого правителя Чингис хана. В качестве обоснования приводят факт, что Тэмуджин перед походами на Северный Китай и Среднюю Азию провозгласил себя «Чингис ханом», «сыном Неба» и получил благословление от верховного шамана, что вполне укладывается в современные представления о теократической природе власти правителя.

Культовому источнику «тенгрианства» можно отнести книгу малоизвестного «евразийца» Эренжен Хара-Давана «Чингис-хан как полководец и его наследие. Культурно-исторический очерк Монгольской империи XII-XIV веков». Эта сомнительная с позиции научной содержательности работа (переизданная в 1992 году в Алма-Ате) является «настольной библией» всех чингисханофилов, а также любителей альтернативной истории кочевников.

Мотвиация написания этой книги приводится автором в предисловии и сразу задает читателю тенденцию ее понимания: «Историей монголов и их гениальным вождем, вписавшим блестящие страницы во всемирную историю, до самого последнего времени интересовался только узкий круг ориенталистов… «Познай самого себя» и «будь самим собой», — вот лозунги, которыми мы должны руководствоваться после неудачных копирований духовной культуры Европы, приведших в тупик Россию теперь, начиная от Петра Первого до наших дней». Однако столь скептическое отношение доктора Хара-Давана к европейскому культурному наследию необходимо оценивать с незавидного положения самого автора в момент написания книги — он был русским эмигрантом.

В разряд популярных теоретиков «тенгрианства» можно отнести русского исследователя Мурата Аджи, считающего тюрков прародителями всего человечества и основателями всех земных цивилизаций.

Китайская цивилизация и кочевники: исторический ракурс

Танская империя и тюрки

Проблемы верования тюрков невозможно рассматривать в отрыве от реальных исторических процессов. Как известно, религиозные верования отчасти являются отражением социальной действительности. Древние общества зачастую возводили в культ свою житейскую реальность, родоплеменные социальные дифференты, историю предков и т.д. Таким же образом религиозные верования кочевником были экстраполяцией в сферу сверъхестественного собственных исторических явлений либо неких социальных ожиданий.

Упоминаясь в письменных источниках впервые в качестве политического объединения в V веке, тюрки как этнополитическая общность сыграли огромную роль на территории от Северного Китая до Северной Африки. Поэтому вопросы религиозного верования тюрков требуют объективной оценки, свободной от любых проявлений волюнтаризма и тривиальности.

Определение «тенгри» как божества тюрков обязано расшифрованию европейскими этнографами. Русский исследователь В.В.Радлов перевел надпись на стелле Бильге кагана на русский и немецкий языки. После этого в конце XIX века В.Томсен, Х.Н.Орхун, С.Е.Малов, Т.Текин предложили новые интерпретации надписей памятников в долине реки Орхон в Монголии (стелла «Кюль-Тегин»).

Идея «тенгрианства» как религии тюрков базируется на поздней интерпретации надписей Бильге-кагана (стелла долины Кошо-Цайдам): «Тенгри благословил и поддержал меня, удача была на моей стороне, поэтому я стал каганом».

При толковании надписей стеллы Кюль-тегин необходимо учитывать, что эта стелла была высечена по указанию танского императора в качестве признания заслуг семьи кагана перед империей после смерти правителей династии Ашина. Надписи на ней выполнены на китайском и тюркском яызках, что и позволило позднее расшифровать их содержание. Так как под «тенгри» необходимо понимать китайское божество «Неба» (тянь ди), то надписи о «благословлении и поддержке Тенгри» скорее означают благословление и поддержку для тюркских каганов со стороны танского императора — Сына Неба в борьбе с врагами империи. Известно, что цивилизационный «Китай» никогда не воспринимал тюрков в качестве самостоятельной силы, для центра тюрки представляли кочевников (периферию), которых надо было постоянно регулировать: либо брать на службу, либо сталкивать с другими варварами, либо ассимилировать.

Признательность танского императора перед династией тюрков Ашина становится также понятной в свете скорой встречи китайцев с арабами.

Тюрки времен Бильге кагана служили в императорской армии, охраняли северную границу, помогали подавлять бунты на окраине империи. После смерти Куль Тегина (731 год), а также отравления Бильге кагана (умер в 734 году) в течение десяти лет власть правителей дома Ашина, служивших императору верой и правдой, ослабла. Уже в 741 году в каганате началсь гражданская война, междуусобицы, вторжение соседей, а император Тан Сюань-цзун предлагал дому тюркского кагана политическое убежище и приют в Китае. В 745 году история династии Ашина (в том числе история Восточного каганата) закончилась убийством последнего кагана Баймэй-хан Кулун-бека.

А уже в 751 году танский Китай, не имея на севере такого мощного союзника как дом Ашина, потерпел сокрушительное поражение от арабов в знаменитой Таласской битве.

Это сражение имело цивилизационное значение: начался упадок Танской империи и остановилось китайское продвижение на Запад.

Цзиньская империя и кочевые монголы в XIII веке

Миф о религиозности монголов (культ поклонения Небу) подробно приведен Эренжен Хара-Даваном в книге «Чингис-хан как полководец и его наследие. Культурно-исторический очерк Монгольской империи XII-XIV веков».

Кочевые монгольские племена XI-XIII в.в. также находились в положении тюркских племен VIII века: напряженность на северных границах Империи, междусобные войны, набеги и… верная служба императору!

Известно, что титул «хан» кочевым правителям присваивал императорский двор. Всевозможные «гур-ханы», «ван-ханы», «ха-ханы», «даян-ханы» на службе у Сына Неба получали свои титулы исключительно с позволения канцелярии правительства Золотого царства. Да и слово «хан» как титул правителя не имеет определения ни в тюркском, ни в монгольском языке.

Интересны значение слова и его идеограмма в китайском языке.

В китайском языке слово «хан» как титул правителей кочевников обозначается знаками 可汗 (ке-хан) или 大汗 (да-хан). В первом случае перед иероглифом 汗 (звук «хань»), расположен знак 可 (звук «ке»), имеющий значение «согласный, должный, разрешение».

Во втором случае, перед «хань» располагается 大 («да»), означающий «большой, великий».

Само же «хань» -汗, в переводе с китайского означает существительное «пот, испарина», в качестве глагола означает «потеть, вспотеть, обливаться потом».

Сочетание знаков несет значение «обязанный потеть» или «большой потный». Принимая во вниамние, что китайский император есть «Сын Неба», значения слова «хан» и знака 汗 приобретают совсем другой смысл. Кочевые правители «потели», «покрывались потом», «получали разрешение на потение» и именовались «великим» исключительно на службе у ИМПЕРАТОРА — СЫНА НЕБА!

Присвоение титула правителю является китайской традицией, подчеркивающей его статус. Предводители кочевников получали титулы власти только от рук императора, за исключением традиционных воинских званий как: бахадур, бек, и т.д.

Сам Тэмуджин до утверждения «Чингис-ханом» носил китайский титул «чаутхури», номинально соответствующий должности командующего региональной пограничной заставой. Причем согласно «Сокровенному сказанию монголов» за помощь в борьбе с татарами титулами от империи Цзинь были пожалованы глава кереитов Тогорил и глава тайджуитов Тэмуджин: первый получил звание «вана» (правитель), а второй титул «чаутхури».

Во взаимотношениях монголов с империей Цзинь тоже следует учесть объективный фактор особого отношения Чингис хана к Срединному царству: монголы Тэмуджина не находились в состоянии войны с «Китаем» в полном понимании этого слова. Помимо нахождения на службе у императора в период войны с татарами, Тэмуджин до 1210 года платил империи Цзинь дань.

Монгольские кочевники принимали активное участие в военных конфликтах на территории современного Китая на стороне того или иного государственного объединения. Так, например, в 1207-1209 году силы Тэмуджина участвовали на стороне Цзинь против тангутского государства Си Ся, однако это не значит, что монголы могли серьезно и последовательно вести войну с 50 милионным (!) Северным Китаем с целью его покорения. В основном «набеги» Тэмуджина завершались получением подарков от той или иной стороны конфликта, вплоть до принцесс императорского двора.

Китай попал под политическую зависимость монгольских военных сил уже после смерти Чингис хана — в период правления Хубилай хана. При этом «покорение» Китая больше напоминало наведение конституционного порядка и восстановление государственных органов власти в Империи, доведенного до хаоса действующими политическими режимами. При этом Хубилай хан после зачисток основал собственную династию Юань!

И только после легитимизации монголов в Китае в качестве правящей династии Чингис хан именуется в китайских источниках как 太祖, т.е. «Тай цзу» или «Священный основатель — предок». При этом как правитель он наделяется титулом 法天啟運聖武皇帝, означающий «Священный Земной владыка, удачно ставший правителем-воином по закону и воле Неба». При этом в титуле происходит важная трансформация: знак 汗 «хан», означающий титул кочевых правителей, у Чингис хана заменяется на 皇帝 «хуань ди». А это титул самого Цинь Ши хуанди, первого императора объединенного Китая!

Титул первого Имератора объединенного Китая — Цинь Ши Хуаньди

Ошибки единобожной интерпретации «тенгрианства»

Онтология «тенгрианства» как учения об Одном Боге весьма спорна, так как Единобожие (авраамическое, пророческое) в своем фундаменте подразумевает Одного Бога как внебытийного, единственного, трансцедентного Творца бытия и реальности, который вне своего творения и противостоит ему. Единство Бога подразумевает не только его эксклюзивность, но и в приницпе исключает возможность всяческих претензий на его Божественность. Единобожие не надо путать с однобожием. Есть однобожие, верховнобожие, всебожие, но это все различные проявления контр-идеи Единобожия.

Учение «тенгрианства» об одном боге — Тенгри (при этом Тенгри это бог, который появился после сотворения бытия) можно охарактеризовать как «однобожие» либо «верховнобожие» в пантеоне богов, что всего лишь неудачное подражание мифологии древности. Под «древностью» необходимо понимать цивилизационную категорию периода IV тыс. до н.э. по V в. н.э., к примеру цивилизация Шумер, Древнего Египта, Древней Месопотамии, Древнего Китая или Древней Греции и Рима. При этом никак нельзя включать в это определение — «Древний Казахстан», который попросту цивилизационно не существовал.

Л.Гумилев, хоть вырос и был воспитан в традициях православного христианства, как ученый состоялся в советскую эпоху, поэтому вряд ли разбирался в тонкостях Единобожного учения. Да и для основного большинства верующих нет большой разницы между пророческим Единобожием и традиционным жреческим однобожием, идеи которых мирно сосуществуют в их сознании.

Изучая историю «древних тюрков» и монголов, Гумилев и Хара-Даван столкнулись с проблемой обоснования эксклюзивности культуры тюрков и монголов. Ведь географически, кроме Китая, рядом с ними другой цивилизации не было. Л.Гумилев в отличии от западноевропейских историков не принимал Китай как мирную державу, что мешало ему признать тяготение культуры тюрков к китайской цивилизации (Гумилев всегда рассматривал взаимотношения кочевников с Китаем исключительно через призму агрессии и войн). Но и географически переместить Китай от тюрков не мог.

Возможно поэтому ученые пошли на небольшую манипуляцию историческими фактами. Во-первых, название божества было взято из ставшего привычным в тюркском языке слова «тәңір», означавшее «Творец», хотя исторически было названием «неба», заимствованное из китайского языка (к ХХ веку слово «тәңір» под влиянием 1200-летней мусульманской традиции приобрело совсем другой смысл). Для примера, часто используемое в тюркских языках определение бога как «Кудай», также имеет нетюркское, а персидское происхождение.

Во-вторых, чтобы придать отличительные особенности тюркскому (монгольскому) божеству от китайского, из христианства заимствована не совсем удачная православная догматическая конструкция Единобожия.

Эта «небольшая манипуляция» обернулась неприкрытым религиозным синкретизмом со стороны евразийцев.

В «Мифах Древнего Казахстана» О.Жанайдаров в главе «О смысле веры в бога Неба Тенгри» приводится следующее:

«От поклонения Великому Небу — всесильному и всеобъемлющему — человек пришел к идее Вечной жизни, поскольку бессмертен сам Космос, окружающий Мир» (стр.194).

В несколько примитивной форме идея вечности мира приводится в другом месте. Глава «Душа» (стр. 20) «Тын — духовное свойство, способность дышать. Оно присуще человеку, скоту, зверям, птицам, траве и деревьям. Этой способности лишены камни. ..Жизнь растения бессмертна и беспрерывна, потому что корень остается в земле, и растение вечно может поддерживать свое бытие».

Идея бессмертного, вечного Космоса, Мира, жизни (читай вечности реальности и бытия) есть концентрированное выражение идеи китайского Неба, но это — «не Яхве, не Иисус, не Аллах, не Брахман и не Будда. Это высшая верховная всеобщность, абстрактная и холодная, строгая и безразличная к человеку. Ее нельзя любить, с ней нельзя слиться, ей невозможно подражать, как и нет смысла ею восхищаться». (Васильев Л.С. История Религий Востока. 1983 г. (с) Издательство «Высшая школа» 1983).

Всегда рационально мыслящий китаец, озабоченный насущной проблемой пропитания своей семьи, особо не задумывался над таинствами бытия, китаец выше всего ценит материальную оболочку — свою жизнь. Почитание абстрактной идеи есть нечто чуждое практическому китайскому уму.

Поэтому важнейшей особенностью древнекитайской религии была весьма незначительная роль мифологии. В отличие от других ранних обществ с собственными религиозными системами богатыми мифологемами, определявшими облик духовной культуры, в Китае место мифов заняли исторические легенды «о мудрых и справедливых правителях».

Однако этот «недостаток» разработчиками «тенгринства» был компенсирован легендами, сказками, преданиями потомков тюркоязычных алтайцев. Таким образом, в такой дремучей смеси советской исторической науки, древнекитайской религии и догматов христианского православия появилось «тенгрианство», как теоретическая концепция религиозного верования древних тюрков.

Проблемы космогонии «тенгрианства»

Однако такое упрощенный подход не только не решил вопросы онтологии «тенгрианства», но и создал полный хаос учения, где беспорядочно и хаотично стали переплетаться элементы аврамиической традиции, конструкции шумерского панетеона, античные мифы, космогония дальневосточной философии, фольклор алтайских народностей, шаманизм, сказки и легенды и т.д.

В «тенгрианстве», как предполагают его последователи (книга «Мифы Древнего Казахстана»), наряду с культом Неба как Верховного Божества имеются культ Богини женщины — Богиня Умай, культ Огня — Богиня От-Ана, культ воды и земли — Дух Йер-Су и т.д. Помимо указанных пантеон тенгрианства включает различных божеств отражающие космогонию, сюда можно включить сыновей Тенгри, божеств-управителей уровней мира, духов, отвечающих за смену дня и ночи, божества Добра и Зла и т.д. «Тенгрианский» пантеон удивительно напоминает шумеро-аккадский (позднее вавилонский) пантеон богов, а также древнегреческий Олимп с Зевсом во главе.

Происхождение мира и верховного божества — Тенгри заимствовано из древнекитайской традиции с элементами индийской мифлогии о «золотом яйце». В обрядовых книгах Древнего Китая (Девятнадцать древних стихотворений) существует следующяя версия о творении мира: Небо и земля жили в смеси — хаосе, подобно содержимому куриного яйца. Пань-гу — мифический первопредок жил в середине. Долгое время в мире господствовал хаос, говорили китайцы, в нём ничего нельзя было различить. Затем в этом хаосе выделились две силы: Свет и Тьма, а из них образовались небо и земля.

Следует подчеркнуть, что традиция первоначального хаоса, нерасчленности неба и земли широко распространено во всех древних мифах о происхождении мира. Особенно ярко это предание выражено в вавилонском «Энум элиш» — поэме о сотворении мира.

Когда о небе, что наверху, даже еще не упоминалось,

И о названии твердой земли, которая внизу, еще не думали;

Когда только Апсу, первоначальный их родитель,

И мумму и Тиамту — та, из которой они все родились,

Свои воды воедин смешивали,

Когда болота еще не были созданы и нельзя было найти ни одного острова,

Когда еще ни один бог не появлялся вовсе,

Не был назван по имени и судьба его не была определна —

Тогда боги среди них создавались;

Появились Ламу и Лахаму и были названы.

Словно повторяя эти легенды, О.Жанайдаров в книге «Мифы Древнего Казахстана» реконструирует следующую историю. «Когда-то не было ни земли, ни неба, а был только один необъятный океан. Однажды внутри океана возник Белый Свет — Ак Жарык, из которого образовалось сияющее золотое яйцо. Внутри него спал бог Тенгри — прародитель всего мира. Он спал очень долго, миллионы и миллионы лет, и вот однажды проснулся. Тенгри разбил скорлупу яйца и вышел наружу. Из верхней части яйца Тенгри сотворил Небо, а из нижней сделал Землю».(с.9-10).

«Отделив Небо и Землю, Тенгри сам разделился на мужчину и женщину, чтобы произвести потомство. Богиню женщину он назвал Тенгри Умай».

Но если поэтические памятники древности с эпической теогонией отражали высокий уровень цивилизации античности, то причудливые сказки и легенды О.Жанайдарова обращают внимание на вольную фантазию автора.

На стр.12 автор безапеляционно заявляет: «Огонь у тюрков почитается как аулие, т.е. священный. Богиня От-Ана (Мать-Огонь) родилась из стопы матери Тенгри — богини Умай. Ее отец — твердая сталь, мать — кремень. От-Ана живет в жилище человека, в очаге. Огонь считали древние тюрки — это божественное воплощение, дающее тепло и пищу человеку, дар богини Умай. Согласно мифу, первым извлек огонь пророк Надулуша. ..в огонь нельзя плевать, нельзя наступать на горящие угли, нельзя тушить пламя в очаге. Он должен погаснуть сам».

Слово «аулие» не тюркского, а арабского происхождения. Означает не «священный», а «приближенный», причем «аулие» кораническое слово, упоминается в Коране в отношении «приближенных к Богу». Утверждение о тюркском происхождении слова «аулие», тем более применительно к откровенным языческим культам, является проявлением невежеста и волюнтаризма.

Вообще произвольное представление сказок и легенд у О.Жанайдарова переходят всякие границы интеллектуальной дозволенности. Так, приводя легенду «о сыне Тенгри Гэсэре» (по казахски именуя его Абай Кайсар — хан), автор делает следующее заявление: «в арабском Коране имеется сура, посвященная Кайсару: «Во имя Аллаха милостивого, милосердного» Мухаммед, поистине мы тебе передали Каусара обильного» (стр. 55). После таких «ссылок» напрашивается вывод о компетентности Министерства образования и науки (!), рекомендующего книгу. Легенды о Гэсэре, сыне Тенгри, поразительно напоминают подвиги Геракла, Одиссея, отличаясь от греческих мифов именами персонажей (княжество Лин, ребенок Джору, злой дядя Чотон, людоед Лубсон, враг Тхотун) явно саяно-алтайского происхождения.

Из античной мифологии О.Жанайдаровым заимствуется идея уровней мира:

«Наша Вселенная делится на Верхний, Средний и Нижний миры.

Верхний мир назвается Кан. Земля здесь Алтын Теленгей. Управляет им Мангызын-матмас. Ад Верхнего мира назвается Мангыс-точири-там. Управитель его — Патпан Кара.

Мир, в котором живем мы, люди — самый меньший и самый низкий. Называется он Кара-Тенгере. Главный управитель в нем — Майторе. Небо нашего мира имеет тридцать три слоя, один выше другого. Принадлежащий нашей Земле ад называется Таптан-кара-таш. Управляет им Керей-хан» («Мифы Древнего Казахстана», стр. 14-15).

Здесь следует отметить, что приведенная структура вселенной, а также имена божеств полностью заимствована из мифологии алтайских народностей.

Продолжение следует…..

Общественное обьединение «IЗГI АМАЛ»

В литературе сейчас принято определять заявленную мной тему как тенгрианство или тенгризм. Но это неправильно, поскольку такое словоупотребление осовременивает проблему, превращая ее в очередной «-изм», или течение мысли. Но Тенгри — это наш казахский древний бог, т. е. это нечто имманентное нашему сознанию с тех пор как в нем появился хоть какой-то проблеск миропредставления.

В этом плане Тенгри — бог традиционной религии и именно поэтому он сохранился в нас через века и тысячелетия, поскольку он растворен в казахском опыте мира и в казахском образе мышления, как в психотипе воина-номада.

В известном стихотворении Абая говорится, что казах приходит в этот мир с песней, с песней по ней проходит и с песней из него уходит. В этих емких строках Абай ухватил главное — что казах с детства окружен устнопоэтической сакральной культурой, но, конечно, он не мог сказать, что вдохновляет ее идея Тенгри. Не мог, поскольку к 19 веку Тенгри растворился в шаманизме, или остался как пережиток в исламе, но не более.

Поэтому говоря, что Тенгри — духовный стержень казахского самосознания, мы должны признаться, что долгое время он никак не влиял на это сознание, ибо существовал в нем как его бессознательное. Однако уже в 19 веке ученые-востоковеды в лице Чокана Валиханова, Доржи Банзарова и других пытаются научно восста­новить и реконструировать религию Тенгри. С тех пор она становится фактом общественного сознания, а в конце 20 века становится знаменем поиска национальной идентичности во многих тюркоязычных республиках. При этом надо согласиться, что сколько исследователей, столько и тенгрианств. Из скромных заметок Олжаса Сулейменова в «Аз и Я» вырастает тенгрианство как мировая религия Мурада Аджи, если им с теми или иными отклонениями вторит Безертинов, то Зуев и Агелеуов связывают тенгрианство с фалличе­ским культом. Автор этих строк тоже долгое время тщился объяснить, что такое тенгрианский монотеизм, пока не прозрел при помощи Делёза и Гваттари, утверждавших, что путь к богу кочевников идет «через множество локаль­ных операций», т.е. отклонение от единого культа и поклонение своим местным богам, как промежуточную инстанцию к единому богу.

В последнее время просматривается явное и неявное противостояние между патриотами-тенгрианцами и всякими исламскими сектами, а также исламистами-ортодоксами. Все это говорит о том, что ныне тенгрианство стало фактом нашего национального самосознания, но пока еще, к сожалению, в качестве лозунга и наития. В этих условиях становится особенно актуальным понять философию тенгрианства и его религиозно-обрядовое содержание.

Едва открыв глаза, номад видел над собой безбрежно синее небо, а вокруг светлый мир, уносящий его в бескрайнюю степь, т.е. с детства мир представал перед ним цельным и неразмен­ным. Это рождало в степи характеры цельные и бескомпромиссные, не умеющие лукавить.

В плане философском это похоже на учение о бытии греческого философа Парменида, ут­верждавшего, что бытие есть, а небытия нет. Так и кочевник представлял мир бесконечно бытийствующим бытием и даже смерть им представлялась жизнью, но уже в ином мире. Это порождало в кочевниках праздничное, карнавальное мироощущение. Но нельзя думать, что у них не было представления о смерти. Было — да еще какое! Вся культура тенгрианства — это связь с потусторонним миром, выраженная в культе мертвых, или аруахов. По тенгрианским представлениям, душа человека рождается в небе, потом при содействии божественной пары Тенгри-Умай происходит зачатие ребенка, а после смерти человека его душа вновь возвращается в небо и там покровительствует своим потомкам. Поэтому память о мертвых, или о предках ушедших в мир иной — это главный нерв тенгрианства. Именно через своего предка-аруаха номад связан с Тенгри. Отсюда вся обрядность тенгрианства связана с деторожде­нием и культом предка. И это создает вечный сакральный круговорот, в начале которого шильдехана — праздник по случаю рождения ребенка, в середине — сватовство и женитьба, а в конце — поминки по мертвому предку.

Все, что потом так усложнилась в оседлых культурах, в номадической сохранилась в своей классической простоте. Так, в Упанишадах есть представление об ашрамах, или различных периодах человеческой жизни — от брахмачарьи до саньясина, а в поэзии казахских жырау характеризуется каждое десятилетие человече­ской жизни вплоть до глубокой старости. Здесь мы видим всепроникающее жизнелюбие и неприятие смерти, которая всегда выносится за скобки, не порождает каких-либо мистических переживаний или оккультных представлений. В этом плане тенгрианство близко нашему совре­менному атеистическому мировоззрению. И, тем не менее, это религиозное, сакральное мировоззрение, которое породило все формы позднейшей казахской культуры. Какие же это формы? Это устнопоэтическая культура от поминального плача до эпоса. Ведь эпос в своей основе — это гимн мертвому предку, возвеличи­вание его заслуг и подвигов, разговор с его духом, т. е. классическое выражение тенгриан-ской метафизики или связи с запредельным миром. Если же спросить, в какой форме осуществлялась эта связь, то надо сказать, что в коллективной форме она осуществлялась по­средством жертвоприношений, но существовала и индивидуальная форма — это «сыйыну». Это понятие можно перевести как погружение в Бога, или преисполненность волей Бога. Оно сплошь и рядом встречается в казахском эпосе.

Бабам, саған сыйындым//

Мой предок, я воплощаюсь в тебя,

преисполняюсь тобой.

Батыр как бы сливается с духом предка и, получив несокрушимую духовную мощь, одо­левает врага. Но, даже одолев его, он припи­сывал заслугу победы не себе, а аруаху. Как видите, сакральное мироощущение очень отличается от религиозного в монотеистических религиях. В языческом мироощущении бог насколько возможно далеко отстоит от чело­века, он за пределами человеческого представ­ления, это нечто таинственно-неведомое, но могучее и грозное. Поэтому его не пытались очеловечить, а, наоборот, старались в предста-вимом найти непредставимое и говорить с ним иносказаниями. Та же эстетика вдохновляет поэзию жырау, являющуюся классическим выражением тенгрианского мироощущения. Так, например, жырау Шалкииз нанизывает столько далеко отстоящих друг от друга образов, что совершенно непонятно к чему он ведет:

Грозовая туча таит в себе молнию, Стадами овец повелевает дорога, Белым парусом повелевает ветер, Справедливый тюре повелевает народом, Батыр повелевает в битве, Военачальник повелевает войском, Оратор повелевает словом. Из ловчих птиц достойнейший — орел.

И только в последней строке выясняется, что он хотел сказать:

Если будешь дружить с недостойным, -Станешь посмешищем всему миру!

Как видите, чтобы прийти к такой сентен­ции, он выстраивает иносказательный ряд из всего, что было лучшим в степи: лучшее в туче

—это молния, из ловчих птиц достойнейший —орел. Но обратите также внимание на то, как стереотипно его мышление:

Стадами овец повелевает дорога, Белым парусом повелевает ветер.

В этом Шалкииз тоже остается выразителем тенгрианского мировоззрения, поскольку вера в Тенгри — это именно вера, т.е. мышление в стратегии самоочевидностей. Для кочевников Тенгри — гарант и самооправдание мира: изначально допускается, что создатель всего сущего Тенгри и уж потом считается, что если мир создан Тенгри, значит, так все и должно быть. Кстати, и в этом плане, мы с чистой совестью можем сослаться на строки Шалкииза. В одном из стихотворений он говорит правителю Темиру такие слова.

Мы — сыновья равнодостойных предков, И если ты ныне правитель, То это сделал Тенгри.

Несомненность, незыблемость всего обеспечивается бесконечным пиететом перед Тенгри — создателем всего сущего и подателем благ. Но кроме всего прочего, он обеспечивает также незыблемость традиции тенгрианского мироощущения в кочевой среде. Об этом хорошо сказано жырау Казтуганом.

Освободив от туч, месяц открывший, Освободив от марева, солнце открывший, Прорубившись сквозь ряды Мусульман и неверных, Веру открывший, Казтуган, сын Суюниша!

Здесь он представляет себя выразителем традиции отличной и от мусульман и от невер­ных. Так в чем же особенность этой традиции или этого культа?

Бог Тенгри — бог неба, т.е. он и единый бог, и высший бог, к которому можно обратиться через других богов и духов. Так, по тюркской «Книге гаданий» кроме самого бога неба Тенгри есть Бог пути Тенгри на Пегом коне и Бог пути Тенгри на черном коне, кроме того есть еще божество Йер-Су, и богиня деторождения Умай. У каждого из этих богов свои функции, но Тенгри вбирает всех, ибо он — обладатель «кута», или благодатной, оживотворяющей силы. Чтобы у человека была удача и счастье надо, чтобы его осенила эта благодать, но когда с ним пребывает «кут», нет препятствий, которые бы он не преодолел. Насколько это отлично от мусульманской покорности судьбе, где муслим уповает только на волю Аллаха, полностью посвятив себя религиозному служению. У Тенгри нет такого себялюбия, он не требует от своих чад религиозного фанатизма. Наоборот, он требует от тюркского мужа, чтобы он, не смотря ни на что как можно полнее раскрыл себя.

С голой грудью скачи на врага Один только Тенгри знает Отчего ты умрешь!

Но в этом «один только Тенгри знает» скорее проскальзывает, что «никто не знает», т. е. нет никакого предопределения, есть только неизбежность смерти, (Время распределяет Тенгри, Сыны человеческие пришли все, чтобы умереть) но это удел всего рода людского. Если в других религиях именно боязнь смерти предопределяет обращение к богу и покорность перед его волей, то номады делают из этого обратный вывод: раз неизбежный удел человека — смерть, то чего ее бояться, надо идти ей навстречу и победить ее. Не потому ли в «Книге моего деда Коркута» удалой Домрул борется с самим Азраилом — ангелом смерти? Видимо, это отзвук тенгрианских представлений, сохранив­шийся в исламском контексте тюркского памятника.

Номад не вымаливает себе удачу, он ее завоевывает своим бесстрашием в поединке с неизвестностью. Но для этого у него должен быть «кут», или благоволение Тенгри. Доста­точно сказать, что даже Чингисхан искал этого благоволения. В «Сокровенном сказании монголов» есть эпизод, где на горе Бурхан-Халдун он расстегнув пояс простирается ниц перед Тенгри и говорит следующее.

…и если ты поддерживаешь меня, то пусть поддержат меня все демоны и ангелы.

Тенгрианское понятие «кут» интересно срав­нить с зороастрийским понятием хварны. Хварна — это божественная Благодать, Дар Всевышнего человеку, частица божественной силы и мудрости. Обычно изображали как светящийся нимб. Так же покровитель людей с Божьим Даром — проявляет их выделенность и отмеченность через неожиданные события, мгновенный выход из замкнутого круга, преображение. Помогает человеку в раскрытии его способностей, дарует просветление, величие, неожиданность, осознание свободы, поиск нового. Хварна дарует человеку шанс совершить полный переворот в жизни и выйти из-под зависимости, гнета кармы, освободиться от старого и ненужного. Человеку, к которому благоволит Хварна, временами даются огромные силы, позволяющие преодолеть любые опасности и преграды, возможность реформаторства, опережения своего времени, пророческое предвидение ситуации. Символ -молния.

В самом общем виде «хварна» похожа на «кут», но со временем она усложняется, детализируется. По своим «масштабам», силе и способу получения хварна делится на три вида. Самой главной является хварна царя, которая дается по Божьей воле в счет будущих великих дел. Хварна жреца переходит по наследству и служит признаком чистоты рода, наградой за благие дела предков человека. Хварной воина человек награждается за добрые дела при этой жизни. Символами трех хварн являются три огня, горящие в зороастрийских храмах.

В семантике кута и хварны сказывается различие миров кочевья и оседлости. Оседлая культура надежна и фундаментальна, свои свер­шения она совершает не спеша, процедурно, шаг за шагом. Вследствие этого у нее страсть к детализации и схематизму. Культура кочевья -это культура выплеска, экстаза, импровизации. Вместо хварны она рождает понятие кута, кото­рым может быть отмечен любой — от пастуха до кагана. По Делезу и Гваттари, миру оседлости соответствуют шахматы, миру кочевья — игра го. В шахматах все ортодоксально, король -всегда король, слон всегда слон, это калька иерархизированного оседлого общества, а фигуры игры Го, напротив, это крупицы, пластинки, простые арифметические единицы, и выполняют лишь анонимную, коллективную функцию «от третьего лица»: «Он» делает ход, это может быть мужчина, женщина, блоха, слон. Шашки Го являются элементами несубъктивированного машинного устройства, без внут­ренних свойств и только ситуативных. Так и в казахском кочевом обществе, человек проявлял себя в конкретной ситуации и его после этого величали батыром, бием, шешеном, жырау. В таком обществе невозможно иерархия, все равнодостойны. И при этом важно, что никто их не назначил, они сами доказали свою способ­ность быть воином, полководцем, родоправите-лем, оратором или поэтом. И эта их способность сразу освящалась, сакрализировалась и могла передаваться по наследству, а по смерти им посвящались эпические произведения. Акаде­мик Алькей Маргулан писал, что гунны своих лучших людей производили в звание Тенгри. Не отсюда ли происходит культ святых в исламе, столь характерный для Казахстана и Средней Азии? Как известно, в чистом исламе покло­няются только Аллаху, поэтому культ святых это тенгрианский рудимент в исламе.

Таким образом, казахская традиционная культура целиком порождена тенгрианством и особенно это касается института шежире или родословной, поскольку Тенгри не бог-творец, а бог-прародитель, отец всех тюрков и казахов. В связи с этим родословную полагалась блюсти в чистоте и неприкосновенности, ведь именно место в иерархии родов возвышало человека в кочевом обществе. Теперь особо следует остановиться на фигуре баксы-шамана. Его статус резко отличался от статуса жреца в оседлом обществе. Как известно, жрецы, так повелось еще с Древнего Египта, всегда обладали огромным авторитетом и вследствие этого огромными богатствами, т. е. относились к господствующему классу. Что касается баксы, они сторонились людей, жили в глуши или пустыне и появлялись в обществе только в критическую минуту, когда были нужны людям. Это говорит об ином образе сакральности, характерном лишь для тенгрианства.

В заключение хочется сказать, что, как это ни парадоксально, в Казахстане меньше всего считаются с тенгрианством. Вместо этого охот­но раскрывают объятия всяким исламским сектам, коим несть числа. Современное казахское общество уже в очень значительной степени исламизировано. Это особенно касается нашей казахской молодежи, которая ныне культивирует в себе не предприимчивость и любовь к знанию, не открытость к миру и бытию, а слепую преданность всяким ислам­ским и лжеисламским бонзам. Между тем, культивирование исламской идентичности пристегивает нас к исламской истории и современности, за которые мы никак не виновны и никакой ответственности нести не должны. Казахстан — страна, которая едва достигла своего суверенитета и только-только очнулась от продолжительного колониального гнета и было бы очень неосмотрительно в эпоху деколонизации добровольно сунуть свою голову в ярмо исламского традиционализма, или сектанства. Нам на это просто нет времени. Ныне у нас уникальный шанс — обратиться к себе, как японцы в эпоху Мэйдзи, как турки в период Танзимата, как наши деятели в эпоху Алаш-Орды. Я считаю чисто казахскими только два периода нашей истории: длительную, но ушедшую в бессознательное, эру тенгрианства и краткий период Алаш-Орды. Но меня поражает то, что именно эти периоды у нас изучаются менее всего. Возьмите Якутию, Хакасию, Туву -там очень хорошо исследуется тенгрианство. В России создано тенгрианское общество, такое же есть и в Киргизии. Так и нам нужно создать Общество осознания Тенгри, как научно-исследовательский институт по исследованию тенгрианских корней казахской культуры и добровольное общества последователей неотенгрианства, т. е. тенгрианства модернизирован­ного к современному бытию в мире.