Почти каждый родитель хоть раз в жизни оказывался в ситуации, когда вдруг родной сын или дочь отчаянно его стесняется. И ведь для этого, казалось бы, не было причин! Психолог Ирина Беляева объясняет, почему стыдиться своих родителей — естественно, и нет поводов обижаться.
Рассылка «Мела» Мы отправляем нашу интересную и очень полезную рассылку два раза в неделю: во вторник и пятницу
Почему-то сыну вдруг перестало нравиться, что я называю его «медвежонком». Да, друзья могут увидеть, но ведь наши отношения важнее любых друзей! И что страшного, если я расспрошу его новую подружку о семье, увлечениях и любимых книжках? Или почему дочь огрызается, когда я напоминаю ей надеть шапку и не забыть позвонить мне, провожая на дискотеку? А сын краснеет, когда я рассказываю о его привычке спать с плюшевым мишкой до двенадцати лет. Это же так мило! И почему все его 1550 друзей «ВКонтакте» могут писать комментарии сколько угодно, а мне он высказывает претензии за один невинный лайк? Ах, ну да, ещё я разместила его фотографию в двухлетнем возрасте на горшке в обнимку с букварём, но это было в рамках флешмоба «#молодыематеринулевых»! И он там забавный!
Мы невольно совершаем десятки невинных, привычных нам поступков, которые заставляют наших детей краснеть и мечтать провалиться под землю, оказаться за тысячи километров от нас и, что ещё страшнее, не иметь с нами ничего общего. Конечно, нас ранит такое отношение детей. Оно кажется жестоким и несправедливым, ведь мы всегда действуем исходя из их интересов (как мы бы ни понимали эти интересы).
Почему и как возникает стеснение
Обычно стеснение впервые появляется в предподростковом возрасте и проходит к 18-20 годам, когда человек вырастает. Ещё вчера вы были примером для подражания, идеалом и небожителем, а сегодня ваш ребёнок подвергает критике всё, что у вас есть: возраст, манеру одеваться, чувство юмора, вашу общительность и даже любовь к танцам на парковке. И в то же время он мечтает о причёске, как у Васи из 6 «А», и футболке, как у Коли из кружка по археологии, и пытается научиться так же лихо плеваться как сосед-байкер с восьмого этажа. Дело в том, что подростковый возраст — время поиска идентичности, время «бить зеркала», пытаться понять, какой я, каким я хочу и могу быть. Всю жизнь до этого момента ребёнок пытался быть похожим на родителей, слушаться их советов, заслужить одобрение. Теперь нужно максимально дистанцироваться и попытаться найти новую, свою точку опоры, выработать личную стратегию поведения и познакомиться с самим собой.
Всё, что предлагается старшими, ставится под сомнение и оспаривается. При этом очень сложно оставаться одному, поэтому нужно быть «в группе», нужно быть похожим, а иногда даже незаметным. Для подростков важно носить то, что носят друзья, говорить на том же языке, слушать ту же музыку, смеяться над теми же шутками, ходить в одни и те же места, есть похожую еду и сделать этот свой «молодой мир» максимально закрытым от родителей. Эмоциональная зависимость от родителей никуда не девается (если не становится настолько невыносимой, что ребёнок рвёт привязанность). То, что сын, приходя домой, хлопает дверью и уходит в свою комнату вместо того, чтобы делиться с вами событиями дня, это вовсе не значит, что он вас стал любить меньше.
Ребёнок продолжает оставаться вашим сыном или дочкой, иначе ему было бы совершенно наплевать на то, как именно вы одеваетесь и какая у вас манера шутить
Именно эта близость и любовь к родителям и делает человека таким уязвимым. Причём чем меньше человек уверен в себе, чем больше ему хочется оставаться незаметным среди сверстников, провести этот период не выходя из тени, и тем чаще он испытывает неловкость за поведение родных.
Когда ребёнку бывает стыдно за родителей
1. Мама или папа делают что-то «неправильно», ведут себя «необычно» по сравнению с другими родителями. Это может быть манера одеваться (слишком молодёжно или наоборот), манера говорить, постоянные шутки, панибратство по отношению к друзьям детей, желание давать всем советы, когда их не просят. Например, мой сын стесняется моего акцента, когда я прихожу в американскую школу, где он учится Да, я не умею говорить так же, как коренные жители Миссури, и, скорее всего, это ни для кого не проблема, кроме сына. С его точки зрения, я так выделяюсь и делаю что-то неправильно. Понятно, что акценты других родителей его никак не занимают.
2. Родители излишне опекают и прилюдно проявляют нежность. Да, им не нравится, когда вы называете их ласковыми детскими прозвищами, обнимаете и целуете на прощание и любовно повязываете сыну подаренный бабушкой шарфик с зайчиком. Конечно, вами движет любовь, но таким образом вы сами передаёте оружие (идеи для насмешек) против своих детей в руки их врагов, а это можно приравнять почти к предательству. Хоть и по незнанию.
3. А ещё вторгаются в жизнь ребёнка и пытаются решить все его проблемы (а их и не просили). Защитить, заступиться, наказать обидчиков, договориться за него — источник вечного непонимания между поколениями. Да, они хотят «сами»: сами набить свои шишки, сами совершить все ошибки, сами пожать плоды своих, возможно, опрометчивых решений. Они хотят, чтобы мы их уважали. И, что важно, показывали это уважение. А уважение — это ещё и доверие. Так что перед тем как вмешиваться в конфликт ребёнка с учителем, и тем более с ровесниками, спросите у него, а согласен ли он на ваше вмешательство. Речь, конечно, не о ситуации, когда учитель напрямую обратился к вам.
4. Родители пытаются быть похожими на друзей ребёнка (или просто подростков). Используют сленговые слова в речи, одеваются по подростковой моде, больше болтают с друзьями детей. Это путь в никуда. Чаще всего в глазах подростков вы выглядите глупо и рискуете стать объектом насмешек, а именно это — самый страшный грех для 12-18 летних. И да, вы никогда не сможете быть такими, как они, вы — дети другого поколения.
5. При этом постоянно делают замечания. Когда ребёнок был маленьким, родители часто позволяли себе замечания в его сторону, могли иногда даже кричать и ругаться прилюдно. Делать замечания по поводу того, как он выглядит, чистая ли у него одежда, сменил ли носки, и сколько раз сказал «ну типа… это…» за последние пять минут, аккуратно ли ведёт себя за столом. На самом деле даже в трёхлетнем возрасте делать замечания и поучать лучше наедине, подальше от посторонних глаз и ушей. А в подростковом возрасте подобное поведение со стороны родителя — вообще неуважение. Даже если вы думаете, что «поучать и воспитывать — ваш священный долг», забудьте о том, чтобы делать это публично после того, как ребёнку исполнился шесть-семь лет. В этом пункте легко себя проверить и проконтролировать: каждый раз, когда вы хотите сделать замечание, остановитесь на секунду и задумайтесь: а вы сказали бы то же самое, если это был бы не ваш ребёнок, а коллега или друг?
6. И рассказывают о своей сексуальной жизни. Конечно, все дети догадываются, что и в жизни взрослых было (а может, даже и есть) место для секса. Как-то ведь они появились на свет. Но идея о сексуальности родителей иногда даже вызывает у них отвращение. Они ничего не хотят об этом знать! Совсем! И да, им не нравится смотреть на прилюдное проявление любви и нежности своих родителей друг к другу. И они не хотят, чтобы вы обсуждали подобные вещи с их одноклассниками, даже намеками, и юмор «ниже пояса» — запретная вещь. А если вам так повезло, что в вашей семье принято говорить на подобные темы легко и открыто (например, вы говорили с детьми «об этом» до 10 лет), оставьте за ребёнком право на то, чтобы первым начать разговор.
7. Бесконечные семейные истории. Не стоит на первой встрече с девушкой сына рассказывать о том, что «родился он совсем синеньким, а теперь посмотри — такой богатырь вырос», что «до двух лет ложку нормально взять не мог». Или о его первой сердечной привязанности в 3,5 года летом на даче. Всё это — интимные вещи, который вам повезло хранить. Это очень личная сфера каждого из нас.
8. Лайки и комментарии в соцсетях. Чаще всего детей раздражает, когда мама или папа обращают внимание на все активности ребёнка в интернете, напрашиваются в друзья к его друзьям, комментируют фотографии и статусы, делают замечания по поводу языка общения, высказывают своё мнение на темы, в которых «ничего не понимают» (от флирта до прочитанных книг), публично дают советы или сообщают всему миру, что они и есть мама и папа владельца данной страницы.
9. Родители просто слишком старые. Есть факторы, которые заставляют детей стесняться нас, но которые мы не в силах изменить, и это самое сложное. Иногда детям кажется, что его мама или папа «слишком старые», или их смущает фигура, национальность родителя. Вряд ли пятидесятилетняя мама сможет стать моложе, но важно понимать, что смущение вызвано вовсе не отсутствием уважения и любви.
Отдельно можно выделить сложности и проблемы, которые возникают в связи с тем, что родители принадлежат к другому социальному слою, чем школьная среда ребёнка. Тут нужно просто быть готовым к подобным проблемам или менять среду.
Что делать родителям, которые сталкиваются с подобной реакцией на них со стороны детей? Для начала нужно признать право ребёнка чувствовать дискомфорт из-за вашего поведения. Наверняка вы и сами хоть раз испытывали смущение за кого-то из близких в публичных местах. Например, за того же ребёнка, который тыкал пальцем в чужую тётю и спрашивал: «А почему она такая толстая?». Или размазывал картофельное пюре по столу в дорогом ресторане. А теперь вспомните своё смущение и умножьте его в сотни раз. Ага, примерно так они себя и чувствуют, только хуже, ведь к чувству стыда присоединяется чувство вины, которое не испытывают родители, стесняясь своих детей, но навязывают подросткам. «Как ты можешь так ко мне относиться? Я же — мать! Я тебя родила! Я же желаю тебе самого лучшего!». Дело в том, что ребёнок не может заставить себя чувствовать по-другому, но ему можно помочь.
Во-первых, признавая за ним право испытывать смущение. Во-вторых, оставаясь собой, не пытаясь измениться, подстроиться под его друзей или школу. Полезно поговорить с ребёнком, узнать, а как вам стоит себя вести «на его территории» — среди его друзей, в его школе, в его комнате. Поговорить с ним о том, какие родители ему нравятся (среди ваших знакомых, в книгах, в кино), честно спросить, в каких ситуациях ваше поведение кажется ему вызывающим и неприемлемым. Помните, что разрешены любые чувства и мысли, но не любые поступки. И если ребёнок откровенно хамит вам и вы уже становитесь его жертвой, стоит открыто сказать об этом, а не уговаривать самих себя отнести всё это «к трудностям переходного возраста». И главное — набраться терпения, потому что всё пройдёт, и это ершистое и колючее существо всё ещё ваш ребёнок, который любит вас и которому сейчас тяжело.
Ситуация для меня жуткая. Мне 51 год. 23 года преподаю языки. Двое детей: сын Дмитрий (24) и дочь (16). Живу в Подмосковье, сын учился в Москве, недавно закончил интернатуру по хирургии. Полгода назад ему вконтакте начала писать девушка. Сын встретился с ней, понравились друг другу, начали встречаться. В семье девушки (зовут Настя, 21 год) сына приняли очень хорошо. Я тоже была рада— девушка учится на отлично в университете, хорошо готовит, заботливая. Но была в ней некая странность. Пока сын с Настей— всё хорошо. Как только он уезжал к себе в общежитие— истеричные звонки, требования срочно приехать, как правило, ночью. Доходило до смешного. Раз Дима приехал в гости к другу ординатору (вместе работали в больнице) в общежитие РУДН. Собрались друзья, накрыли стол, фотографировались. И друг сразу выложил эти фото вконтакт. Тут ему звонок на телефон— звонит Настя, требует Диму, и там его нашла (он не отвечал на звонки), и опять истерика. Вот такой тотальный был контроль. Но пока ничего не предвещало. Настя приехала к нам в гости, познакомились, вроде всё было нормально.
Летом решила сделать сыну подарок— отдых в Сочи с его девушкой. Поездка обошлась мне более 100 тысяч. Авиабилеты на двоих ( платила за всё я), съём жилья. Экскурсии, развлечения. Как-то ночью звонит сын— Настя убежала. Спрашиваю «почему отпустил, не удержал?» Говорит «я её держал, а она начала кричать на весь подъезд». А причина была— сын купил арбуз, положил в холодильник, а потом стал есть холодный арбуз один без Насти, а ей холодное нельзя, у неё гланды. Началась очередная истерика. И она убежала ночью в незнакомом городе. Не спали все.
За то время, что сын с Настей, домой он приезжал очень редко, на несколько часов. Ещё один момент. Приезжал, едва успев на последний автобус, часов в 12 ночи. Не успеем поздороваться, уже звонит Настя. И часа на 2-3. До 3 ночи сидит разговаривает, потом спать, и на 5-часовом автобусе в Москву. Не могла с сыном пообщаться совсем, только когда он ходил в Москве в магазин один и звонил мне. При Насте он трубку никогда не брал.
Раз было— не успел приехать, звонит Настя. Ночь. Убежала из дома— бабушка назвала её нехорошим словом. И вот теперь она стоит несчастная под домом. Просит сына срочно приехать. Сын говорит, что нет денег на такси. Она— займи, найди, где хочешь, но приезжай. Денег у нас на такси не было. Звонила она, звонила, истерила. Потом, как всегда «прощай, всё кончено». Потом помирились они, сын спрашивает, можно ли Насте у нас жить, так как она поссорилась с матерью и бабушкой. Я согласилась. Приезжает в пятницу (прошлую) Настя. Особо не общались— сын предупредил, что у неё стресс от ссоры с родными. В воскресенье вечером смотрю, Настя собирается уезжать в Москву (помирилась с родственниками). И мой собирается с ней— у Насти сумка тяжёлая, нужно помочь довезти. Через пару дней вернётся. Уехал с картой, куда мне деньги перечисляют. В понедельник звоню, чтобы приехал, так как сидим без копейки, все деньги на карте. Дождалась только в среду. Когда очередной раз звонила сыну, назвала его предателем (Настя это слышала). Два дня сидели без денег. Сыну, судя по всему было всё равно, что его бабушке, матери и сестре по сути нечего есть. Разозлилась, заказала себе новую карту (для оплаты моих уроков), предупредила всех учеников, чтобы на старую карту деньги больше не перечисляли. В общем, приезжает мой сынуля в среду. Мне пока было не до него, веду уроки, думаю освобожусь, поговорим обо всём. Мой опять завис на телефоне, отчитывается. За двадцать минут до последнего автобуса сын с бешеными глазами вбегает в комнату (я веду урок) и просит денег на билет. Отказала, сказала, что нужно поговорить наконец-то спокойно обо всём: о его дальнейшей учёбе-работе-армии. Слышу в трубке на том конце истеричные визги. Визжала она, как сумасшедшая. Сын, как зомби, собирает вещи и собирается уходить. На улице ночь. Без денег. Настя требует, чтобы он приехал. Кое-как успокоила сына. Пришлось буквально повиснуть на нем, чтобы не ушёл. Настя звонит, не переставая. Он, смотрю, уже трубку боится брать. Так она на мой начала звонить с разных номеров. Тоже не беру. Говорила с сыном. Сказала своё мнение о его девушке. Эмоционально неуравновешенная, неблагодарная (так и не поблагодарила меня за отпуск в Сочи и золотую цепочку на день рождения), жадная. Сын говорит, что любит её сильно.
Утром стучат по забору (у нас свой дом). Сын говорит «это наверно Настя приехала». Смотрю, боится открывать. Опять она звонит на все телефоны. Сидим тихо. Полчаса долбят. Говорю сыну, что это уже неприлично (знала бы я, чем это закончится). Нехотя пошел открывать. В дом заходит Настина бабушка (первый раз я её увидела). Оказывается, Настя ночью звонит бабушке (бабушка на даче в 100 км от Москвы), говорит, что сейчас выбросится с 16-го этажа. Бабушка в ужасе едет в Москву, берёт Настю и едут к нам. Когда сын открыл калитку, на всю улицу раздался нечеловеческий вопль (натурально поседеть можно было от ужаса). Я, честно, испугалась за сына, думала, что она его сейчас убъёт. Вопила «почему не брал трубку, не открывал… » Сын с Настей на улице разбирается, мы с бабушкой в доме. И понеслось— «вы хотите их разлучить»(!)( это при том, что я им поездку устроила, сына вообще не видела, всё время с Настей, о семье вообще забыл), «они Ромео и Джульетта», «у нас две квартиры в Москве и дом, мы его сами прокормим, оденем-обуем, только отдайте его Насте». Я сначала пыталась объяснять, что препятствовать не буду, но мне тоже иногда нужна помощь от сына, больше положиться не на кого. Бесполезно. Обвинили меня во всех смертных грехах. Слова вставить не давала. Бабушку понять можно, за внучку испугалась, что с собой чего-нибудь сделает. В общем сидела я в позе рука-лицо и только в шоке головой качала— куда попал мой сын?! В общем, молодые помирились, стоят на улице, прижавшись друг к другу. Бабка мне орёт, что их разлучать нельзя (как будто я разлучаю). Смотрю, сын пошел собирать вещи. Настя на улице. Подхожу к ней. Она «вы почему его назвали предателем?» Я ей спокойно говорю, что мне иногда сын нужен. Когда я ей напомнила, что она меня даже не поблагодарила, она начала визжать своей бабке «отдай ей деньги». Потом эта девица назвала меня истеричкой. Я ей сказала «вон из моего дома». Опять вопль. Сын идет с вещами к двери, я пыталась не пустить. Бабка (заслуженный учитель по литературе, 34 года стаж), висит на мне и кричит, что Настя погибнет. Я упёрлась сыну в грудь, а у него сердце так колотится, что мне страшно стало. Попыталась бабку выгнать— куда там. Начала бить меня, рвать мою одежду, отрывать от сына. Я бить её не могу, а бабка ещё в три раза меня толще, сильнее. Пыталась образумить сына— как жить будешь с такими неадекватами?! Бабка кричит Насте и сыну «уходите, я её задержу». Сама держит дверь, чтобы я не вышла. Очередная потасовка на улице у ворот. Бабка держит калитку, пока молодые уходят. Дочь моя плакала, глядя на всё это. Сначала даже хотела написать заявление о побоях. Но в полиции не поняли бы— ситуация трагикомическая— побили, отняли сына. И вот вопрос— что делать? Сын без копейки теперь. Звонить я ему не буду, обиделась— ну не должен он был позволять бить и оскорблять свою мать. Извините, что много написала. Что посоветуете?
Ревность, зависть и даже настоящая ненависть порой возникают между … мамой и дочкой. К сожалению, немало семей, где, казалось бы, самые близкие друг другу люди уже давно стали заклятыми врагами, и даже думать не хотят о том, чтобы простить друг другу обиды.
Репортаж Юлии Сафоновой.
«Для мужа — сыночка, а для себя — лапочку дочку!» Психологи констатируют: по статистике большинство женщин мечтают родить сына, чтобы сделать приятное мужу, а девочку для себя, чтобы выросла и стала опорой.
Но на практике нет более непростых взаимоотношений, чем у матери и дочери, признается семейный психолог и мама двух девочек Анна Смирнова. Много раз ей приходилось распутывать клубок из любви-ненависти между самыми близкими женщинами.
Анна Смирнова, семейный психолог: «У мамы с девочкой другие отношения — и теплее, и ближе. С другой стороны, они будут более конкурентными, возможно, они окажутся двумя хозяйками на одной кухне».
Мама 19-летней Насти работает уборщицей, а дочкой могла бы гордиться: умница, красавица, студентка медицинского института, говорит на трех языках, делает успехи в модельной школе, уже в кино снялась.
Но в их семье все происходит с точностью наоборот. Девушка, говорит, что не слышит от самого родного человека ничего, кроме критики и упреков.
Анастасия, дочь: «Я боюсь об этом думать, но иногда кажется, что она ревнует меня к достижениям. Я владею компьютером, умею говорить, держать себя в обществе, а она не умеет, вот и злится… Может, она и хочет добра, но только отравляет мне жизнь гневом и поучениями».
Теперь Настя старается как можно реже бывать дома и не рассказывать маме о своих успехах, хотя иногда так хочется поговорить с ней по душам, как в детстве.
Анастасия, дочь: «Наверняка мама меня любит, но ей как будто что-то мешает выразить это».
Помочь Надежде Андреевне некому, хотя с своей единственной дочерью она живет в одной квартире. Вот только уже год пенсионерка готовит еду прямо в комнате, на плитке. Уверена, дочка подсыпала ей в пищу стиральный порошок!
Испортил отношения матери и дочери квартирный вопрос — пенсионерка отказалась подписать дарственную на квартиру, и тогда дочь сделала все, чтобы мать оказалась в психиатрической больнице.
Надежда Омелина, мать: «Если бы она меня в сумасшедший дом не отправляла, уже давно я помирилась бы. Ну, как я вспомню, как я плакала, что я там думала. Я хотела там отравиться».
Через год пожилой женщине удалось добиться независимой психиатрической экспертизы, и суд признал её дееспособной.
Надежда Омелина, мать: «Я думаю, и там сам главврач смеялся, вот, что квартира делает».
13-летняя Наташа из Иркутска твердо убеждена — мама просто предала ее. Ничего не объяснив, она оставила девочку на попечение знакомых и словно забыла про нее, даже не снимала телефонную трубку.
Знакомые обратились в милицию, теперь рассматривается вопрос о лишении матери родительских прав. Впрочем, и сама Наташа пока не хочет возвращаться домой.
Наталья Ерохина, дочь: «Мама мне такая не нужна. Если она бросает ребенка и не дает о себе знать даже».
Сможет ли когда-нибудь девочка простить свою мать, сказать трудно, но то, что сложные отношения между ними останутся на долгие годы, ясно уже сейчас.
Еще год назад Ольга ломала голову, как сказать своей 18-летней дочери, что мама выходит замуж и ждет ребенка. Ведь они решили давно — им и вдвоем хорошо, и никто не нужен! Выход нашелся сам собой. Оказалось, что дочь тоже нашла любимого человека и готовится к свадьбе.
Ирина Шарова, дочь: «У меня был шок. Думала, если кто-то узнает, для меня это будет стыдно. Мама, она есть мама. У нее один раз должна быть только свадьба. Но ни в коем случае не с дочерью».
Ольга Наумова, мать: «Дочери поехали платье покупать. И пришлось открыться, так как я сама себе поехала костюм покупать. Я боялась, что она будет злиться, ругаться. Ну, ничего, так обошлось. У меня зять хороший. Он ее успокоил».
Сначала вместе выбирали свадебные наряды, потом в один день пришли в ЗАГС, а после лежали в одной палате в роддоме, и малыши их появились на свет с разницей в четыре дня!
Ведущая: Почему же маме и дочке порой так трудно найти общий язык, и что делать, чтобы сохранить мир и покой в семье? Об этом расскажет психолог Елена Бережковская. Скажите, в каком возрасте начинаются конфликты между дочерью и матерью?
Гость: Это подростковый возраст. Подросток, девочка-подросток — с матерью у нее большое сродство, ощущение, что «это же почти я». И она начинает к матери относиться критически.
Она видит других матерей. Она сравнивает их со своей.
Начинаются претензии: мать не так одета, мать не так выглядит, она не так себя ведет. Ребенок иногда начинает стыдиться матери. Но в тоже время, готов защищать ее перед другими изо всех сил.
Ведущая: Если возникли такие конфликты, как маме себя вести?
Гость: По-разному, в зависимости от ситуации. Даже у 11-13-летней девочки могут быть вполне конструктивные соображения. Потому что мы ведь не всегда себя со стороны видим. А у подростка такой возраст приходит, когда он начинает видеть со стороны.
Ведущая: Если наоборот, мама пристает к девочке-подростку и все время навязывает ей свое видение стиля, косметики?
Гость: Это очень типично. Мама чаще навязывает не столько видение стиля, сколько отсутствие косметики. Девочка-то склонна как раз косметикой пользоваться, а вот мама, она склонна это как-то ограничить или загнать в какие-то рамки.
Но тут один выход, надо ее научить этому. У них будет совершенно другое общение и другая почва для выяснения отношений, чем когда идет отрицание.
Ведущая: Если матери не нравятся кавалеры своей дочки, она все время вмешивается в личную жизнь, как быть?
Гость: В этом случае возникает следующий вопрос. Она не хочет, чтобы дочь вообще выходила замуж? Такое бывает, особенно в неполной семье, там, где в дочери видится близость, это второе «я».
Ведущая: Она боится потерять близкое существо?
Гость: Она боится потерять дочь, она просто ревнует. Либо она себе придумала, как должно быть. Я знаю такие случаи, когда реально мамы сами находят дочке кавалера, который нравится. Изо всех сил мама организует жизнь дочери, ведь наши дети — мы хотим, чтобы у них сбылось все то, что у нас не сбылось.
Ведущая: Почему матери там любят вмешиваться в личную жизнь дочери, когда она уже вышла замуж?
Гость: Мать хочет идеальной личной семейной жизни для своей дочери. В общем, конечно, стоит достаточно мягко, но твердо и четко определенные границы поставить; достаточно стойко защищать свою личную территорию, объяснить маме, что какие-то вопросы ты будешь решать сама. Не грубо, не в тот момент, когда у вас конфликт, а в тот момент, когда у вас все хорошо, вы пьете чай на кухне с пирогом.
Ведущая: Почему так часто у дочки и у мамы возникают конфликты на почве того, как воспитывать внуков?
Гость: Чаще всего это бывает, потому что у них не урегулированы их межличностные отношения. Дележ территории, дележ, кто за что отвечает, кто главный — он продолжается, и дети от этого страдают.
Это очень частая ситуация. Приходят на консультации, и говорят, что ему нельзя этого шоколада, бабушка ему покупает и дает, у него диатез и все остальное. Какая нормальная, реальная бабушка нарочно, насильно будет это делать?
И когда начинаешь переспрашивать, действительно она специально покупает, у нее запасы, она ребенку намеренно выдает запрещенные продукты? Осекается очень часто человек. Просто выясняется, что это не совсем так, что это скорее война намерений и приоритетов. Надо взрослым между собой разбираться.
Даже если вам не нравится, как одевается или красится дочка-подросток, не стоит ругать ее или запрещать пользоваться косметикой. Лучше найдите компромисс: купите ей помаду и тени более подходящего цвета, а еще лучше сами накрасьте ее.
Если, наоборот, дочка критикует ваш внешний вид — это повод задуматься. Возможно, она права, и вам действительно пора сделать новую прическу и обновить костюм? Психологи советуют в подобных ситуациях не отмахиваться от мнения ребенка.
Если матери не нравится ни один из кавалеров дочери, это может говорить о ее подсознательном чувстве ревности. Если вы столкнулись с такой проблемой — не идите на поводу у мамы. Стройте свою личную жизнь самостоятельно.
Нередко происходит и наоборот: дочь мешает маме строить отношения с мужчинами. Причиной может быть все та же ревность и чувство собственничества. Психологи советуют в таких случаях матери откровенно поговорить с дочкой и объяснить, что в случае замужества вы не будет любить своего ребенка меньше, чем раньше.
Если у матери с дочерью постоянные споры по поводу того, как вести хозяйство — выхода два. Или срочно разъезжаться, или серьезно поговорить и четко распределить домашние обязанности. Пусть каждая из женщин делает то, что у нее лучше всего получается — тогда в семье будут порядок и мир.
⇐ ПредыдущаяСтр 47 из 211
- lt;variant>Жұмыссыздықтың фрикциондық формасына.
- Семьи с неродным отцом или матерью
Молодой человек получает от родителей поздравление с помолвкой. Почерком матери:
«Дорогой мальчик, какая чудесная новость. Отец и я радуемся твоему счастью. Мы уже давно мечтали, чтобы ты женился, ибо хорошая жена — это лучший дар небес мужчине. Она помогает ему развить в себе все лучшие качества и подавить пороки».
В конце письма почерком отца:
«Мать пошла за маркой. Оставайся холостяком, дурень!»
Анекдот
Покусимся на «святое». Есть такая женская поговорка: «Мать выращивает сына для другой женщины». Разберемся, в чем тут дело.
Мать чаще всего воспитывает мальчика в духе: «Ты же мужчина, ты должен…» Должен заботиться о женщине. О детях. Должен обеспечивать их. Должен любить. Должен доверять. Должен быть благородным, то есть заботиться о детях, даже не своих. Должен оставлять женщине квартиру и имущество при разводе. Должен… Должен… Должен… И ребенок верит любимой мамочке. Он же должен стать Настоящим мужчиной! И он очень гордится, когда он сделает что-нибудь для нее, и его так назовут.
И почти никогда мать не учит сына думать о собственных интересах. Напротив, когда он возьмет конфетку, его ругают и бьют по рукам, «кто из тебя вырастет». И при конфликте с девочкой, даже если она не права, а он прав, наказывают его, «ты же мужчина, ты должен уступить». И никогда не учит руководствоваться здравым смыслом при оценке своих и чужих действий. Папа-подкаблучник (если он вообще есть, если его еще не выбросили из его квартиры за барьер свиданий раз в месяц под надзором судебного пристава) вторит эхом маме и грозит карающим ремнем, если сынок усомнится в маминых словах, и папа будет отвлечен от футбольного матча на ТВ экране ее возмущенным визгом. Таким образом, сын воспитывается неспособным мыслить категорией собственных интересов слепым и удобным в управлении орудием женщины-хозяйки. Которую он должен считать высшим существом и служить ее функциональным придатком. Сына готовят не в вожаки, а в низкоранговые.
То есть мать, зная о том, что ее сына будет использовать другая женщина, априори готовит его как предмет потребления для другой, даже незнакомой пока женщины и в ее интересах. То есть, женская корпоративная солидарность ставится матерью априори выше интересов своего собственного ребенка. Мать предает своего сына (знать об опасности, которая угрожает ребенку и не предупредить его, а наоборот, подставить под удар – что может быть чудовищней?!).
Почему так происходит? Причины две:
1. Из-за простой круговой поруки, сродни уголовной. Если мать откроет глаза сыну на женские методы управления мужчинами и воспитает в духе борьбы за его собственные интересы, то сама потеряет львиную долю рычагов управления над ним. Проще воспитать его рабом, а потом договориться с новой владелицей о совместной эксплуатации. Кроме того, как она сможет управлять на глазах сына его отцом, если объяснит сыну суть женских методов управления? Сплошные неудобства.
2. Женщины могут быть на самом деле искренне убеждены, что мужчина может быть счастлив, только будучи потребляемым, находясь в подчиненном состоянии. Очень удобная позиция, нейтрализует инстинкт защиты потомства и совесть, если она есть, что для женщин явление уникальное. И матери считают, что они правильно воспитывают своих сыновей. Бывают, правда, задним числом редкие ситуации, которые «специалисты-психологи», обслуживающие матриархальную культуру семейной эксплуатации мужчин, трактуют как ревность матери. Это — когда до матери начинает доходить вся глубина ее предательства, когда она видит, как посторонняя тетка имеет ее ребенка с особым цинизмом. Она пытается вмешаться в отношения, но уже поздно. Сын уже зомбирован и подчинен не ей. И уж совсем редки случаи, когда мать пытается объяснить сыну истинную суть женских игр с мужчинами. Гораздо чаще матери неприятно видеть, что ее сын освободился из-под женской власти: «с тобой так тяжело, ты совсем неуправляем, тебе нужно снова жениться». И даже после того, как женщина при разводе ограбит ее сына, сделает его несчастным и сломает его жизнь, мать мужчины все равно будет поддерживать с ней отношения. А при случае попытается снова подставить сына под ее удар.
И уж в совсем уникальных случаях матери учат сыновей жить прежде всего собственными интересами, даже в отношениях с женщинами.
Когда я собирал материал для этой книги, я задавал разным женщинам вопрос: «Почему мать предает сына, воспитывая его как предмет потребления для посторонней женщины?» Вот типичные ответы. «Я об этом не задумывалась», «Сложный вопрос» (уходы от ответа). «Так и должно быть», «Так заведено богом», «Только так мужчина будет счастлив» (попытка заткнуть голос совести). «Женщины – солидарны между собой», «Я ведь тоже женщина, как мне тогда самой им управлять?» (попытки честно объяснить). «А некоторые сестры объединяются с матерями и помогают братьям и сыновьям не быть употребленными» (уникальный ответ, хватайте такую женщину, женитесь и не отпускайте от себя никогда). Но самое примечательное, что во всех случаях (более сотни), когда я задавал этот вопрос, ни одна из женщин не возразила мне по существу. А этот факт говорит о том, что предательство собственного ребенка всегда является осознанным, спланированным и хладнокровно осуществленным.
ВНИМАНИЕ! Не задавайте этот вопрос знакомым женщинам. Они поймут, что вы умный, следовательно, опасны и станут отсекать вас от своих подконтрольных мужчин. А также формировать о вас негативное общественное мнение. И вообще, избегайте без острой необходимости обсуждать со знакомыми женщинами темы, затронутые в этой книге. Безопаснее это делать с незнакомыми.
Вот как описывает это явление женщина, понимающая проблему предательства матерью интересов сына: «Пообщалась перед праздниками с подругой. Её сын учится пока еще во 2-м классе. Там нет еще, конечно, никаких романтических отношений между мальчиками и девочками. Вероятно, это нечто «предшествующее». Но как это тяжело Женьке! Он все время жалуется: «Что им от меня нужно?!» Потому что эти мелкие язвы все время его достают. Я уж не знаю, как там они дразнятся, что говорят, каким образом выводят его из терпения, но это ему очень трудно терпеть. И он может дать сдачи. Не словом. А делом. Дать дневником по голове. По портфелю ногой ударить. Дернуть за косу. И все такое прочее. А потом, когда мама приходит в класс, её обступает человек пять обиженных принцесс с ясными глазками, которые рассказывают ей, какой грубый и злой у её мальчик:
— Ну почему он всегда считает, что его все обижают?
— А почему Женя такой злой? Откуда у него столько злости?? — наивно так вопрошает малюсенькая Лиля, невинно глядя ей в глаза.
Потом мама начинает как-то пытаться это выяснить, изначально вставая на позицию девочек. Бедных слабых девочек. Заставляет Женьку просить прощения, обещать больше не драться… И Жене многократно объяснять, КАК нужно обращаться с девочками, пытаясь привить ему бережное, заботливое отношение. «Они — слабые, а ты — должен их защищать, но ни в коем случае не обижать». Но он эту банальность уже не воспринимает, потому что видит, что никакие они не слабые. Вовсе. Их злые языки очень много причиняют ему неприятностей. Конечно, проще всего разозлить парня, а потом придти и нажаловаться его мамаше. И на следующий день опять его дразнить, зная, что он НЕ ИМЕЕТ ПРАВА тебя тронуть, а то ведь опять выйдет плохим и виноватым….. Короче, подруга просит совета… А я ничего не могу посоветовать — кроме того, чтобы отпустить ситуацию и встать на место Женьки, вместо того — чтоб вставать на место чужих детей. Но молчу — потому что не уверена — совет правильный ли… Ведь учить сына защищать себя — не менее важно, чем учить уважать других и не применять силу рук по каждому поводу и без повода.»
Среди моих знакомых есть один парень… И его мать, которая души в нем не чает. Он на четвертом курсе института. Скромный, добрый, отзывчивый, заботливый, делает все, что скажет любимая мама, заботится о ней. И она заботится о нем. Саша, ты не ешь это, ты лучше съешь то… Саша, одень шарфик… И Саша ест то, что мама сказала и одевает шарфик… И у него еще не было женщин. И в компьютере у него вместо жесткого порно прилизанные фотографии стандартизированных красоток на фоне фантастических пейзажей… Он не представляет себе ни женщин, ни отношения с ними.
Мне кажется, я обладаю даром прорицателя. Увидит его в нужное время в нужном месте некая прожженная и все испытавшая особа, мимоходом приберет к рукам, психологически подомнет, окончательно обезличит, привяжет ребенком от любовника и будет доить и отжимать всю жизнь, до его конца. А сердце «любящей» матери будет спокойно, она будет умиляться, что сынуля под присмотром…
Идиллия…
Школа.
Пытливый мальчишеский ум начинает работать, едва мальчишка проснется, и работает до тех пор, пока не начинается первый урок.
Гарри Зелцер. Закон Фроста .
Вот воспоминания мужчин, как их «воспитывали» в детстве. Авторская орфография и пунктуация сохранены.
«Я помню случай в яслях, когда сильная крупная девочка постоянно обижала слабого мальчика, а я защитил его, я ее укусил. Воспитательница меня же и наказала — привязала к шее веревку и заставила ползать на четвереньках перед всей группой. Было несправедливо, поэтому очень обидно. За что?! Я ведь защитил слабого. Родителям я ничего не рассказал, боялся, что тоже накажут.»
«А еще был такой случай. Мальчик, который лучше всех учился и был активен, был назначен командиром октябрятской звездочки (была такая военизированная идеологизированная организация юных ленинцев при коммунистическом режиме). Но одна девочка устроила дворцовый переворот, подговорив подруг и договорилась с классной руководительницей. Единственным аргументом было: «мы не хотим, чтобы нами командовал мальчик». Учительница женщина пошла на поводу у девочек и назначила интриганку вместо способного мальчика. Мальчику же была нанесена психологическая травма, в результате которой он всю жизнь избегал руководящей работы. Девочка же, когда выросла, сделала успешную карьеру.»
«Уже в девятом классе в школе на занятиях по строевой подготовке на репетициях парада строем марширующих одноклассников командовали девочки. Мальчики к этому возрасту уже были так закомплексованы, что смущались и командовать не могли. А девочки — уверенно руководили».
«Помню, на уроке биологии наша училка сказала, что женский пол умнее мужского. Я начал протестовать, но она и все бабы начали орать и бесноваться, доказывая «научную»(!) точку зрения. Дело было в 10 классе, когда на уроках в школе преобладающим является женское население. В общем, «ЗА НЕЗНАНИЕ ПРЕДМЕТА» (прошу обратить на это внимание!) мне во всеуслышание и ко всеобщему смеху была поставлена «2»! И где здесь справедливость??????»
«И еще. 10 класс, урок литературы, роман «Война и Мир». Помнится, есть в романе эпизод, где Наташа Ростова изменила Болконскому с Анатолем. Училка, «почему-то» незамужняя, всячески ее оправдывала, говоря, ах, бедная Наташа, ведь Болконский на войне, а она осталась одна и была так одинока! Это на войне, дорогая «учительница», где «сильный» пол кости кладет, защищая всяких Наташ. Ну а тяжело, оказывается, Наташе, какой-то там Болконский не в счет, все равно «мужлан». Я помню, я тогда горячо протестовал, но это оказалось тщетным. Кстати, эта училка ставила пятерки исключительно девкам, как бы я не старался.»
«Класс, этак шестой, не помню уж точно. Сижу со своим дружбаном за партой, идёт урок истории. Позади нас за партой две подруги, которым на эту историю начхать, развлекаются, тыкая острыми концами шариковых ручек нам в спину. Моего дружбана Саню это достало и он «наябедничал» училке. Она ему отвечает: «Этого не может быть, что бы девочки…и т.д. и т.п.» ВЕСЬ КЛАСС !!!, хором, подтверждает ей, что это явление имеет место быть. На что она заявляет: «Я всё равно не поверю, что девочки….и т.д. и т.п.» Урок окончился, следующим было черчение. Упоённые безнаказанностью подруги продолжили свои грязные забавы . Та, что сидела за мной, фамилию её помню до сих пор — Балбукова, решила несколько усовершенствовать сей увлекательный процесс в меру своего небольшого разумения, поменяв шариковую ручку на циркуль. Ткнула меня в спину. Попала в позвоночник в какое-то нехорошее место. Вспышка боли была такой, что её не сравнить даже с острой зубной болью. В общем, я с воплем подскочил, развернулся и двинул ей в челюсть. И хорошо так двинул, челюсть сломалась и сотрясение мозга сотряслось, хотя мне непонятно, как можно сотрясти то , чего нет? Какие-то точки там нашли на рентгеновском снимке её микроцефального черепа.
Дальше было следствие во главе с директором и дамы в погонах от деткомнаты милиции, с работы вызвали родителей, допросили весь класс, который подтвердил мои слова, но несмотря на такое количество свидетельских показаний и мою правоту я был приговорён к постановке на учёт в милиции и с позором разжалован и выброшен после публичной проработки из рядов Ленинюгенда.»
«Когда то еще во втором классе такое произошло.— Давно это было но то помню. Как то на переменке кто то что то натворил. По этому поводу учительница собрала весь класс после уроков и стала выяснять. Мне тогда как раз надо пораньше уйти было. Несколько раз порывался сказать, да не решался. Грозно учительша была настроена. Никто не признавался. И тогда учительница скомандовала: «Девочки могут идти». Послышался ропот:» А чего девкам можно. Они что лучше нас» «Да, девочки лучше вас» резко продекламировала учительница. Тут меня подбило. Встаю и говорю. что мол так и так надо уйти пораньше, опаздываю. Посмотрела учительша на меня грозно и нахамила. Сиди мол и помалкивай, а то не так опоздаешь. Тут меня взорвало. Схватил портфель и несмотря на ругань и подвохи выбежал на улицу. Там меня девчонки одноклассницы дружно осмеивали. Какие то гадости в мою сторону злословили. Я пробежал мимо них как сквозь строй. И долго потом эту обиду помнил.»
«Теперь расскажу о своём детском садике. Смутно помню те времена, но эту особенность моего воспитания не забывал никогда. Моя воспитательница была тридцатилетней женщиной. Точнее, что-то в этом роде. По крайней мере, её дочке, приходившей после школы к нам в садик, было не более семи-восьми лет. Самым страшным наказанием в нашей группе — было следующее: провинившийся мальчик (девочек так не наказывали) на весь тихий час абсолютно голым ставился на широченный подоконник, лицом на улицу. Детский садик располагался на первом этаже дома, стоящего вторым от угла с центральной улицей города. Руки надо было держать за спиной. Провинившемуся приходилось стоять все два часа дневного сна… Более мягкое наказание для хулигана — это спать с воспитательницей. Даже дети понимали, что таким образом предотвращалась возможность сорвать тихий час всей группе. Только вот спать надо было голеньким. И никто (!) никогда (!) не рассказал родителям, что был наказан таким образом. Воспитательница мастерски научила скрытничать и обманывать, обещая, что не расскажет маме о наказании, если будешь, типа, хорошо себя вести после сна. Кстати, в постельку к воспитательнице попадали и девочки… Что могу сказать. Подробностей особо не помню, но чётко вспоминаю, что меня страшило и влекло это «наказание». У воспитательницы были очень нежные руки. Всегда чуть влажные. Она гладила по спинке, а потом подкладывала одну ладонь себе вниз живота, продолжая убаюкивать другой рукой… Я совершенно не понимал, что происходило, но был уверен, что родителям нельзя это рассказывать. Может, я боялся дополнительного наказания за плохое поведение, а может, понимал, что в кроватке с «тётей» совершаются нестандартные действия.»
«На уроках математики учительница делала ошибки при доказательствах теорем, потом долго и тупо искала их методом сравнения своего конспекта и того, что переписала из него на доску. Я не выдерживал и желая помочь, говорил ей, где она ошиблась. А она ненавидела меня и мстила, придираясь к оформлению и ставя за правильно решенные контрольные четверки. Девочки зубрилки имели у нее пятерки, хотя не понимали математику вовсе. На экзамене она хотела меня добить, но я улучил момент и пошел отвечать билет учителю мужчине, который у нас не преподавал. Помню кислое выражение ее морды, когда он наивно сообщил ей, что поставил мне пять и что у меня очень хороший уровень. Потом мне все это надоело, и я перевелся в физико-математическую школу, там и учителей мужчин было больше, и женщины были умнее.»
«А в старших классах мальчишек, поведение которых не укладывалось в насаждавшийся стандарт, а также тех, с воспитанием которых не справлялись, наши педагогини ничуть не стесняясь называли «этим отребьем» (так они «любили» детей). Да и в младших классах можно было слышать многое в том же духе, просто подзабылось уже.»
«Средняя школа уже тогда представляла собой очевидное засилье каких-то злобных теток, многие из которых относились к мальчикам с нескрываемой нелюбовью и я не знаю, чему бы я научился, если бы не наличие более благоприятной среды за пределами школы. Что тут скажешь? Женское воспитание — внушение страха, женское преподавание — начетничество и педантизм. И, что примечательно, именно они всегда точно знали, что будет «по-мужски», а что — «не по-мужски». Меня до сих пор мутит, когда слышу такое от женщин.»
«Когда я учился в первом-втором классе, у нас практиковалось следующее.
Перед началом урока учеников выстраивали в две шеренги перед входом в класс: в одну мальчиков, в другую — девочек. Вернее наоборот: в первую девочек, потому что неизменно учитель говорил сначала: «Девочки, заходите!», и только когда все девочки зайдут, — «Мальчики, заходите!»
Та же ситуация, когда класс вставал, приветствуя учителя, — сначала: «Девочки, садитесь!» и только потом разрешали сесть мальчикам. Меня это всегда задевало до глубины души, и я отказывался понимать, почему так? Почему нельзя позволить всем сесть одновременно, а нужно намеренно унизить мальчиков, заставив их стоять дольше? Подставить их под град насмешек девочек.»
Мы привели здесь так много примеров, чтобы показать, насколько безобразна наша система совместного образования и насколько она пропитана женским сексизмом и мужененавистничеством. По сути это просто полигон для отработки девочками приемов доминирования и система подавления и уродования психики мальчиков.
Причины такого положения – засилье так называемого «гендерного подхода» к проблемам взаимоотношения полов. При таком подходе полы рассматриваются только как социальные группы. Биологические различия между мужчиной и женщиной – игнорируются либо подавляются. Преподавателям при их обучении в ВУЗах не объясняют различий между полами. Поэтому каждый преподаватель действует так, как ему кажется удобным, исходя из сиюминутных личных интересов и настроений. А зачастую, из личных эмоциональных мотивов. Мальчики больше шумят – учительница накажет мальчиков. Мальчики задают вопросы, на которые она не может ответить в силу своей некомпетентности – следовательно, мальчики плохие. У учительницы не сложилась личная жизнь – отыграется на мальчиках («все мужчины – козлы»). И так далее. Гендерный подход насаждается властью для унификации «человеческого материала» и облегчения управления населением. Однако, эффект облегчения достигается незначительный и кратковременный. А вот цена подобному безумию – деградация социума в целом и уродование психики детей.
Впрочем, в некоторых развитых странах начали осознавать катастрофические последствия унификации полов и возвращаются к раздельному обучению мальчиков и девочек.
Валентина одна вырастила двоих детей. Она не жалела сил, чтобы поднять их на ноги. Однако сын предал ее.
Когда сыну Стасу было 10 лет, а дочери Ольге — восемь, их отец погиб. Он бросился спасать тонувшего ребенка, помог ему выбраться, но сам захлебнулся. Так Валентина осталась одна с двумя детьми.
Женщина решила, что лучше воспитает детей сама, чем сойдется с чужим человеком. Она трудилась, не покладая рук, чтобы поставить детей на ноги. Работала на нескольких работах: учительницей, поломойкой и швеей. После основной работы мыла подъезды, по выходным брала заказы на пошив и работала репетитором. Она делала все, чтобы дети питались и одевались не хуже остальных.
Валентина старалась одинаково относиться к детям. Но ничего с собой не могла поделать — больше любила сына. Он очень походил на отца: был таким же решительным, смелым и справедливым. Дочь же больше походила на мать: отличалась робким характером и чувствительностью.
После окончания университета Стас решил жениться на девушке из состоятельной семьи. Она понравилась Валентине, но — не ее родители. Они смотрели на таких, как Валентина и ее дети, свысока и с презрением. Она говорила сыну, чтобы он нашел девушку попроще. Но Стас и слышать ничего не хотел.
Перед свадьбой Валентина заняла денег, чтобы сделать молодым приличный подарок. Только новоиспеченные родственники не оценили ее стараний. Они сообщили, что не собираются общаться с нищей семьей Стаса. Валентина прикусила губу, стерпела унижение. Она подумала, что это даже к лучшему.
Однако оказалось, что общаться матерью и сестрой не хочет и Стас. После медового месяца, который оплатили родители супруги, они тайно переехали в Москву. Стас ничего не сообщил матери, просто исчез. О переезде Валентина узнала от соседей. Она звонила сыну, писала письма, но он так и не ответил.
С тех пор прошло 20 лет. За это время Стас ни разу не навестил мать и сестру, не позвонил и не написал. Ольга надеялась, что брат приедет хотя бы на юбилей матери. Но он проигнорировал его. О его жизни они узнают от знакомых. По их словам, Стас хорошо устроился в столице, прилично зарабатывает, растит двоих сыновей.
Валентина никогда не видела внуков. Недавно она слегла. Боится, что умрет, так и не повидав любимого сына. Что с ним произошло — она так и не поняла.
