Содержание
Даосизм — другое мощное направление древнекитайской философской мысли.
В основе системы даосизма лежит понятие «дао» («путь») — первоначало, безличный мировой закон, путь постижения природы и ее закономерностей. Дао — это ничто, начало и конец мира, поскольку все материальные вещи рождаются из небытия, а затем, разрушаясь, опять уходят в небытие. Следовательно, только дао (небытие) вечно, все остальное преходяще. Дао — это первичное небытие, которое не имеет имени; называя его, мы превращаем его в бытие. Даосы наделяли дао противоречивыми признаками, т.е. рассматривали как нечто, в чем противоположности становятся тождеством.
Необходимо иметь в виду, что даосизм формировался в значительной степени как оппозиция конфуцианству. Согласно историческому преданию, Лао-цзы, будучи главным хранителем архивов при дворе Чжоу, встречался с Конфуцием и был хорошо знаком с его учением. Однако со временем он разочаровался в китайской государственности и отправился странствовать. И именно это разочарование стало причиной того, что он создал учение, которое нашло отражение в приписываемой ему книге «Дао дэ цзин» («Книга о Пути и его проявлениях»), созданной в V — IV вв. до н. э.
Указанное противостояние даосизма и конфуцианства находит проявление в трактовке понятия «дао», которое играет ведущую роль как в философии конфуцианства, так и в философии даосизма. Конфуций рассматривал дао как следование принципам морали, соблюдение требования человеколюбия (жэнь) и совершенствование личности путем упражнения в искусствах: стрельбе из лука, игре на музыкальных инструментах, каллиграфии и математике. Другими словами, дао рассматривается в конфуцианстве как социальное явление. Даосизм акцентирует внимание главным образом на природном аспекте дао, и это выражается в важнейшем положении даосизма: «Следуй естеству всех вещей и не имей в себе ничего личного». Естественность и простота — вот что лежит в основе философии даосизма. Многие из этих идей будут впоследствии развиты многими западными философами.
Основатель даосизма
Его основателем считается китайский философ Лао-цзы (или «Старый мастер / философ»). Крупным представителем этого направления считают также мыслителя Чжуан-цзы, жившего в IV веке до н. э.
По преданию, тайны этого учения открыл древний легендарный Желтый император (Хуан ди). В действительности истоки даосизма восходят к шаманским верованиям и учению древних магов. Воззрения даосизма изложил в своем трактате «Дао дэ цзин» (Трактат о законе Дао и его проявлениях) легендарный мудрец Лао-цзы. В отличие от Конфуция источники не содержат сведений о нем ни исторического, ни биографического характера. Легенда повествует о чудесном рождении Лао-цзы: мать зачала его, проглотив кусочек горного хрусталя. При этом она носила его в своем чреве в течение нескольких десятков лет и родила уже стариком. Отсюда становится понятным двойственное значение его имени, которое может переводиться и как «старый ребенок», и как «старый философ». Легенды рассказывают также об уходе Лао Цзы из Китая на запад. Переходя границу, Лао-цзы оставил смотрителю пограничной заставы свое произведение «Дао дэ цзин».
Идеи даосизма
Основная идея даосизма — утверждение о том, что все подчиняется Дао, из Дао все возникает и в Дао все возвращается. Дао — это всеобщий Закон и Абсолют. Даже великое Небо следует Дао. Познать Дао, следовать ему, слиться с ним — в этом смысл, цель и счастье жизни. Дао проявляется через свою эманацию — дэ. Если человек познает Дао, будет следовать ему, то он достигнет бессмертия. Для этого необходимо:
- Во-первых, питание духа: человек — это скопление многочисленных духов — божественных сил, которым соответствовали небесные духи. Небесные духи ведут счет добрых и злых дел человека и определяют срок его жизни. Таким образом, питание духа — это совершение добродетельных поступков.
- Во-вторых, необходимо питание тела: соблюдение строжайшей диеты (идеалом была способность питаться собственной слюной и вдыхать эфир росы), физические и дыхательные упражнения, сексуальная практика.
Такой путь к бессмертию был долгим и трудным, доступным далеко не каждому человеку. Поэтому возникает стремление упростить его, создав чудодейственный эликсир бессмертия. Особенно в этом нуждались императоры и представители знати. Первым императором, пожелавшим достичь бессмертия с помощью эликсира, был знаменитый Цинь-ши-хуанди, который посылал экспедиции в дальние страны для поиска необходимых для эликсира компонентов.
В рамках даосизма возникает концепция недеяния — отрицание целенаправленной деятельности, идущей вразрез с естественным миропорядком. Лучший государь — тот, который ничего не делает для своих подданных. Задача государя заключается в том, чтобы гармонизировать отношения, предотвращать смуту, а подданные сами разберутся, что им делать.
Формы даосизма
Можно выделить три основные формы даосизма:
Философский — обслуживал потребности образованной верхушки общества, которые искали в нем возможность самовыражения мысли и чувства;
Мистический — привлекал необразованные массы, которые шли к даосским монахам за помощью, советом, рецептом. Именно в этой форме даосизма сложился гигантский пантеон богов: каждый человек, совершавший добродетельные поступки, мог быть обожествлен;
Протонаучный — занимается исследованием законов природы и использованием их в медицине, астрономии, математике и т.д. Официальной наукой в Китае было конфуцианство, однако китайцы известны как первооткрыватели многих технических достижений: пороха, стекла, фарфора, компаса и т.д. Многие из этих открытий были сделаны монахами-даосами, пытавшимися создать эликсир бессмертия и совершивших попутно значительные научные открытия. Создали даосы и так популярное сегодня учение фэншуй (геомантия), дыхательную гимнастику — цигун, а также боевые искусства, в частности ушу.
Даосы обосновывали идею всеобщего равенства и социальной справедливости, что обусловливало популярность даосизма, особенно во времена бедствий и политических кризисов. Так случилось в конце II в. н.э., когда под предводительством даосских монахов произошло мощное народное восстание, которое получило название восстания «Желтых повязок». Лидером восстания был даосский маг Чжан Цзюэ. Он провозгласил своей целью свержение существующего строя и замену его царством Великого Равенства; 184 г. был объявлен началом нового 60-летнего цикла — эпохи
«Желтого неба», которая принесет людям счастье и навсегда покончит с эрой «Синего неба», ставшего символом зла и несправедливости. В знак своей приверженности новым идеям повстанцы надевали на головы желтые повязки. Восстание было подавлено правительственными войсками. Оставшиеся в живых повстанцы бежали на север, где, объединившись с другой даосской сектой, образовали теократическое государство даосских пап, просуществовавшее в Китае до середины XX в.
В Средние века по всему Китаю была создана сеть даосских монастырей. Однако за пределами своей общины даосы влияния не имели. Даосизм не создал централизованной организации, но некоторая аморфность позволила ему проникать во все структуры китайского общества. Даосизм постепенно реформировался под влиянием других религий, существовавших на территории Китая.
В настоящее время даосизм популярен в КНР, на Тайване, в Сянгане и среди китайских эмигрантов в разных странах. Здесь активно действуют даосские храмы, монастыри, которые посещают сотни тысяч верующих.
УЧЕНИЕ ЛАО-ЦЗЫ О «НЕДЕЯНИИ» («У-ВЭЙ»)
В РОМАНЕ Л.Н. ТОЛСТОГО «ВОЙНА И МИР»
Ван Ланцзюй
Ключевые слова: древнекитайская философия, опорные идеи и символы, миметические связи.
Keywords: ancient Chinese philosophy, basic ideas and symbols, mimetic communication.
Систематические и глубокие познания Толстого в китайской философии оформились в 1870-1880-е годы, но китайские исследователи первыми отметили, что уже в романе «Война и мир» чувствуется сильнейшая связь опорных идей романа с учением Конфуция и Лао-Цзы.
Идеи, проповедуемые этими древнекитайскими философами, во многом определяют не только композиционное построение романа, систему его символов, но и структуру главных образов. Об этом же говорит Ким Рехо: «Во время работы над «Войной и миром» Толстой еще не был знаком с философией Лао-Цзы. Тем более удивительно то, что нравственно-философская концепция в романе Толстого, образ мышления и характер поведения его любимых героев кажутся созвучными учению китайского философа» .
Мимесис «Толстой и китайская философия» строится не на прямом заимствовании тех или иных идей, а на глубинном совпадении жизненных, моральных, этических установок, которыми руководствовался Толстой в неустанном стремлении к нравственному самосовершенствованию, с теми идеями, которые проповедовали древнекитайские философы. Иначе чем можно объяснить тот неоспоримый факт, что задолго до того, как Толстой систематизировал высказывания и мысли великих китайских философов в своих трудах, в его романе «Война и мир» они нашли самое яркое воплощение.
Если попытаться схематично обозначить хотя бы некоторые миметические совпадения в художественном мире Толстого и в китайской философии, они будут выглядеть следующим образом:
• Образ-символ неба в романе «Война и мир» — учение Конфуция о едином высшем абсолюте Тянь (Небо);
• проповедь любви и милосердия — конфуцианская идея Жэнь (человечность, доброжелательность);
• поведенческий модус таких героев, как Пьер Безухов, Платон Каратаев, Кутузов — учение Лао-Цзы Увэй (недеяние);
• идея Толстого о смысле жизни как пути к самосовершенствованию — учение Лао-Цзы о Дао (Путь, тайна, бытие) и учение Конфуция о «срединности» и самосовершенствовании;
• теория «роевой жизни» народа, «мысль народная» в романе -конфуцианское отрицание крайностей, стремление к стабильности и постоянству жизни;
• философия естественного равенства людей и христианской любви — теория равенства и всеобщей любви Мо-Ди, ученика Конфуция;
• учение о непротивлении злу насилием, основы которого закладываются в романе — мысль Конфуция о преодолении зла добром;
• «текучесть» характеров, мифологема воды в романе — мысль Конфуция об идентичности бесконечного поиска истины и течения водного потока;
• символика круга в композиции, образах персонажей, опорном символе романа («шар-глобус») — учение Лао-Цзы о «кругло-сти» как основе мироздания.
В настоящей статье нам хотелось бы показать, как в романе Толстого «Война и мир» претворяется идея, которую Лао-Цзы обозначил как У-ВЭЙ, что в дословном переводе означает «недеяние» («у» — означает отрицание, «вэй» — действовать, творить, являться, намереваться.
В 38 стихе своей великой книги, что в переводе означает «Завет пути силы», Лао-Цзы пишет:
Высшая добродетель свободна
от стремления к делам,
ведь не делами она достигается1
Если рассмотреть поведенческий модус таких героев романа, как Пьер Безухов, Кутузов и Платон Каратаев, то становится ясным, что он полностью находится в плоскости учения Лао-Цзы об у-вэй. Как писал китайский критик Ван Мин-Дже, Лао-Цзы учил людей, что человек,
1 Здесь и далее ссылки даются на издание: Лао-Цзы. Завет пути силы. Современное прочтение «Дао Дэ Цзин» Лао-Цзы. / Перевод и коммент. А. Кувшинова. Перевод Юй Кана. Шанхай: Чжуцзы цзичен, 1954. В скобках указывается номер стиха.
знающий предел своим возможностям, умеет вовремя остановиться. Активное действие ведет к нарушению равновесия в мире и природе, нарушает закон Дао, ведет к опасности и к катастрофе2. Именно эта мысль воплощается в судьбе Андрея Болконского, чьи попытки противостоять людям и судьбе приводят к трагическим для него и его близких последствиям.
Мысль Лао-Цзы о недеянии явственно отражается в судьбе Пьера Безухова, склонного к бездействию и созерцательности. Поведение Пьера в начале романа — не истинное «у-вэй», то есть неделание как жизненная позиция мудреца, это пока еще бездействие человека, у которого не сформировались нравственные принципы. И только тяжелые жизненные испытания, знакомство с Платоном Каратаевым, любовь к Наташе Ростовой помогают Пьеру Безухову обрести веру, смысл жизни и душевное равновесие, делают его истинным мудрецом. Образ Пьера представлен в произведении в процессе постоянного развития, что соответствует мысли Лао-Цзы о том, что «не теряет только тот, кто никогда не останавливается».
Немало споров в европейском литературоведении вызывали и «азиатские» черты в облике полководца Кутузова. Как пишет Ким Ре-хо, не только русская, но и западноевропейская критика не могла простить писателю его «уход в глубь степей Азии» . Действительно, не прочитываются ли в образе Кутузова идеи Лао-Цзы, говорившего: «Совершенномудрый живет в мире спокойно и в своем сердце собирает мнения народа. Он смотрит на народ, как на своих детей», «мудрец не имеет обычную душу, а рассматривает народную волю как свою»? Действия Кутузова, описанные Толстым в романе, всегда соответствуют общенародному чувству.
В каждом жесте, в каждом слове Кутузова сквозит доброта, любовь и естественность, что Лао-Цзы, а вслед за ним и Толстой полагали главным в человеке. «Войско — орудие несчастья, — учил китайский мудрец, — поэтому благородный (правитель) не стремится использовать его тогда, когда его к этому не вынуждают. Главное состоит в том, чтобы соблюдать спокойствие, а в случае победы себя не прославлять. Прославлять себя победой — это значит радоваться убийству людей». (ст. 31). Все это сказано как будто о Кутузове. Он, как завещал Лао-Цзы, «не мешает полезному и не совершает вредное». Очень верно оценивает
его талант Андрей Болконский, почти дословно повторяющий слова китайского мудреца: «Он все выслушает, все запомнит, все поставит на свое место, ничему полезному не помешает и ничего вредного не позволит» . Своим девизом Кутузов, как китайский мудрец, избирает «терпение и время».
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
Почти дословным переложением идей Лао-Цзы являются рассуждения Толстого, предваряющие рассказ о Бородинском сражении, где Толстой говорит о том, что в современных представлениях людей о деле и пользе дела присутствует абсолютная аберрация, когда «полезными деятелями» признаются люди, не обращающие никакого внимания «на общий ход дел», а руководствующихся «только личными интересами настоящего». «Те же, которые пытались понять общий ход дел и с самопожертвованием и геройством хотели участвовать в нем, были самые бесполезные члены общества; они видели все навыворот, и все, что они делали для пользы, оказывалось бесполезным вздором.<… >. В исторических событиях очевиднее всего запрещение вкушения плода древа познания. Только одна бессознательная деятельность приносит плоды, и человек, играющий роль в историческом событии, никогда не понимает его значения. Ежели он пытается понять его, он поражается бесплодностью» . Эти мысли как будто навеяны Толстому рассуждениями Лао-Цзы о «знании без слов», без рассуждений, об интуитивном чувстве добра и пользы.
Все действия Кутузова подчиняются заветам китайского философа, учившего: «Нужно осуществлять недеяние, соблюдать спокойствие и вкушать безвкусное. Великое состоит из малого, а многое — из немногого. На ненависть надо отвечать добром» (ст. 63).
Не желая участвовать в бессмысленных сражениях, Кутузов рассуждает так же, как Лао-Цзы: «»Они должны понять, что мы только можем проиграть, действуя наступательно. Терпение и время, вот мои воины-богатыри!» — думал Кутузов. Он знал, что не надо срывать яблоко, пока оно зелено. Оно само упадет, когда будет зрело, а сорвешь зелено, испортишь яблоко и дерево, и сам оскомину набьешь У Лао-Цзы читаем: «Истинный полководец побеждает, и на том останавливается, и он не осмеливается осуществлять насилие. Он побеждает и себя не прославляет. Он побеждает и не нападет. Он побеждает и не гордится. Он побеждает потому, что его к этому вынуждают. Он побеждает, но не воинствен» (ст. 30).
Особым образом принцип неделания воплощен Толстым в образе Платона Каратаева, весь поведенческий модус которого ориентирован на идею у-вэй, в состав которой входят такие смысловые коннотации, как
пассивность, непротивление, течение по таинственному пути жизни. Недеяние Каратаева — непротивление воле судьбы и жизни, умение построить свою жизнь так, как учил китайский ученый: «Кто ничего не делает, тот делает все». Недеяние Каратаева — это умение принять то, что ты не можешь изменить — законы природы, волю Неба и Судьбы.
Китайский ученый Ван Миндже считает, что Лао-Цзы учил человека понимать, где предел его деятельности, учил его умению остановиться, так как активная деятельность человека нарушает законы природы, ведет к опасности и к катастрофе3. Современное развитие прогресса подтвердило прозрения великого китайского ученого, у которого Толстой перенимает отвращение к цивилизации, разрушающей природу.
Вот Платон рассказывает «длинную историю» о своей судьбе, подытоживая: «Рок головы ищет. А мы все судим: то не хорошо, то не ладно. Наше счастье, дружок, как вода в бредне: тянешь — надулось, а вытащишь — ничего нету. Так-то». В его словах — убеждение Толстого, родственное одному из постулатов китайской философии о том, что человек не может знать об истинной подоплеке происходящих с ним событий, и то, что кажется катастрофическим, на самом деле может обернуться спасением, если не для тебя, то для другого, близкого тебе человека.
Усвоив мудрость Платона, Пьер, еще недавно мечтавший убить Наполеона и изменить ход истории, понимет, «что таинственная сила уже вполне овладела этими людьми и что теперь говорить еще что-нибудь было бесполезно» , он предпочел отойти в сторону, не противостоять этой силе, ибо противостояние это не сулило успеха. Именно так в поведении Пьера проявляется идея у-вэй, «недеяния».
Дальнейшее поведение Пьера с точки зрения общественной морали может показаться странным: когда опасность нависла над Платоном, Пьер отстранился от него: «Каратаев смотрел на Пьера своими добрыми, круглыми глазами, подернутыми теперь слезою, и, видимо, подзывал его к себе, хотел сказать что-то. Но Пьеру слишком страшно было за себя. Он сделал так, как будто не видал его взгляда, и поспешно отошел. Когда пленные опять тронулись, Пьер оглянулся назад. Каратаев сидел на краю дороги, у березы; и два француза что-то говорили над ним. Пьер не оглядывался больше. Он шел, прихрамывая, в гору» . Предательски-трусливое поведение Пьера, с точки
зрения учения об у-вэй, выглядит по-другому. Что мог сделать Пьер для Платона? Мог бы он спасти его? Нет. Даже если бы попытался, то погиб бы вместе с ним. Поступок Пьера, бросившего Платона погибать, кажется безнравственным только с точки зрения искусственной общественной морали, призывающей к действию, какими бы последствиями оно ни обернулось. Но с позиций «живой жизни» и закона у-вэй — это единственно верное решение, спасающее жизнь. Поэтому, когда «с того места, где сидел Платон, послышался выстрел», Пьер использует спасительную силу «перемещения внимания», которая заложена в человеке инстинктом самосохранения, и логикой закона «у-вэй» (спасительность «бесполезного дела», по Лао-Цзы), и начинает считать, сколько осталось переходов до Смоленска .
Толстой показывает, что главное свое предназначение Платон выполнил. Как учил Лао-цзы, «когда дело завершено, человек должен устраниться. В этом закон небесного Дао». Платон спас Пьера от отчаяния и неверия, освободил его от искусственных и потому губительных теорий, помог поверить в жизнь, в Бога, в свои силы. Платон открыл Пьеру истину: «»Жизнь есть все. Жизнь есть бог. Все перемещается и движется, и это движение есть бог».»»Каратаев» — вспомнилось Пьеру» . «Вот он, Каратаев, вот разлился и исчез», слился с миром, природой, Богом, покорно, без сопротивления принимая то, что предначертано Богом и судьбой.
Главным своим заветом, предложенным русским людям, Лев Толстой считал нравственное самоусовершенствование. Он хотел, чтобы к людям вернулись простые и доступные всем понятия правды, совести и справедливости, общие и для христианства, и для даосизма.
В религиозно-философском учении Л.Н. Толстого центральное место занимают идеи любви и непротивления злу насилием. Они рассматриваются великим мыслителем как главное проявление духовности в человеке. При этом духовность для него — это высшее начало, «истинная основа жизни человека и всего мира». Полагая, что «действительно существует только духовное», Толстой понимал развитие человека как духовное восхождение по пути жизни.
В своем эссе «Неделание» в 1893 году Толстой писал, что люди его времени живут «бедственной жизнью языческой», в которой главное -стремление к материальным благам, «суета жизни», «которая более всего другого мешает людям понять смысл их существования». И стоит им только остановиться в своей суете, как они «тотчас увидят бессмысленность своей деятельности, и христианское понимание само собой так же неизбежно, как неизбежно на морозе замерзает вода, как
скоро перестать шевелить ее, сложится в их сознании.<..> Только бы люди одну сотую той энергии, которую они прилагают теперь к совершению различных материальных, ничем не оправданных и потому затемняющих их сознание дел, употребили на уяснение этого самого сознания и на исполнение того, чего оно требует от них, и гораздо скорее и проще, чем мы можем себе представить это, установилось бы то царство божие, которого он требует от людей, и люди нашли бы то благо, которое обещано им» . Эти слова, очень актуальные и в наше время, написаны великим русским мыслителем, усвоившим мудрость предшествующих эпох.
Литература
Лао-Цзы. Завет пути силы. Современное прочтение «Дао Дэ Цзин» Лао-Цзы. Шанхай, 1954.
Толстой Л.Н. Собрание сочинений: В 12-ти тт. М., 1974.
Толстой Л.Н. Полное собрание сочинений в 90 тт. М., 1954. Т. 29.
Даосизм – одна из самых древних религий на Земле. Его истоки уходят корнями в архаичные шаманские практики. По легенде, основы даосизма заложил Желтый император – Хуан Ши.
Китайский ученый Лао-Цзы сумел систематизировать и описать догмы и ритуалы этого учения в своей книге «Трактат о пути и его проявлениях во Вселенной».
Анализируя научное наследие Конфуция, можно заметить, связь жизненного пути философа и его идей. Но провести аналогичные параллели между творчеством и жизнью Лао–цзы невозможно, потому что его биография абсолютно неизвестна историкам. Древняя легенда гласит, что он родился от солнечного и лунного лучей, которые коснулись его матери. При этом родился он уже пожилым человеком, поскольку мать носила его в своем чреве несколько десятилетий. Поэтому его имя переводят как «Старый ребенок». По преданию, едва родившись, философ стал проповедовать учение Дао.
Читайте также: Основные идеи конфуцианства
Что такое Дао?
Дао – это вечный путь, нескончаемая дорога без конца и края, которая проходит везде и нигде, неизвестно куда она ведет и где кончается. Дао – это вечный Абсолют, все подчинено только ему, даже Небо действует по законам Дао. Вечный путь – это также и вечное движение, поскольку в природе ничто не бывает в состоянии покоя, все постоянно течёт и изменяет. По этим же законам живёт человек.
Величайшее счастье, по мнению Лао-Цзы и его последователей, заключается в познании Дао и вечном слиянии с ним. Человек, постигший Дао и подчиняющийся его законам, обретает бессмертие. Для того чтобы понять Дао, нужно соблюдать ряд правил, касающихся питания тела и питания духа, а также соблюдать концепцию недеяния.
Человек – это собрание божественных духов и демонов, которые постоянно борются за обладание его душой. Если он кормит духов своими добрыми поступками, происходит усиление души и приближение к Абсолюту, а если человек увеличивает число демонов злыми деяниями, душа слабеет и удаляется от Дао.
Питание тела – это соблюдение особой диеты, которая заключается в практически полном отказе от физической пищи. Постоянными физическими тренировками человек должен довести свое тело до полного подчинения разуму и научиться питаться собственной слюной и росой трав и цветов.
Третий постулат Дао – концепция ничегонеделания — заключается в отказе от целенаправленной деятельности, поскольку природа сама все устраивает, так как нужно Небу и Дао, а вмешательство человека только губит всё созданное природой. Основываясь на этой идее, Лао-Цзы выводит следующую формулу, применимую к политической жизни общества: самый лучший правитель тот, кто старается ничего не делать и не менять в государстве, его подданные живут по воле Неба и сами решают собственные проблемы.
Формы проявления даосизма
Даосизм существовал в нескольких формах, каждая из которых удовлетворяла интересы отдельного слоя общества:
Философско-этическая — помогала самовыражаться образованной аристократии, позволяла понять и объяснить чувства и суть мировоззрения, цену человеческого бытия и цели пребывания каждого человека на земле.
Мистическая – воспитывала малообразованные слои населения, которые шли к монахам за советами и помощью в решении каждодневных бытовых проблем. Эта форма прививала нравственные ценности и определённые нормы поведения.
Научная – в поисках мифического эликсира бессмертия даосские монахи изобрели множество полезных предметов и веществ. Порох, фарфор, стекло, компас, стенобитные орудия и многое другое появилось благодаря изысканиям этих удалившихся от мира людей. Также в рамках даосизма появлялись первые теории возникновения земли и неба, людей и всех живых существ.
В наши дни чрезвычайно популярно зародившееся в глубокой древности учение – фэншуй, которое связывает воедино стихии и судьбы людей, а также боевое учение – у-шу и дыхательная гимнастика – цигун. Все эти практики выросли на базе даосизма.
Кратко об основных идеях даосизма
Даосизм зародился намного раньше конфуцианства во времена еще более жестоких междоусобных распрей и борьбы за власть. Главная идея даосизма заключается во всеобщем равенстве людей, равных правах на жизнь и свободу. Эти идеи сразу привлекли к новой религии множество сторонников из низших слоёв населения.
Бедняки, исповедавшие даосизм, надеялись, что скоро возникнет новое общество, основанное на принципах справедливости и гармонии. Под лозунгами даосизма даже проходили крестьянские волнения. Одним из самых известных восстаний в Древнем Китае было, так называемое, «восстание желтых повязок», проходившее под руководством даосского монаха. Целью этого восстания было свержение существующего политического строя и образование нового государства — всеобщего равенства и социальной справедливости.
Главная задача даосизма состоит в том, чтобы открыть людям глаза на цели их появления на свет, научить различать добро и зло, открыть секреты мироздания, научить жить в гармонии с природой и вселенной.
Еще в Средние века в Китае была создана целая сеть даосских монастырей, где проживали люди, полностью отошедшие от мира и посвятившие свою жизнь служению Небу и вечному Дао.
Монахи жили изолированно и не допускали непосвященных к лицезрению своих ритуалов. Их обряды всегда интересовали простых смертных, но монахи свято хранили свои тайны и передавали свои секреты только посвящённым ученикам.
Монастыри состояли из множества изолированных небольших полутемных келий, в которых монахи предавались размышлениям в попытках познать вечное Дао. Они иначе смотрели на социальные преобразования. Поскольку даосизм проповедует принцип неделания, то любые попытки изменить мир рассматривались как посягательство на основы вероучения, а созерцательность и уединение, наоборот, помогают слиться с Абсолютом и прожить тысячу лет в гармонии с Небом.
Поэтому особо рьяные последователи учения уходили в горы и вырубали себе каменные кельи, чтобы в полном уединении добиться бессмертия. Причем даосизм, наверное, единственная религия, которая не использует понятия Рая и Ада. Рай – это и есть бессмертная жизнь, дарованная великим Абсолютом, проведенная в размышлениях и созерцании чудес мироздания.
Мужское и женское начало в даосизме
В наши дни практически всем известно о женском и мужском начале в китайской философии – Инь и Ян. Еще в четвертом веке до нашей эры даосские монахи сумели изобразить круг, состоящих из двух начал: темного — женского и светлого — мужского.
Монахи считали, что эти два понятия нераздельны и не могут существовать друг без друга, так и жизнь каждого человека не может быть ни только светлой, ни только темной. Для женского начала характерно спокойствие и равновесие, а для мужского — активность, мощь и активный образ жизни.
Монахи считали, что эти два начала полностью дополняют друг друга, а если в человеке преобладает какое-либо одно, то жизнь его не может считаться правильной и он не сможет достичь Дао.
Обряды в даосизме
В отличие от всех других религий, даосизм не имел пышных и торжественных ритуалов, даосы проповедовали обращение к живой природе и принцип созерцательности. На обрядах не могли присутствовать непосвящённые. По этой причине и не существует даосских храмов. Единственными религиозными постройками даосов были только монастыри.
В настоящее время в Китае довольно много последователей данного учения, постоянно открываются новые монастыри и порой монахи демонстрируют свои достижения в овладении боевыми искусствами перед зрителями.
Принцип «недеяния» или у вэй является важнейшей категорией даосизма, символизирующей принцип невмешательства в естественный порядок вещей и ход событий ни с этических, ни с прагматических позиций. У вэй предполагает, однако, специфическую (органическую и спонтанную) активность в виде «осуществления недеяния» (вэй у вэй). Конфуцианство также как и даосизм признавало принцип недеяния, но распространяло его лишь на личность императора, который должен быть восприимчиво-пассивным проводником общекосмических импульсов в социальную сферу .
Принцип «недеяния», органически присущий конфуцианской традиции, явился закономерным, логическим следствием изначального миропредставления древних китайцев, став впоследствии важнейшей категорией научной (протонаучной) методологии даосизма, а затем и конфуцианства. Согласно этой традиции каждое явление, достигнув своего апогея – превращается в свою противоположность. Возможно, это отразилось и в древнекитайской методологии научного (протонаучного) анализа – рассматривать все вещи через их противоположность, что дает более полное и глубокое о них представление. Может быть, такой метод и породил принцип «недеяния», вызывающий у исследователей много споров и не имеющий однозначной трактовки – как, впрочем, и практически все другие принципы и категории даосизма. Т.е. прежде чем рассмотреть и понять «деяние» человека, необходимо понять «недеяние»: во-первых, как отсутствие всякого «деяния» вообще, во-вторых (главное), как высшую стадию «деяния» в своем совершенстве.
По мнению А.Е. Лукьянова, линия генезиса естественного Дао разрывается цивилизацией, и из этого места разрыва Лао-цзы обращается к людям Поднебесной с призывом возвратиться в лоно естественного Дао ради их же спасения. Он наносит власти удар людским недеянием и молчанием (бойкотом власти), откуда и начинается его социальная философия . Человеческие деяния, таким образом, вредящие естественному Дао, казалось бы, надо превратить в недеяния (т.е. в пассивность), чтобы они этому Дао не противоречили. Но, с другой стороны, для постижения (частичного, т.к. Дао непостижимо простым смертным) этого естественного Дао – необходима упорная духовная работа, т.е. самая активная человеческая деятельность. Парадокс, с точки зрения даосов, здесь кажущийся. Есть деяния людей, противоречащие Дао, и есть деяния, ему не противоречащие. «Рекомендации» как следовать последним кратко изложены в Дао дэ цзине. В последующих даосских сочинениях они выражены более наглядно и подробно – в основном в виде притч и диалогов.
Слово вэй, помимо «деяние», имеет также значение: «свершение», «осуществление», «управление» и т.д. Именно на принципе «недеяния», по мнению даосов, должно быть основано совершенное правление. Мудрый правитель следует Дао, опираясь на естественные свойства вещей, и не пытается «упорядочить Поднебесную» посредством искусственных способов. Таким образом восстанавливается изначальное «сокровенное единение» (сюань тун) и равенство всего сущего, тогда как отступление от Дао и принципа «недеяния» приводит к преждевременной гибели людей, нарушению космической гармонии и смуте. Из учения об управлении на основе «естественности» и «недеяния» некоторые даосские мыслители, например Бао Цзиньянь (IV в.), делали радикальные выводы, утверждая несовместимость с Дао сословного деления и даже наличие государя, хотя ортодоксальный даосизм никогда не подвергал сомнению сакральный характер императорской власти .
Любое лицо, любой эпохи, находящееся у власти, обязано в силу своей миссии и полномочий осуществлять самое активное деяние, чтобы «оправдать доверие» Неба, Бога, правящей элиты, своего народа, избирателей и т.д. А также, чтобы эту власть не утратить в результате недовольства всеми вышеперечисленными «лицами» или в результате завоевания его страны другим государством, которое не преминет воспользоваться любой его слабостью, явившейся следствием несовершенного правления. Т.е. не слишком, казалось бы, активного деяния на высшем государственном посту.
Поскольку, «недеяние» – это качественно более высший этап деяния, то чтобы его достичь нужно быть просвещенным, совершенным и незаурядным человеком, необходимо много и упорно трудиться (заниматься деянием). Простым смертным этот уровень непонятен и непостижим, но им, по моему мнению, дано интуитивно чувствовать тех, кто достиг в их среде, в обществе, государстве такого уровня. Кроме того, у низов есть очень объективный критерий истины оценки личности и действий правителя и элиты – это практика. По их практической деятельности, результат которой они буквально чувствуют «на собственной шкуре», можно очень хорошо судить достигла ли правящая группировка или правительство уровня «недеяния», «получила» ли она «мандат Неба», угодно ли ее правление высшим силам и т.д. Таким образом, «недеяние» – это высший уровень самой активной, результативной и продуктивной деятельности правления (деяния) монарха и всякого любого правительства. Точно также как в боевых искусствах принцип «уничтожения формы» – является высшим этапом ее достижения, а достижение «мягкости» является высшим этапом достижения «жесткости» .
Осуществлять правление, опираясь на добродетель, согласно Конфуцию, значит быть подобным полярной звезде – она неподвижна, а все другие звезды движутся вокруг нее (Лунь юй, II, 1). Именно таким должно быть конфуцианское совершенное правление. Противоречит ли оно даосскому, упомянутому выше? Нет, если правитель осуществляет свое правление, согласно даосским принципам, т.е. он подобен Дао и является его проводником. Как же быть, если правитель является основателем государства или узурпатором, т.е. ему поневоле приходится (порой очень жестко) вторгаться в естественный ход событий, занимаясь государственным строительством и вопросами внешней и внутренней безопасности государства. Ответ мне видится в том, что Дао присуще вообще всем вещам, согласно Чжуан-цзы (гл. XXII). Все последующие за даосским Дао являются своеобразной эманацией, отражением, слепком Великого Дао. В них также наличествуют все (или почти все) его свойства, действуют его же законы. Важно их понять, поэтому увлечение даосизмом носило для древнекитайских правителей не только досуговый интерес, но и самый что ни на есть практический. Поскольку государству, пусть даже выстроенному противоестественным путем, также свойственно Дао.
Один из основателей легизма Шэнь Бу-хай призывал к даосскому принципу «недеяния». Он считал, что управлять государством нужно законами, исходящими от правителя, т.е. от верховной власти, которая становилась единственным источником правовых норм в государственной и общественной жизни. «Недеяние» им понималось как создание «естественности» всего хода жизни государства, т.е. полная отрегулированность этого хода всей совокупностью «законов». Такое состояние рассматривалось им как «соответствие имен вещей их сущности» . Основатель государства, или правитель, совершенствующий государство, уподобляются таким образом демиургу, создателю совершенного государства с полностью отрегулированными институтами власти, способные поддерживать это государство в «естественном» (т.е. не требующем вмешательства) состоянии. Чем это государство совершеннее, тем меньше требуется участие правителя и бюрократии в таком государстве. Это чревато такими издержками как деградация элиты и власти, потеря ими квалификации вследствие их ненужности и отсутствия у них практической деятельности. Следствием чего закономерно будет их полная несостоятельность в лице новых непредвиденных вызовов и угроз перед государством. Наверно также и поэтому, чтобы этого не произошло, Лао-цзы и Конфуций уделяют так много внимания совершенствованию и самосовершенствованию личности, хотя каждый понимает это по-своему.
Таким образом, принцип «недеяния» является также главным принципом государственного строительства и совершенного правления: во-первых, как высшее состояние деяния и, во-вторых, как конечная цель и высший идеал.
Литература
