Разум и сознание

Просмотров: 4936

Разум и сознание, это сущности, существующие во взаимодействии или базовые формы человека, обеспечивающие в дальнейшем процесс творения разумом в сознании собственных форм. Создание базовых форм, позволяет разуму проявить себя для себя, иначе позволяет осознать себя как «я». При этом одновременно, созданная базовая форма сознания, осознается разумом как «не я». Рассмотрим более подробно процесс создания базовых форм разума и сознания (пространства).

В момент рождения ребенка, в его мозге только оболочка будущего разума и сознания, представляющая из себя копию (дубликат) оболочки разума и сознания матери. Пока оболочка еще никак не обозначена, поскольку обозначать еще некому, а значит, эта оболочка не существует для живого мозга, и массы других живых органов и систем тела ребенка, существование которых (жизнь) была обеспечена реализацией жесткой программы заложенной в ДНК. Но это оболочка есть. Другими словами, в этот момент имеется оболочка, с внешней стороной которой все другие существующие живые формы организма, а внутри хаос или ничто. Оболочка представляет собой границу между упорядоченностью живого организма и хаосом, границу между нечто и ничто. Оболочку разума можно представить в виде сферы, поскольку только сфера позволяет иметь наибольший объем охвата, при наименьшей площади охватывающей поверхности, то есть оптимальна с точки зрения и «расхода» материала, и «объема» охватываемого хаоса. Если мозг человека рассматривать как существующую живую форму внутри существующей живой формы черепа, то оболочка это граница между формой мозга и формой черепа. Возможно, это так называемое серое вещество. Иначе говоря, оболочка разума это одновременно: граница в виде сферы, разделяющая ничто внутри и нечто снаружи (форма мозга), и граница в виде сферы, разделяющая форму черепа и форму мозга. Причем, первая сфера внешней стороной охватывает и контактирует с формой мозга. Представить себе такую конструкцию в целом, в виде образа, совершенно невозможно, поскольку трехмерного пространства явно не хватает, а мыслить в пространстве с количеством измерений больше трех, человек не способен. Но, для дальнейших рассуждений указанное обстоятельство не имеет значения, поскольку для достижения поставленной в данной работе цели, достаточно представлять оболочку будущего разума и сознания в виде сферы охватывающей ничто, с внешней стороны которой нечто (мозг). А также иметь в виду, что внешняя сторона оболочки, контактирует со всей поверхностью мозга, охватывая его.

Отметим, что процесс создание матерью копии оболочки, не является творческим процессом, поскольку ничего принципиально нового в созданной оболочке нет. Созданная оболочка ничем не отличается от оболочки, существующей у матери в момент ее рождения. Процесс вынашивания и рождения ребенка, а в общем случае процесс размножения в природе, является ремеслом, а не творчеством. Надеюсь, женщины на меня не сильно обидятся за подобные слова.

Чтобы что-то произошло дальше с созданной матерью оболочкой, необходим какой-то толчок, какое-то воздействие на оболочку. Поскольку внутри оболочки ничто, то и никаких воздействий с этой стороны быть не может. Значит, воздействие должно быть с внешней стороны оболочки, со стороны соприкосновения с мозгом. И таким воздействием является ощущение из нечто, поступившее от уже работающих органов восприятия ощущений ребенка. Не будем гадать, какое ощущение самое первое у ребенка после рождения. Скорее всего, ощущение света, поскольку этот канал наиболее быстродействующий, но может быть и ощущение шлепка по попке, может быть и ощущение холода. По сути это и не важно. Это первое внешнее воздействие, подобно толчку или удару из нечто. В месте приложения толчка, от действия толчка, оболочка прогибается внутрь и уплотняет ничто.

Место уплотнения ничто становится первой точкой временности, было – не стало. Оболочка возвращается в прежнее положение и воздействует на окружающий ее мозг. Это воздействие воспринимается уже действующими в мозге другими формами, которые и формируют единственно доступную телу ребенка реакцию в нечто — крик.

Поскольку в месте толчка возникло уплотнение, то вокруг обязано одновременно возникнуть и разряжение, причем в той же самой точке временности. Другими словами, если брать точку временности в целом, то в ней одновременно существует, и уплотнение, и разряжение, давая в сумме ноль или состояние до воздействия толчка. После прекращения действия толчка, уплотнение приходит в движение по линии действия толчка, в сторону разряжения и по направлению к оболочке.

Сказанное выше, достаточно хорошо поясняет следующий пример. Представим себе толстый кусок мягкой резины. Если пальцем нажать на поверхность в любой точке, то поверхность прогнется, в месте нажатия резина уплотнится, а вокруг места нажатия расширится. Теперь уберем палец, уплотненная поверхность начнет разжиматься, а расширенная сжиматься. То есть, точка приложения нажатия придет в движение.

Аналогичный процесс происходит и на поверхности ничто охваченного оболочкой. Причем, движется не само ничто, поскольку там двигаться нечему, а уплотнение, как бы постоянно «догоняя» разряжение.

Точка уплотнения в ничто, это есть уже что, основная функция которого действовать в направлении разряжения, и это форма разума. Точка разряжения в ничто, тоже есть что, основная функция которого принимать уплотнение, и это форма пространства или сознание. Взаимодействие разума, пространства и движения в виде схемы показано на Рис. 1.

Рис. 1. Взаимодействие разума, пространства, движения

Разум порождает пространство, пространство порождает движение, а движение обеспечивает существование разума. Появление формы пространства, проявляет разум, который становится «я», а сама форма пространства становится для разума «не я».

Двигаясь по линии, в сторону разряжения, вслед за распрямляющейся оболочкой, разум отражается от распрямившейся оболочки, точка отражения становится точкой второй временности. Линия движения разума от первой точки временности к второй, является уже формой одномерного пространства. Количество движения, между точкой первой временности и текущей точкой движения разума по линии, или пройденное разумом расстояние, воспринимается движущимся разумом, как время. Разум находится в точке движения, а значит, для самого разума собственного движения нет. Для разума, движется первая точка временности, постоянно отодвигаясь в прошлое, а сам разум находится в настоящем. Таким образом, времени как такового не существует, есть постоянное движение, которое разум заменил на условный параметр время, ибо наблюдать движение самого себя разум не может. Движение разума в ничто абсолютно, поскольку вокруг нет ничего, что могло бы сделать движение разума относительным.

Отразившись от оболочки, движение разума — сознания продолжается, не смотря на отсутствие внешнего воздействия, поскольку нет сопротивления движению. Внутри оболочки ничто и сопротивляться просто нечему. Движение продолжается, но уже не по линии, которая закончилась во второй точке временности, а во все стороны от нее, как от центра, по поверхности ничто. Прямолинейное движение сопровождается постоянным колебанием разума – сознания. Разум постоянно действует в направлении сознания, а сознание постоянно принимает эти действия. Разум из точки становится линией окружности, а расширяющаяся плоскость окружности, плоскостью двухмерного пространства.

Поясним сказанное на примере. Представим поверхность воды в озере. Если бросить камень в воду, то в точке касания возникнет уплотнение воды, а вокруг уплотнения, разряжение. После того как камень утонет, в точке касания возникнет движение уплотнения, сначала по линии в верх, а затем, после отражения от атмосферы, во все стороны плоскости поверхности воды в виде волн, которые представляют собой чередующиеся уплотнения и разряжения. Если до броска камня, на поверхности воды не было ничего, то после броска появилась поверхность с движущимися во все стороны волнами. Из-за наличия сопротивления движению, движение волн на воде со временем прекратится. В ничто сопротивления движению нет, поэтому колебания и движение пары разум – сознание продолжается без затухания.

Расширение колеблющейся плоскости пространства, идет по всей внутренней поверхности сферы оболочки, каждое новое колебание первой точки временности рождает новою волну. Разум — сознание охватывает ничто полностью, образуя объем трехмерного пространства. Одновременно, окружность разума и сознания сходятся в точке, которая становится третьей точкой временности, и из которой возможно одно единственное направление движения колебаний, в направлении расширения объема сознания и разума. Разум — сознание начинают расширяться по четвертому измерению, которое разум осознает не как собственное движение, а как движение времени от первой точки временности. Представить образуемую форму в виде статического образа невозможно, поскольку разум человека мыслит только в трехмерном пространстве. Хотя, с позиции наблюдателя находящегося в четвертом измерении, полученная форма имеет некий, нам не ведомый, статический образ.

В точке третьей временности, заканчивается формирование двух базовых форм, разума и сознания, которые полностью охватили ничто внутри оболочки, причем форма сознания находится внутри формы разума. Можно сказать, что уплотнение (гребень волы) образовал базовую форму разума, а разряжение (впадина волны) базовую форму сознания. Разум всегда смотрит на сознание «сверху». Употребляя понятие базовая форма, как нечто статичное, надо помнить, что фактически статической формы не существует, есть постоянное движение волн уплотнение – разряжение, постоянное движение (расширение) объема разум — сознание в направлении четвертого измерения. Но для упрощения понимания рассматриваемых вопросов условно принимаем, что формы сознания и разума статичны, пространство трехмерно и не движется, а движется время.

Отныне все ощущения будут попадать в сознание, где разум будет реализовывать свои функции, в процессе создания собственных форм в трехмерном пространстве и во времени. Причем, разум постоянно находится в одном месте, в настоящем времени, а двигаться (течь) будет время. Точка первой временности, точка рождения разума и сознания, будет постоянно отдаляться от разума, уходить в прошлое.

Любая точка на поверхности сознания может получать информацию и любая точка на поверхности разума может информацию отдавать, причем как в сознание, так и в нечто. Разум принимает решение не только, куда отдавать команды, в сознание или к другим формам в нечто, но и принимает решение, пропустить ощущения в сознание или нет.

Интересно отметить, что базовая функция разума отдавать и базовая функция сознания получать, лежащие в основе человека в целом, поразительным образом совпадают с представлениями об основе человека, известными из древних источников, как мужское и женское начало, как Янь и Инь. На рис.2 показаны сформировавшиеся базовые формы разума и сознания, и их взаимодействие.

Рис. 2. Базовые формы разума и сознания

В процессе создания базовых форм разума и сознания выявились три характерные точки, точки первой, второй и третьей временностей. Рассмотрим, как эти точки внешне проявляются у ребенка и что они означают для него.

Первая точка временности, является началом жизни разума в одномерном пространстве и внешне, как уже упоминали выше, проявляется криком ребенка. Такое сознание способно получать ощущения, а разум способен формировать в сознании, на основе ощущений, только представления и отдавать команды в нечто молчать или кричать. Как не прискорбно, но в этот период разум ребенка линеен, очень несовершенен и подобен разуму червяка. Червяк ведь тоже не имеет зрения, не умеет говорить и поэтому вся его жизнь проходит в одномерном пространстве, а все ощущения воспринимаются его разумом, как представления было — стало.

Вторая точка временности, является продолжением жизни разума, но уже в двухмерном пространстве. Разум получает возможность различать в сознании две точки находящиеся на разных линиях: тут и там. Иначе говоря, ребенок начинает видеть. Форма двухмерного пространства позволяет разуму создавать в сознании, на основе поступающих ощущений из нечто, принципиально новые формы в виде образов. Разум ребенка становится более совершенным и подобным разуму любого животного обладающего зрением.

Третья точка временности, является продолжением жизни разума в трехмерном пространстве. Имея трехмерное пространство, разум получает возможность различать направления поступающих ощущений, находящихся выше или ниже плоскости тут – там в объеме сознания. Но, что бы это различие осознать и запомнить, разуму необходимо третью координату обозначить каким-либо словом. Иначе говоря, ребенок получает возможность начать говорить. С этого момента, разум ребенка начинает учиться творить принципиально новые формы, формы понятий. Сначала разум ребенка создает новые для себя понятия, дублируя понятия, передаваемые ему словами от родителей. Разум учиться осознавать, запоминать и использовать слова – новые для себя формы. Учитсяговорить. По своему качеству, разум ребенка становится более совершенным, чем у любого существующего животного, и не отличается от разума взрослого человека. Более того, в этом возрасте разум ребенка максимально творческий. Бесконечные вопросы «почему» и осознание ответов на них, по своей сути, являются творчеством разума ребенка, творением новых для него форм.

Создание более сложной формы в процессе творчества расширяет пространство, а расширенное пространство позволяет разуму создавать еще более сложные формы. Иначе говоря, за единицу времени, синхронизированного с другими людьми, разумом создаются все боле и более сложные формы. Но расширение пространства, есть увеличение амплитуды колебания, а значит увеличение скорости действия разума в пространстве или скорости мышления. У взрослого человека подобное увеличение скорости мышления субъективно ощущается, как ускорение течения времени. Именно этим объясняется ощущение медленного течения времени в детстве и очень быстрого в зрелом возрасте. На самом деле, время одно и то же, а увеличивается скорость мышления, как результат создания разумом все более и более сложных форм в сознании. Но скорость мышления может и уменьшаться, когда разум не создает новых, более сложных форм, что субъективно человеком ощущается, как замедление времени. Субъективно радостные часы или часы увлечения любимым делом, пролетают совершенно незаметно, сжимаясь до минут, в то время как состояние скуки или тоски растягивает часы до вечности.

Если от условно принятой статичности пространства вернуться к реальной картине, то скорость распространения колебаний разум – сознание в ничто или скорость расширения трехмерного пространства, остается постоянной, увеличивается амплитуда этих колебаний. Чем больше статической энергии ничто охватит сознание, тем больше этой энергии перейдет в кинетическую энергию разума, и тем глубже будет охват ничто в следующем процессе творчества. По мере творения разумом все более и более сложных форм, по мере совершенствования разума, его кинетическая энергия будет более и более возрастать.

Подводя некий итог вышесказанному, отметим. В результате первоначального толчка и последующего движения пары уплотнение – разряжение, возникла базовая форма разума или «я», базовая форма пространства (сознания) или «не я», и началось взаимодействие «я» с «не я» или бытие разума. Начался процесс творения разумом собственных форм, или жизнь разума.

Ум — способность думать, способность находить решение жизненных задач, способность видеть (предсказывать) последствия своих действий. При этом ум — это не только способность думать (мыслить), ум это и использование готовых решений, хитрость, сообразительность и другие способы.

Разум — способность и привычка использовать разные позиции восприятия, думать не только с точки зрения своей точки зрения, но и с точки зрения других людей, а также с позиции объективного рассмотрения, системного подхода и позиции Ангела.

Согласно словарю Даля, «ум самое общее, а в частном значении самое высокое свойство первой половины духа, способное к отвлеченным понятиям; разум, которому можно подчинить: понимание, память, соображенье, рассудок, разуменье, сужденье, заключенье и пр., ближе подходит к смыслу, рассудку, применяясь к обиходному и насущному. Малый да юродивый не в разуме, сами не понимают, что делают».

Наведение порядка

Ум — проявление рассудка, способности думать и логически рассуждать. Умное — всегда обоснованное.

«Человек смертен. Я — человек. Я — смертен». Из двух предоставленых мне посылок я делаю вывод в рамках логических шаблонов и создаю правильную третью посылку. Ума хватило.

Ум приводит путаницу в порядок, разум создает возможность новых порядков. В разуме есть не только обоснованность, это еще способность работать с понятиями и смыслами, делая из них новое за рамками очевидных или уже имеющихся шаблонов.

В многообразии жизни человек находит самое важное и делает выводы туда, куда следует.

Позиции восприятия

Ум — только начало разума, его первая ступенька. Ум работает из нулевой либо в лучшем случае из первой позиции восприятия, у него есть только одна (своя) точка зрения и одна задача — вот есть Я и вот есть то, что мне нужно. Когда же человека вырабатывает способность и привычка использовать разные позиции восприятия, думать не только с точки зрения своей точки зрения, но и с точки зрения других людей, а также с позиции объективного рассмотрения, системного подхода и позиции Ангела, у него развивается разум. Разум — улучшенный ум, синтез ума, творчества и нравственности. Если к разуму добавляется системное видение, получаем мудрость.

Социальность

Разумный человек — всегда социальный человек. «Он разумный человек» — тут слышится, что человек достаточно осторожен, слушает других и учитывает социальные последствия. Кто-то считает это достоинством разума, кто-то недостатком, поскольку разумный человек не так смел, как просто умный, не может себе столько позволить. Разумный — менее свободен, поскольку более ответственен.

Что такое сознание?

Лекция. 2 декабря 2018, лекторий парка Горького. В рамках цикла лекций «Без предел». Организатор: ММКЦ (Московский многофункциональный культурный центр), направление «Культура в городе»

Антон Кузнецов

Кандидат философских наук, младший научный сотрудник философского факультета МГУ, сотрудник Центра исследования сознания при философском факультете МГУ

Аномальный феномен

Проблема соотношения тела и сознания до сих пор не решена. Существуют разные теории сознания — теория глобального нейронного рабочего пространства (Global workspace theory, или GWT. — Прим. T&P), квантовая теория Хамероффа — Пенроуза, теория аттендированной среднеуровневой реализации сознания Принца или теория интегрированной информации. Но все это только гипотезы, в которых недостаточно разработан концептуальный аппарат. А кроме того, нам не хватает экспериментальных средств для изучения мозга и поведения человека — например, применение постулатов теории интегрированной информации на живых организмах пока невозможно из-за вычислительных и аппаратных ограничений.

Сознание — аномальный феномен, непохожий на остальные феномены естественного мира. В то время как последние интерсубъективны, то есть доступны всем, к сознанию мы всегда имеем только внутренний доступ и не можем его непосредственным образом наблюдать. Одновременно с этим мы знаем, что сознание — естественное явление. Впрочем, если мы станем думать об устройстве Вселенной как о фундаментальных физических взаимодействиях, то это будет работать ровно до тех пор, пока мы не вспомним о сознании: непонятно, как в такое представление мира втискивается феномен со столь непохожими на все остальное характеристиками.

Одно из лучших определений сознания — остенсивное (определение предмета путем непосредственного показа. — Прим. T&P): все мы с вами чувствуем ментальные образы и ощущения — это и есть сознание. Когда я смотрю на какой-то предмет, в моей голове есть его образ, и этот образ тоже является моим сознанием. Важно, чтобы остенсивное определение сознания коррелировало с итоговым объяснением: когда в исследовании сознания мы получаем определения вроде «Сознание — это квантовый эффект в микротрубочках нейронов», то сложно понять, как этот эффект может стать ментальными образами.

Функции есть, а сознания нет

Существует когнитивное понятие сознания. Примерами когнитивных задач, которые мы выполняем как сознательные субъекты, могут быть речь, мышление, интеграция информации в мозге и т. д. Но это определение слишком широкое: получается, если есть мышление, речь, запоминание, значит, есть и сознание; и наоборот: если нет возможности говорить, значит, и сознания нет. Часто это определение не работает. Например, у пациентов в вегетативном состоянии (которое наступает, как правило, после инсульта) есть фазы сна, они открывают глаза, у них бывает блуждающий взгляд, и родственники часто принимают это за проявление сознания, что на самом деле не так. А бывает, что когнитивных операций нет, а сознание есть.

Если в МРТ-аппарат поместить обычного человека и попросить представить, как он играет в теннис, у него произойдет возбуждение в премоторной коре. Эту же задачу поставили перед пациенткой, которая не откликалась вообще ни на что, — и увидели на МРТ такое же возбуждение в коре. Тогда женщину попросили представить, что она находится в доме и ориентируется внутри него. Потом ее начали спрашивать: «Вашего мужа зовут Чарли? Если нет, представляйте, что вы ориентируетесь в доме, если да — что вы играете в теннис». Реакция на вопросы действительно была, но ее можно было отследить только по внутренней активности мозга. Таким образом,

поведенческий тест не позволяет нам удостовериться в наличии сознания. Жесткой связи между поведением и сознанием нет.

Между сознанием и когнитивными функциями тоже нет прямой связи. В 1987 году в Канаде произошла страшная трагедия: лунатик Кеннет Паркс заснул перед телевизором, а потом «проснулся», завел машину, проехал несколько миль до дома родителей своей жены, взял монтировку и пошел убивать. Затем уехал и только на обратном пути обнаружил, что у него все руки в крови. Он позвонил в полицию и сказал: «Мне кажется, я кого-то убил». И хотя многие подозревали, что он гениальный лжец, на самом деле Кеннет Паркс — удивительный потомственный лунатик. У него не было мотива для убийства, а еще он сжимал нож за лезвие, отчего на руке у него были глубокие раны, но он ничего не чувствовал. Следствие показало, что Паркс не находился в сознании в момент убийства.

Я сегодня видел у кого-то в руках книгу Николаса Хамфри «Пыльца души». В 1970-х Николас Хамфри, будучи аспирантом и работая в лаборатории Лоуренса Вайскранца, открыл «слепое зрение». Он наблюдал за обезьяной по имени Хелен, у которой была корковая слепота — не функционировали зрительные отделы коры головного мозга. Обезьяна всегда вела себя как слепая, но в ответ на некоторые тесты вдруг начала демонстрировать «зрячее» поведение — каким-то образом распознавала простые объекты.

Обычно нам кажется, что зрение — сознательная функция: если я вижу, значит, я осознаю. В случае «слепого зрения» пациент отрицает, что он что-то видит, однако, если его попросить угадать, чтó находится перед ним, он угадывает. Все дело в том, что у нас есть два зрительных пути: один — «сознательный» — ведет в затылочные зоны коры головного мозга, другой — более короткий — в верхний отдел коры. Если у боксера будет работать только сознательный зрительный путь, он вряд ли сможет уворачиваться от ударов — он не пропускает удары как раз благодаря этому короткому, древнему пути.

Зрительное восприятие — это когда вы можете сказать, «что» и «где», а зрительное ощущение — это когда при этом вы еще имеете ментальную картинку. Выполняется примерно одна и та же когнитивная функция распознавания объекта, но в одном случае это распознавание сознательно, а другом — нет. «Слепое зрение» — это зрительное восприятие без сознания.

Чтобы какая-то функция в мозге была сознательной, нужно, чтобы выполнение определенной когнитивной задачи сопровождалось внутренним субъективным опытом.

Именно наличие приватного опыта является ключевым компонентом, позволяющим сказать, есть сознание или нет. Это более узкое понятие называется феноменальным сознанием (phenomenal consciousness).

Трудная проблема

Если бы мне без анестезии вырывали зуб мудрости, скорее всего, я бы кричал и пытался двигать конечностями — но по этому описанию трудно сказать, чтó со мной происходит, если не знать, что я при этом испытываю жуткую боль. То есть когда я нахожусь в сознании и происходит что-то с моим телом, важно подчеркнуть: чтобы сказать, что я нахожусь в сознании, я добавляю в историю своего организма какие-то внутренние приватные характеристики.

Это подводит нас к так называемой трудной проблеме сознания (hard problem of consciousness, термин ввел Дэвид Чалмерс). Она заключается в следующем:

почему функционирование мозга сопровождается субъективными и приватными состояниями? Почему оно не происходит «в темноте»?

Нейроученому неважно, есть ли у сознательных состояний субъективная, приватная сторона: он ищет неврологическое выражение этих процессов. Однако даже если это неврологическое выражение найдено, оно все равно каким-то образом испытывается. Таким образом, неврологическое описание или описание сознания через мозговые, поведенческие процессы и когнитивное функционирование всегда будет неполным. Мы не можем объяснить сознание, используя стандартные методы естественных наук.

© davestrick / Giphy

Безошибочность иллюзии

Можно выделить некоторые характеристики феноменального сознания или сознания вообще: квалитативность, интенциональность, субъективность, приватность, отсутствие пространственного протяжения, невыразимость, простота, безошибочность, прямое знакомство и внутренняя природа. Таково рабочее определение сознания.

Квалитативность (качественность) — это то, каким образом вы испытываете свой внутренний субъективный опыт. Обычно это сенсорные характеристики: цвета, тактильные, вкусовые ощущения и т. д., а также эмоции.

Приватность сознательного опыта означает, что вы не видите то, как я вижу вас. Даже если в будущем изобретут средство увидеть то, чтό другой человек наблюдает в своем мозге, то все равно нельзя будет увидеть его сознание, ведь увиденное будет вашим собственным сознанием. Нейроны в мозгу можно увидеть хирургическим путем, но с сознанием это не сработает, потому что это абсолютная приватность.

Отсутствие пространственного притяжения свидетельствует о том, что, когда я смотрю на белую колонну, моя голова не увеличивается на объем этой колонны. У ментальной белой колонны нет физических параметров.

Невыразимость ведет к понятию простоты и неразложимости на другие характеристики. Некоторые понятия невозможно объяснить через более простые. Например, как объяснить, что значит «красное»? Никак. Объяснение через длину волны не считается, потому что, если начать подставлять его вместо слова «красное», значение высказываний изменится. Некоторые понятия можно выразить через другие, но в первом приближении они все кажутся невыразимыми.

Безошибочность означает: вы не можете ошибаться насчет того, что находитесь в сознании. Вы можете заблуждаться в суждениях о вещах и явлениях, вы можете не знать, чтó стоит за ментальным образом, но если вы с этим образом сталкиваетесь, значит, он существует, даже если это галлюцинация.

И хотя не все исследователи согласны с таким рабочим определением, любой, кто занимается сознанием, так или иначе интерпретирует эти характеристики. Ведь эмпирически ответить на вопрос, что такое сознание, не получается из-за того, что мы не имеем к нему такого же доступа, как ко всем феноменам естественного мира. А от выстроенной нами эмпирической теории зависит, как мы будем работать с пациентами в тяжелом состоянии.

Сознания нет, а слово есть

Проблема сознания появилась в Новое время усилиями Рене Декарта, который разделил тело и душу по этическим основаниям: тело омрачает нас, а душа как разумное начало борется с телесными аффектами. С тех пор противопоставление души и тела как бы раскалывает мир на две независимые области.

Но ведь они взаимодействуют: когда я говорю, у меня сокращаются мышцы, двигается язык и т. д. Все это физические события, у каждого моего движения есть физическая причина. Проблема в том, что нам непонятно, как то, что не находится в пространстве, влияет на физические процессы. Таким образом, в наших представлениях о мире есть фундаментальный раскол, который нужно устранить. Самый лучший способ — «уничтожить» сознание: показать, что оно существует, но является производной физических процессов.

Проблема сознания тела связана с другими большими проблемами. Это вопрос тождества личности: что делает личность одной и той же на протяжении всей жизни, несмотря на физиологические и психологические изменения организма и психики? Проблема свободы воли: являются ли наше ментальное и сознательное состояния причинами физических событий или поведения? Биоэтические вопросы и проблема искусственного интеллекта: люди мечтают о бессмертии и возможности перенести сознание на другой носитель.

Проблема сознания связана с тем, как мы понимаем причинность. В естественном мире все причинные взаимодействия носят физическую природу. Но есть один кандидат на нефизический тип причинности — это причинность от ментального к физическому, и от физического — к поведению. Нужно понять, есть ли такой вид процессов.

Нас также интересует вопрос о критериях существования. Когда я хочу понять, существует ли какой-то предмет, я могу это верифицировать: взять его в руки, например. Но в отношении сознания критерий существования не работает. Значит ли это, что сознания не существует?

Представьте, что вы видите, как бьет молния, и вы знаете, что физическая причина удара молнии — столкновение холодного и теплого погодных фронтов. Но потом вдруг добавляете, что другой причиной молнии могут быть семейные неурядицы бородатого седого мужчины атлетического телосложения, его зовут Зевс. Или, например, я могу утверждать, что за моей спиной находится синий дракон, просто вы его не видите. Ни Зевс, ни синий дракон не существуют для естественной онтологии, так как их допущение или отсутствие ничего не меняет в естественной истории. Наше сознание сильно похоже на такого синего дракона или на Зевса, поэтому мы должны объявить его несуществующим.

Почему мы этого не делаем? Человеческий язык переполнен ментальными терминами, у нас неимоверно развит аппарат для выражения внутренних состояний. И вдруг оказывается, что внутренних состояний нет, хотя их выражение есть. Странная ситуация. Без проблем можно отказаться от утверждения о существовании Зевса (что и было сделано), но Зевс и синий дракон тем отличаются от сознания, что последнее играет важную роль в нашей жизни. Если вернуться к примеру, когда мне выдирают зубы, то сколько меня ни убеждай, что я не испытываю боль, я все равно буду ее испытывать. Это состояние сознания, и оно достоверно. Выходит,

для сознания нет места в естественном мире, но мы не можем отказаться от его существования. Это ключевая драма в проблеме сознания тела.

Впрочем, поскольку с точки зрения естественной онтологии мы должны объявить сознание несуществующим, многие исследователи предпочитают утверждать, что сознание — это физический процесс в мозге. Можно ли тогда сказать, что сознание — это и есть мозг? Нет. Потому что, во-первых, для этого нужно продемонстрировать идеальную замену ментальных терминов на неврологические. А во-вторых, нейронные процессы невозможно верифицировать.

Аргумент зомби

Как доказать, что сознание — это не мозг? Часто для этого используют примеры внетелесного опыта. Проблема в том, что все подобные случаи не выдержали проверки. Попытки верифицировать феномен реинкарнации тоже провалились. Так что аргументом в пользу нематериальной природы сознания может быть только мысленный эксперимент. Один из них — так называемый аргумент зомби (philosophical zombie). Если все, что существует, объясняется лишь физическими проявлениями, то любой мир, тождественный нашему во всех физических отношениях, тождественен ему и во всех остальных. Представим мир, тождественный нашему, но в котором нет сознания и обитают зомби — существа, функционирующие только согласно физическим закономерностям. Если такие существа возможны, значит, человеческий организм может существовать без сознания.

Один из главных теоретиков материализма Дэниел Деннет считает, что мы и есть зомби. А защитники аргумента зомби считают как Дэвид Чалмерс: чтобы расположить сознание внутри физического мира и не объявлять его физическим, нужно изменить само понятие о таком мире, расширить его границы и показать, что наряду с фундаментальными физическими свойствами существуют еще и свойства протосознательные. Тогда сознание будет инкорпорировано в физическую реальность, но полностью физическим все-таки не будет.

Мы публикуем сокращенные записи лекций, вебинаров, подкастов — то есть устных выступлений. Мнение спикера может не совпадать с мнением редакции. Мы запрашиваем ссылки на первоисточники, но их предоставление остается на усмотрение спикера.

Ра́зум (лат. ratio), ум (греч. νους) — философская категория, выражающая высший тип мыслительной деятельности, способность мыслить всеобще, способность анализа, абстрагирования и обобщения.
Рассу́док — часть мыслящего сознания, способного логически осмыслять действительность, познавать в понятиях вещи и их отношения, способность составлять суждения (по Канту) превращает восприятия в опыт путём объединения их в категории. Своей этимологией восходит к глаголу рассуждать.
Важными характеристиками рассудка являются:

1. строгое отделение понятий друг от друга;
2. способность правильно классифицировать воспринимаемое;
3. непротиворечиво систематизировать опыт и знание.

Рассудок следует отличать от других форм сознания — самосознания, разума и духа. Рассудок не создаёт нового знания, а лишь систематизирует уже существующее.
Различение разума и рассудка как двух «способностей души” намечается уже в античной философии: если рассудок как низшая форма мышления познает относительное, земное и конечное, то разум направляет на постижение абсолютного, божественного и бесконечного. Выделение разума как более высокой по сравнению с рассудком ступени познания четко осуществлялось в философии Возрождения у Николая Кузанского и Дж. Бруно, будучи связываемо ими со способностью разума постигать единство противоположностей, которые разводит рассудок.
Наиболее детальную разработку представление о двух уровнях мыслительной деятельности в понятиях разума и рассудка получает в немецкой классической философии — в первую очередь у Канта и Гегеля. Согласно Кашу, «всякое наше знание начинается с чувств, переходит затем к рассудку и заканчивается в разуме” (Кант И. Соч. в 6т. М., 1964, с. 340). В отличие от «конечного” рассудка, ограниченного в своих познавательных возможностях чувственно данным материалом, на который накладываются априорные формы рассудка, мышлению на его высшей стадии разума свойственно стремление к выходу за пределы заданного возможностями чувственного созерцания «конечного” опыта, к поиску безусловных оснований познания, к постижению абсолютного. Стремление к этой цели необходимо заложено, по Канту, в самой сущности мышления, однако ее реальное достижение невозможно, и, пытаясь все-таки достичь ее, разум впадает в неразрешимые противоречия — антиномии. Разум, согласно Канту, может, т. о., выполнять только регулятивную функцию поиска недостижимых предельных оснований познания, попытки реализации которой призваны приводить к выявлению принципиальной ограниченности познания сферой «явлений” и недоступности для него «вещей в себе”. «Конститутивная” же, по терминологии Канта, функция реального познания в пределах «конечного” опыта остается за рассудком. Кант, т.о., не просто констатирует наличие разума как некоторой познавательной установки, он осуществляет критическую рефлексию по отношению к этой установке. «Вещь в себе” можно помыслить, но ее нельзя познать в том смысле, какой вкладывает в это понятие Кант, для которого идеалом теоретического познания выступают концептуальные конструкции математики и точного естествознания.
Смысл этого учения Канта о неосуществимости претензий на постижение «вещей в себе” зачастую сводился к агностицизму, рассматриваемому как неоправданное принижение познавательных способностей человека. Между тем Кант отнюдь не отрицал возможностей неограниченного освоения все новых слоев реальности в практической и теоретической деятельности человека. Однако Кант исходит из того, что такое прогрессирующее освоение всегда происходит в рамках опыта, т. е. взаимодействия человека с объемлющим его миром, которое носит всегда «конечный” характер, не может по определению исчерпать реальность этого мира. Поэтому теоретическое сознание человека не в состоянии занять некую абсолютную позицию «вненаходимоста” по отношению к реальности объемлющего человека мира, в принципе превышающего возможности его любого рационального объективирующего моделирования, как это происходит в артикулируемых и тем самым контролируемых сознанием понятийных конструкциях математики и точного естествознания. Кантовский агностицизм в отношении разума несет в себе очень мощную антидогматическую направленность против всяких попыток построения законченной в своих исходных предпосылках и основаниях «закрытой” теоретической картины реальности мира в целом, каким бы конкретным содержанием эта картина не наполнялась.
Продолжая традицию различения разума и рассудка, Гегель существенно пересматривает оценку разума. Если Кант, по мнению Гегеля, преимущественно «философ рассудка”, то у Гегеля понятие разума становится важнейшим компонентом его системы. Гегель исходит из того, что следует преодолеть кантовское представление об ограничении позитивных функций познания рамками рассудка как «конечного” мышления. В отличие от Канта, Гегель считает, что, именно достигая стадии разума, мышление в полной мере реализует свои конструктивные способности, выступая как свободная, не связанная какими-либо внешними ограничениями спонтанная активность духа. Пределы мышления, по Гегелю, не вне мышления, т. е. в опыте, созерцании, в преднайденности объекта, а внутри мышления — в его недостаточной активности. Подход к мышлению как формальной лишь деятельности по систематизации данного извне материала, свойственный для рассудка, преодолевается, с точки зрения Гегеля, на стадии разума, когда мышление делает своим предметом свои собственные формы, и преодолевая их узость, абстрактность, односторонность, вырабатывает свое собственное имманентное мышлению идеальное содержание — «идеализированный предмет”. Тем самым оно формирует то «разумное” или «конкретное понятие”, которое, по Гегелю, следует четко отличать от рассудочных определений мысли, выражающих лишь абстрактную всеобщность (см. Восхождение от абстрактного к конкретному). Внутренним стимулом работы разума для Гегеля выступает диалектика познания, заключающаяся в обнаружении абстрактности и конечности преднайденных определений мысли, которая проявляется в их противоречивости. Разумность мышления выражается в его способности снять эту противоречивость на боле» высоком уровне содержания, в котором, в свою очередь, обнаруживаются внутренние противоречия, являющиеся источником дальнейшего развития.
Итак, если Кант ограничивает конститутивную функцию мышления рассудком как деятельностью в рамках некоей заданной системы координат познания, т. е. «закрытой” рациональностью, то гегель сделал своим предметом рассмотрения «открытую” рациональность, способную к творчески конструктивному развитию своих исходных предпосылок в процессе напряженной самокритичной рефлексии. Однако трактовка такой «открытой рациональности” в рамках гегелевской концепции разума имела ряд существенных пороков. Гегель, в противоположность Канту, полагает, что разум способен достичь абсолютного знания, тогда как действительное развитие исходных предпосылок «парадигм”, «исследовательских программ”, «картин мира” и пр. не приводит к их превращению в некую всеобъемлющую «монологику”, они не перестают быть относительными познавательными моделями реальности, в принципе допускающими иные способы ее постижения, с которыми следует вступать в отношения диалога. Совершенствование и развитие исходных теоретических предпосылок осуществляется не в замкнутом пространстве спекулятивного мышления, а предполагает обращение к опыту, взаимодействие с эмпирическим знанием, оно не является неким квазиестественным процессом саморазвития понятия, а представляет собой результат реальной деятельности субъектов познания и предполагает многовариантность действий, критический анализ различных проблемных ситуаций и т. п. В целом же типологию разума и рассудка никак нельзя оценивать как некий анахронизм, имеющий значение только для истории философии. Реальный конструктивный смысл данного различения может быть раскрыт с позиций современной эпистемологии и методологии науки, в частности, в связи с разработкой понятий «открытой” и «закрытой” рациональности в рамках концепции современной неклассической метарациональности.