ФИЛОСОФИЯ НОВОГО И НОВЕЙШЕГО ВРЕМЕНИ – период в развитии философской мысли (17–19 вв.), давший созвездие выдающихся мыслителей различных стран и народов. При всей уникальности творческого вклада каждого из них можно выделить главные идеи и типологические особенности философии этого периода.
I. Она «выражает в мыслях» масштабную историческую эпоху, цивилизационный смысл которой состоит в инициировании научно-технического развития на основе машинной техники, в последующей модернизации различных сторон человеческой жизнедеятельности, в постепенном освобождении индивидов от крепостной зависимости, сословных привилегий, в отстаивании и законодательном закреплении прав и свобод человека, защите достоинства личности, в развитии культуры на началах просвещения, в реформировании христианства и других вероучений. Ответом на потребности и запросы эпохи явились социально-философские, философско-правовые и социально-политические учения и идеи философов Нового и Новейшего времени:
1) учение Ф.Бэкона о «великом восстановлении наук», содержащее критику схоластики, высокую оценку «механических искусств», призывы выработать дальновидную политику государства в отношении науки; бэконовский проект общества и государства, основанных на науке, и другие утопии (см. Утопии и антиутопии), воплощавшие мечты о справедливом и разумном общественном устройстве;
2) созданная философией концепция прав и свобод человека, которая легла затем в основу «Декларации прав и свобод человека и гражданина», американской конституции, и в 19–20 вв. стала одним из краеугольных камней теории и практики демократии; формирование на уровне философской и политико-правовой теории антитезы либерализм – консерватизм, определившей развитие политической практики;
3) теория общественного договора, фундаментальная для многих концепций 17–18 вв. (ее кульминация в демократической теории Руссо), в конце 20 в. вновь обнаруживающая свой актуальный теоретический и практический потенциал;
4) теория разделения властей (законодательной, исполнительной, судебной), оказавшая глубокое воздействие на практику и теорию; начатки теории парламентарной демократии; концепция религиозной веротерпимости, противостоящая различным видам религиозного фундаментализма и фанатизма;
5) оформившаяся в 18 в. социальная философия, философия науки и философия человека Просвещения (идеи «духа законов», суверенитета и просвещения народа, общественного договора, здравого смысла и др.);
6) «философия права» немецкой мысли 18–19 вв. как развернутая концепция свободы; теория гражданского общества, т.е. системы индивидуально-группового взаимодействия людей на негосударственном уровне, призванной формулировать и представлять конкретные интересы личностей и общественных объединений; теории правового государства; философия культуры и искусства;
7) широкомасштабная нравственная философия – этика как фундаментальная философская дисциплина (Спиноза); исследование морального чувства (английские моралисты 18 в.), изучение связи морали и экономики (А.Смит); новая этика как философия практического разума в учении Канта – с приматом нравственного долга, принципом категорического императива, связующего воедино свободу выбора, долг, моральную ответственность индивида; перевод проблематики морали из сферы индивидуального действия в плоскость «объективного духа» (Гегель) – с различением сферы «морали» (объединяющей умысел и вину, намерение и благо, добро и совесть) и «нравственности» (Sittlichkeit), объединяющей у Гегеля и гегельянцев проблематику семьи, гражданского общества, государства;
8) политэкономические и социально-философские концепции, направленные на оправдание, регулирование и гуманизацию отношений труда и капитала, соответствующих больших и малых групп, социальных институтов, конкуренции и т.д.;
9) марксизм как альтернативный, антибуржуазный вариант социальной философии и идеологии, с точки зрения которого господствующие идеи (в т.ч. философские, художественные и т.д.) Нового времени как эпохи капиталистической общественно-экономической формации суть идеи господствующего, т.е. буржуазного, класса и в силу этого должны быть подвергнуты решительной критике;
10) позитивизм, акцентирующий проблемы философии истории в свете научного и социального прогресса, выдвигающий на первый план принципы общества «индустриализма», основанного на «позитивном», т.е. проверяемом опытом и практикой, рациональном знании.
II. Философия Нового времени внесла значительный вклад в выработку фундаментальной картины мира, тесно связанной, с одной стороны, с математикой и естествознанием, а с другой стороны, с метафизикой. При этом в 17 в. Декарт, Паскаль или Лейбниц были одновременно математиками и естествоиспытателями, и созданная ими философская картина мира была естественно-научной. К сер. 19 в. философская и естественно-научная картина мира в известной степени обособляются друг от друга, тем не менее на протяжении всего Нового и Новейшего времени философия, понимающая себя чаще всего в качестве целостной системы, включала философию природы как свою системно-методологическую часть. Для философской картины мира Нового времени характерны следующие идеи и тенденции:
1) в 17 в., особенно для Декарта и картезианцев, типично такое объединение математики, физики и метафизики, при котором математика теснее, чем в античности, сближалась с физикой, благодаря чему обеспечивался логически плавный переход от субстанции к телу, а затем к «математическим», т.е. так или иначе измеримым, единицам и облегчалась редукция одной-единственной материи, уподобляемой беспредельному телу, к протяжению. Декарт и картезианцы объясняли движение, не прибегая к допущению атомов и пустоты как философско-метафизических понятий (однако при допущении корпускул как частиц вещества) – одновременно с вытеснением понятия «сила» и с отрицанием постоянного места той или иной вещи (относительность движения, отрицание абсолютных точек отсчета);
2) мир представал как упорядоченный, подчиненный строгим законам движения и изменения, как однородный, единый, но одновременно поддающийся аналитическому расчленению и последующему синтезированию;
3) механицизм как подход, основанный на превращении механики в фундаментальную методологическую парадигму познания; взлет его приходится уже на 18 век (философия французского Просвещения). Естествоиспытатель (и философ) рассуждал как (подражающий Богу) механик-конструктор, изгоняющий из природы чудеса и сводящий ее явления к простым и очевидным началам (определение П.П.Гайденко). Этому способствовало сближение «естественного» и «искусственного»: мир тел природы представал как созданный Богом мир «машин», а человеческое тело – как самая совершенная и изумительная из них;
4) вещи природы, Я как (мыслящая) вещь, «вещи» интеллекта уподоблялись друг другу в том отношении, что трактовались как фиксируемые, исчислимые, разложимые. На основании идеи о равноценности реального и мыслимого строится популярная в 17 в. и весьма перспективная идея «mathesis universalis», т.е. универсального математико-логического метода;
5) с философией природы и метафизикой Нового времени в целом тесно связано учение о Боге как первоисточнике движения, «примысливаемого» даже к естественно-научным законам движения (спор картезианцев и лейбницеанцев о том, должен ли Бог ежемгновенно «заводить» «часы мира», как полагал Декарт, или он «заводит» их единожды и затем они работают сами по себе, как утверждал Лейбниц), как источнике внутренней активности в материи, как гаранте метафизического единства мира, и т.д;
6) критика картезианского понимания мира, оказавшего глубокое влияние на науку и философию Нового времени: защита (со стороны Гюйгенса или Гассенди) атомизма через критику принципа беспредельной делимости и утверждение о необходимости допущения пустоты во имя различения «тела» и «пространства»; критика сведения тела и пространства к протяжению и утверждение о «непроницаемости» как более общем и «первичном» качестве материи и тел (Гюйгенс, Лейбниц); попытка Лейбница преодолеть односторонность механицизма и утвердить более динамичную, живую картину мира (монадология);
7) сильнейшее влияние механики Ньютона (в т.ч., напр., в ранних работах Канта) в 18 и даже 19 в., особенно в трактовке таких понятий, как «материя», «движение», «пространство», «время», – с точки зрения всеобщего принципа действия и противодействия, закона всемирного тяготения;
8) наметившееся уже в 1-й по. 19 в. у Шопенгауэра и Кьеркегора и воплотившееся затем в учении Ницше, в философии жизни, прагматизме противопоставление «классических», традиционных, и неклассических тенденций в философском мышлении (в философской антропологии, учении о ценностях, этике, философии религии и др.). В защиту философской классики выступили сторонники неотомизма, неокантианства, неогегельянства. Метафизические основания философской классики были подвергнуты критике представителями позитивизма и неопозитивизма. Одновременно ряд естествоиспытателей и философов выступил в поддержку метафизики, традиций систематической философии (Р.Г.Лотце, Ф.Тренделенбург и др.).
III. Учение о человеке, ставшее ключевым в философии Нового и Новейшего времени, пронизано характерным противоречием. С одной стороны, оно рассматривает человеческое тело как одно из тел природы в физическом и биологическом (физиологическом, антропологическом) аспектах, так что человек предстает здесь как часть природы, подчиненная ее законам. С другой стороны, в философии Нового времени было разработано специфическое учение о человеческой сущности, или человеческой природе (Спиноза, Гоббс, Локк, французские просветители): мощь природы понимается и как мощь всех индивидов, вместе взятых; утверждается «естественное» право индивида, отдельного человека на самосохранение и удовлетворение фундаментально-необходимых потребностей; постулируются как ценности врожденное равенство людей, «естественная свобода человека», право частной собственности, «общественная сущность человека» (Д.Юм). При этом равенство понимается не как имущественное или сословное, не как равенство задатков и способностей, а как равное право индивидов на защиту жизни, собственности, на сопротивление насилию и подавлению. Важнейшим признаком человеческой сущности считается разумность, понимаемая широко (от рассудка как способности суждения, доказательства, аргументации до разума как мышления, интеллекта, научного познания). Человек наделен не только чувствами и разумом, но и страстями, аффектами, откуда проистекает проблема противоборства разума и страстей и возможностей их обуздания с помощью разума.
IІ. Философия Нового времени в целом может быть охарактеризована как рационализм в широком смысле: уверенность в способности разума разгадать загадки природы, познать окружающий мир и самого человека и в конечном счете преобразовать природу, переделать общество и человека на разумных началах. Высшей целью рационализма считалось рациональное же постижение Бога. В пределах рационализма боролись два подхода – эмпиризм и рационализм (в узком смысле). Не отрицая роли разума, сторонники эмпиризма подчеркивали исходное значение чувственного опыта, выдвигали на первый план наблюдающий и экспериментальный разум. В свою очередь сторонники рационализма, не отрицая значения чувственного познания и опыта, исходными и фундирующими считали идеи разума (напр., в качестве врожденных идей или разумных устремлений, изначально заключенных и в самой природе, и в чувственном познании). В 18 в. и особенно в 19 в. возник настоящий культ разума. Решающей (хотя и не единственной) тенденцией философии Нового времени была ориентация на науку и научное познание как самую высокую форму культуры. Философия стремилась консолидироваться в науку, разработать для себя и других наук «подлинно научный» метод. Это дало основание говорить о «классической» (нововременной) рациональности как о крайнем сциентизме. Между тем в философии этого периода существовала и другая тенденция – критическое отношение к разуму, которое нашло яркое выражение в широкомасштабной критике разума (его неизбежных заблуждений и антиномий) Кантом и его последователями.
V. Заслугой философии Нового и Новейшего времени является широкомасштабное исследование проблем познания и метода, включавшее, во-первых, учение об очищении разума, о «призраках» (идолах), о сомнении как начальном шаге на пути достижения ясного и отчетливого знания, и, во-вторых, собственно гносеологический и методологический анализ. На границе между общей метафизикой и теорией познания располагалось философское учение о субстанции, модусах, атрибутах, велись споры о том, следует ли принять одну субстанцию (монизм), или две (дуализм), или следует объявить субстанцию одновременно единой и множественной («плюральность» субстанций в монадологии). Возникла инициированная Декартом тенденция к (относительному) обособлению «тела» и «души», понятие которой наполнялось нетрадиционным содержанием и вылилось в дальнейшем (особенно в немецком идеализме 18–19 вв.) в многостороннее исследование понятий «дух», «разум», «рассудок», «рассуждение», «мышление», «интеллект», «интуиция» и т.д.
Менее употребительным в 17–18 вв. было понятие «сознание», хотя тематика его рассматривалась большей частью в рамках понятия «рефлексия». Но со времени Канта, Фихте, Гегеля понятия сознания и самосознания оказались в центре философских исследований: как индивидуальное сознание и его всеобщие структуры; как тематика «Я», или индивидуального субъекта (трансцендентализм); как вопрос о способных к объективированию и отчуждению от конкретных индивидов формах («гештальтах») сознания и самосознания, приобретающих трансисторическое значение (напр., в «Феноменологии духа» Гегеля); как перешедшее в экспериментальную психологию и физиологию изучение различных форм и структур сознания в их взаимосвязи с реакциями тела; как анализ «противочлена» сознания – бессознательного (Э.Гартман, ранний Фрейд).
Большую роль в гносеологии Нового и Новейшего времени играло учение о методе, тесно связанное с философией науки, логикой, концепциями языка. Начавшееся с устремлений Ф.Бэкона и Декарта разработать несколько простых и ясных правил метода, это учение затем все более усложнялось, превратившись у Канта, Фихте, Шеллинга, Гегеля и их последователей в концепцию диалектических категорий. Вместе с этим изменялись отношения между логикой и гносеологией. Если вначале логика выступает как интегральная, но относительно самостоятельная часть философского знания (напр., у Лейбница), а затем преобразуется в содержательную теорию познания (диалектика категорий), то в конце периода (формальная) логика вновь уходит из-под опеки философии, все более сближаясь с математикой (математическая логика) и лингвистикой. Философское осмысление логики, ее законов и форм (равно как и языка) – постоянный предмет исследования мыслителей Нового и Новейшего времени.
Споры о сущности и специфике философии Нового и Новейшего времени, или «эпохи модерна» (нем. die Moderne, англ. modernity), начались еще в самой этой философии. Ю.Хабермас считает, что наиболее зрелое ее самосознание можно встретить у Гегеля, который выделил такие ее черты, как беспокойство, внутреннее брожение, динамика, дифференциация и обособление, сочетающееся с устремлением к объединению и интеграции, утверждение принципа «субъективности», расшифровываемого через свободу, индивидуализм, рациональность, автономию деятельности. Наряду с этим Гегель и другие мыслители 19 в. подчеркивают отчуждение индивидов от общества и от самих себя – моменты, ставшие главными у Маркса и в неомарксизме. Критически настроенные Кьеркегор и Ницше акцентируют такие негативные моменты «проекта модерна», как инструментально-манипуляторская власть разума, науки, официальной религии, лицемерие морали, и т.д. Критика «классической» мысли была подхвачена в 20 в. Гуссерлем, Хайдеггером, Расселом, Поппером и др., наконец, «постмодернизмом».
В отечественной мысли наиболее глубокое осмысление кризиса классической философии начинается в последние десятилетия 19 в., прежде всего в работах Вл.Соловьева, и продолжается в сочинениях других выдающихся русских философов серебряного века, ряд идей которых оказались предвосхищением тех новых тенденций, которые в западной мысли обозначились позднее (онтологизм, персонализм, экзистенциальные акценты).
В нач. 70-х гг. 20 в. отечественные философы М.К.Мамардашвили, Э.Ю.Соловьев, В.С.Швырев усмотрели основополагающее различие между классическим (нововременным) и неклассическим философским мышлением в том, что если для классики характерна утопия абсолютной прозрачности (и принципиальной постижимости) бытия и сознания для рефлектирующего субъекта (лозунг классики: не «все в субъекте», но «все через субъекта»), то для неклассической философии, напротив, типична идея о непроницаемости, плотности бытия и сознания, концепция бессубъектной философии. На исходе 20 в. поиски новых парадигм, отличающихся от философии Нового и Новейшего времени, а в известной степени и противопоставляемых ей, продолжаются.
Литература:
1. Гегель Г.В.Ф., Соч., т. XI. М. – Л., 1934;
2. Мамардашвили М.К., Соловьев Э.Ю., Швырев В.С. Классическая и современная буржуазная философия. – «ВФ», 1971, № 7; 1972, № 2;
3. Степин В.С. Становление научной теории. Минск, 1976;
4. Гайденко П.П. Эволюция понятия науки (XVII–XVIII вв.). М., 1987;
5. Никулин Д.В. Пространство и время в метафизике XVII в. Новосибирск, 1993;
6. Огурцов А.П. Философия науки эпохи Просвещения. М., 1993;
Попробуем представить себе философское понятие времени! Г.П. Аксенов, в работе «ПРИЧИНА ВРЕМЕНИ» (Москва. Эдиториал. УРСС. 2000), пишет:
«Что такое время? Никакого более отчетливого ответа на такой вопрос кроме как: «Время – это то, что измеряется часами”, – сейчас в нашем знании нет, не существует. По общему мнению ученых, время, как и пространство, есть неопределимые понятия.
(В Москве, сначала при Московском обществе испытателей природы, затем при Московском университете уже в течение шестнадцати лет идет семинар «Изучение феномена времени”. Сам по себе случай во всей научной жизни, по-видимому, уникальный. Конечно, есть периодические симпозиумы по различным проблемам времени, собирающиеся по случаю или более-менее регулярно. На московском семинаре заслушиваются доклады еженедельно или каждые две недели в течение всего учебного года, не считая некоторых других специальных сессий. Создал семинар и бессменно руководит им старший научный сотрудник биологического факультета МГУ Александр Петрович Левич. В последние годы началось издание трудов семинара, которые переводятся на английский.
Вот вывод А.П. Левича из предисловия к последней книге, выпущенной авторским коллективом семинара: «Время – одна из немногих неуловимых и неподвластных человеческой воле сущностей мира, которая волнует чувства и умы современников не меньше, чем их далеких предшественников… В нынешнем естествознании время – исходное и неопределимое понятие”. (Гнеденко, 1996, с. 6).)
Но если время есть просто миф, как, например, «ангелы” или «ад”, тогда почему оно применяется в науке? Если оно есть просто слово, философское понятие, чисто умственная идеальная конструкция, прикладываемая к действительности, аналогичная таким категориям как «возможность” или «качество”, которые ничем не измеряются, то почему оно измеряется? Может быть, оно есть обыденное человеческое ощущение, такое, например, как «кислое”, «сладкое”, «соленое”? С таких «проб”, правда, началась химия, остатки чего мы видим в языке: «кислород”, «мягкая вода”. Не есть ли оно предмет обыденного знания, аналогичное понятиям «небо” или «горизонт”, давно устаревшим и исчезнувшим из научного обихода?
Но все-таки символы в любой научной формуле, означающие время и пространство – «t” и «l”, не есть отпечаток ни религиозных чувств, ни философское понятие, ни субъективный опыт наших чувств, но что-то относящееся к объективной природе. Время течет как-то одинаково для всех, абсолютно строго и все уточняется приборами для потребностей научной, государственной и общественной жизни.
Чуть не поминутно мы думаем, вспоминаем о такой неопределенной материи как время, а говоря с другими, то и дело обсуждаем сроки, периоды, рубежи времени; мы спешим, чтобы успеть, мы медлим и делаем еще тысячи вещей, связанных с течением времени. В частотном словаре русского языка среди значимых знаменательных слов слово «время” стоит на третьем месте, а если сложить его еще с одним почти столь же употребимым – «год”, то они выйдут на первую позицию, оттеснив то слово, которое мы употребляем, как оказалось, всего чаще – «я”.
Несмотря на такую частоту употребления слова «время”, большая доля книг и статей о нем написана очень тяжелым языком, неудобно выговариваемыми словами. Ни в одной другой области философии и науки нет такого нагромождения собственной, авторской, не общепринятой терминологии, как здесь. Собственно говоря, путаница и взаимное непонимание возникает потому, что самой науки о природе времени и пространства нет. Есть наука об измерении времени и пространства и тут все проще, техническая сторона заменяет понятийную. Но никакой отдельной «темпологии”, «хрономии” или еще чего-нибудь в таком духе нет, не сложилось. Область эта еще должна отделиться из философии. Собственно говоря, сугубая сложность и путаница есть показатель невыделенности, нерожденности науки. Она все еще тащит за собой плаценту философских понятий, силится стать на ноги, то есть заменить философские категории на твердые научные термины.
Во всех общедоступных словарях ставится вопрос о «сути”, «сущности” времени. Все хотят прямо сказать, что оно такое. Однако этот вопрос не подъемен, потому что ответ крайне неясен и сводится к тому, что время – это что-то вроде абстракции, указывающей на всеобщее течение всего.»
ISSN 0321-3056 IZVESTIYA VUZOV. SEVERO-KAVKAZSKII REGION. SOCIAL SCIENCES. 2018. No. 1
ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ PHILOSOPHICAL SCIENCE
УДК 101.1 DOI 10.23683/0321-3056-2018-1-4-9
ПОЗНАНИЕ СУЩНОСТИ ВРЕМЕНИ И СМЫСЛ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО БЫТИЯ
© 2018 г. Р.А. Акимов a, Д.П. Бабаева b
a Дагестанский государственный педагогический университет, Махачкала, Россия, b Дагестанский государственный медицинский университет, Махачкала, Россия
CONSCIOUSNESS OF THE ESSENCE OF TIME AND MEANING OF HUMAN BEING
R.A. Akimov a, J.P. Babaeva b
a Dagestan State Pedagogical University, Makhachkala, Russia, b Dagestan State Medical University, Makhachkala, Russia
Акимов Рустам Акимович —
доктор философских наук, профессор,
Дагестанский государственный
педагогический университет,
ул. Ярагского, 57, г. Махачкала, Дагестан,
367003, Россия.
Е-mail: [email protected]
Бабаева Джамиля Платоновна -кандидат химических наук, доцент, Дагестанский государственный медицинский университет,
пл. Ленина, 1, г. Махачкала, Дагестан, 367000, Россия. Е-mail: [email protected]
Rustam A. Akimov —
Doctor of Philosophy, Professor,
Dagestan State
Pedagogical University,
Yaragskogo St., 57, Makhachkala, Dagestan,
367003, Russia.
E-mail: [email protected] Jamilya P. Babaeva —
Candidate of Chemical Sciences, Associate Professor, Dagestan State Medical University,
Lenina Sq., 1, Makhachkala, Dagestan, 367000, Russia. E-mail: [email protected]
Анализируются философские представления о сущности времени и смысле жизни человека мыслителей прошлого (древнеиндийских, древнекитайских, древнегреческих). Показаны цивилизационные различия духовных культур, философских школ, традиций. Авторы предполагают, что формирование метатеоретических концепций устройства мира и его сущностной основы связано со стремлением обрести гармонию и стабильный порядок в жизни человека. Осмысление мира и фундаментальной ценности бытия человека — времени приводит к выводу, что ценности человека, как и все существующее, хрупки, непостоянны, подвержены гибели, замене новыми ценностями. Осознание тленности, конечности самого человека ставит проблему поиска смысла человеческой жизни. Каждый решает ее по-своему, для одних — это выявление «истинных ценностей человеческого бытия», для других — тупик, пессимизм. Мыслители, ученые, философы смысл жизни видят в познании сущности самого времени.
Ключевые слова: время, смыл жизни, сущность, парадигма, картина мира, теория, человек, ценность.
ISSN 0321-3056 IZVESTIYA VUZOV. SEVERO-KAVKAZSKII REGION. SOCIAL SCIENCES. 2018. No. 1
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
Keywords: time, meaning of life, essence, paradigm, world picture, theory, person, value.
Актуальность рассматриваемого вопроса обусловлена стремительным развитием современного общества, информационных технологий, меняющимся мировоззрением людей и ценностными регуляторами их жизни. Ощущение скоротечности жизни человека обусловлено увеличивающимся удельным весом и объемом информационного потока. Философские вопросы, поднимавшиеся в рассуждениях мыслящей части человечества прошлого, вытесняются сегодня вопросами прагматической направленности, отступают на задний план вопросы смысла и цели жизни человека. Смысл жизни неизбежно сопряжен с временностью человеческого существования, а следовательно, с осмыслением фундаментального понятия бытия — времени. Рассуждения мыслителей прошлого о времени имеют глубокие смыслы, формирование которых требует сосредоточенности ума и спокойствия жизненного уклада. Открытие этих смыслов времени для современного технологизированного человека и есть задача статьи. В прагматическом аспекте открытие сущностного знания о времени будет способствовать раскрытию смысла существования личности, формированию его ценностно-ментальных жизненных императивов.
Подобно тому, как в Древней Индии становление философской мысли было связано с разъяснением смысла Вед, философия Древнего Китая берет свои истоки в комментариях «Книги перемен» (И Цзин). Форма преподнесения читателю тех или иных воззрений говорит о приверженности древних китайцев к четкости и порядку. Как правило, в содержание названий разделов книг входит указание количества свойств, которыми обладает обсуждаемый предмет: «О пяти способностях человека», «О трех моральных качествах», «О пяти основаниях времени» и т.д. Приведем пять оснований времени, которые изложены в «Книге истории» (Шу Цзин):
В Ригведе и в Упанишадах время раскрывается через «день», «год», «месяц» и т.д. Однако в китайском варианте указанные представления о времени приобретают статус «оснований» вре-
мени. У древних индийцев же время осмысливается как самодостаточная сущность мира, а «день», «год», «месяц» символизируют лишь его образы в феноменальном мире. Как видно, индийская философия создает более глубокую теорию времени. Можно задаться вопросом: до того как возникло солнце, в космосе существовало время или нет? По-видимому, у китайцев мы бы получили ответ — нет, времени не было, ибо только «круговорот» солнца обусловливает существование года, месяца, дня, а последние представляют основу времени. Индийская теория времени дала бы ответ — да, время существовало, ибо «круговорот» солнца обусловливает существование года, месяца и т.д., которые являются образами времени в сознании человека. Но отсутствие образов времени не есть основание для утверждения об отсутствии самого времени. Это говорит о том, что учение о времени у китайцев сложилось на чувственно-эмпирическом уровне, оно не поднимается до уровня абстрактных, метафизических представлений, что обусловлено спецификой познавательных парадигм в Древнем Китае.
Китай представлял собой цивилизацию с иным, чем в Индии, типом социальной и духовной организации. Древнеиндийская духовная культура в большей степени наполнена абстракциями, метафизическими размышлениями о бытии и человеке. Вектор познания здесь направлен на проблемы метафизического бытия, а способ, которым осуществляется познание, скрыт в самопознании, медитации. Стиль мышления китайцев, как правило, регулировался практикой социальной жизни и нравственных отношений. В этой связи, оценивая древнекитайскую культуру в сравнении с древнеиндийской, можно сказать, что менталитет древних китайцев отличался высокой степенью рациональности и прагматичности.
Значительное влияние на умы китайцев оказывали идеи, формировавшиеся в конфуцианской и даосской школах.
Картина мира у даосов проникнута идеей бесконечного естественного движения и изменения вещей в природе. «Превращения бестелесного, невидимого дао бесконечны и вечны. Оно и мельчайшее, и бесконечное, а его действие неис-
ISSN 0321-3056 IZVESTIYA VUZOV. SEVERO-KAVKAZSKII REGION. SOCIAL SCIENCES.
черпаемо, и оно в бесконечном движении. Находящееся в бесконечном движении не достигает предела» .
Если сопоставить философские учения о дхарме и дао, то можно выявить следующие общие черты. Для философских школ, признающих авторитет Вед, дхарма осмысливается как всеобщий порядок, закон в природе и социальной жизни. Дао в китайской философии, так же как и дхарма, символизирует номологический порядок. У конфуцианцев — это императивы нравственности, социального долга. Для даосов — это естественный закон всего сущего. Для дхармы и дао свойственна абсолютность существования, невоспринимаемость на чувственном уровне, отрицание возможности определения их в качестве субстанции, а также вневременной статус.
Традиции даосской философии развиты в учении Ле-цзы и дошли до нас через книгу «Ле-цзы», составленной Чжан Чжанем. Вопросы, которые попадают в поле обсуждения Ле-цзы, связаны с проблемой начала времени, его конечности и бесконечности, соотношения времени и материальных вещей. Представления о времени в «Ле-цзы» раскрываются в диалоге правителя Инь-Тан и его слуги Ся Гэ. Инь-Тан спрашивает: «Существовали ли вещи в самой глубокой древности?». На что следует ответ Ся Гэ, что «если бы не было вещей в самой глубокой древности, то как могли появиться те вещи, которые ныне существуют? Разве можно, чтобы последующие поколения отрицали наличие вещей, которые существовали при предыдущих поколениях?». Продолжая беседу, Инь-Тан спрашивает: «Имеется ли разница между вещами предыдущими и последующими?», то есть происходит ли развитие во времени. Ответ Ся Гэ таков: «Процесс возникновения и исчезновения вещей бесконечен и относителен, так как они (постоянно) переходят друг в друга, их границу установить трудно» . В утверждении, что границу вещей установить трудно, неявно затрагивается вопрос об определении момента настоящего времени и о его выделении в цепи прошлых и будущих событий.
Рассуждения Ле-цзы о времени получают выход в жизненную практику человека в форме сентенций, наставлений. Одно из них гласит: «Процветают только те, которые действуют в соответствии с временем, а терпят неудачу те, которые действуют против течения времени… То, что было полезно в прошлом, может оказаться бесполезным сегодня; то, что бесполезно сегодня, может оказаться полезным в будущем» .
2018. N0. 1
От учения сообщества философов даосизм возводится до уровня официального мировоззрения царства Ци. Своеобразной Академией наук являлся «Дворец науки» в столице царства Ци, где разрабатывали свои учения представители даосизма и конфуцианства. Наиболее видными представителями даосизма во «Дворце науки» были Сун Цзянь и Инь Вэнь.
Раскрывая соотношение дао и времени, Сун Цзянь и Инь Вэнь отмечают, что дао «как бы существует и (в то же время) как бы не существует. Оно неисчерпаемо в веках. Изменяясь вместе со временем, дао сохраняет (в то же время) свое постоянство. Следуя за постоянно изменяющимися вещами, оно само не изменяется» . Китайские мыслители в своих высказываниях скорее ставят проблему, чем дают объяснение поднимаемым вопросам. Возможно, что подобный стиль изложения — печать тех времен, когда философия носила эзотерический характер и формулы сентенций и утверждений расшифровывались только «посвященными». Нам же остается строить версии возможных интерпретаций утверждений древних. В нашем понимании приведенное выше высказывание даосских философов можно интерпретировать следующим образом. Видимо, даосские мыслители, определяя дао как универсальный закон мира, пытались найти первосущ-ность природного и социального бытия, регулирующую порядок становления событий. Однако «порядок» может оставаться неизменным только в случае неподверженности дао в процессе течения времени, так как изменение дао повлечет за собой изменение «порядка» в мире, а возможно, воплощения хаоса. Опасение жить в эпоху перемен и хаоса породило китайское проклятие: лучше быть собакой в спокойное время, чем человеком в эпоху перемен. Таким образом, можно предположить, что формирование метатеоретических концепций устройства мира и его сущностной основы связано со стремлением обрести гармонию и стабильный порядок в жизни человека.
Но если дао не подвластно времени, то оно теряет характер естественности своей сущности, на которой так настаивали даосы. Поэтому мыслители и утверждают, что дао и существует, и не существует в одно и то же время. Ведь существование предполагает обязательное изменение во времени, что не должно быть с дао. Если же предположить, что время — это то же дао, вернее способ его проявления, то в этом
ISSN 0321-3056 IZVESTIYA VUZOV. SEVERO-KAVKAZSKII REGION. SOCIAL SCIENCES. 2018. No. 1
случае рассуждения китайских мыслителей основательны. Действительно, время и существует, и не существует, так как, во-первых, его невозможно увидеть, непосредственно почувствовать, ощутить, во-вторых, оно как номоло-гическая сущность определяет порядок становления вещей в мире, сохраняя неизменной свою сущность .
Интересны высказывания о времени еще одного последователя даосизма Чжуан-цзы. Он четко определяет такие фундаментальные свойства времени, как необратимость и невозможность остановить его: «Пройденные годы нельзя вернуть, (бегущее) время нельзя остановить. (Все вещи постоянно находятся в процессе) увядания и роста, наполнения и опустошения, завершив (один путь), начинают (другой). Жизнь вещей подобна стремительному бегу, она изменяется с каждым движением, перемещается с каждым мигом» .
Чжуан-цзы отмечает в числе свойств времени -непрерывность течения. Он говорит, что «каждая вещь (в одно и то же время) существует как «другое» и как «это». Как «другое» она не видна, а как «это» познается (легко). Поэтому и говорят: «другое» происходит от «этого», а «это» является следствием «другого»». И еще: «… (шествие времени непрерывно, участь (вещи) не постоянна, начало и конец меняются местами» . Логическими синонимами «другого» и «этого», видимо, являются понятия — «будущее» и «настоящее». Тогда сказанное Чжуан-цзы можно выразить так: будущее воплощено в настоящем, но мы не можем «видеть» его, и, поэтому считаем, что настоящее есть причина будущего. Если продолжить рассуждение об отношении между будущим и настоящим, то можно заключить, что понятия — «прошлое», «настоящее» и «будущее» — это лишь субъективные формы познавательных способностей человека неспособного «увидеть» будущее. Выведя за скобки субъективные представления о времени, время можно представить в виде бесконечного развернутого ряда событий, неразличимого в категориях прошлого, настоящего и будущего. Таким образом, утверждение о непрерывности времени ведет к представлению о времени как некоего развернутого, упорядоченного ряда событий, что получило название статической концепции времени. Чжуан-цзы проецирует данные воззрения в область социальной жизни: социального поведения, жизненных и этических императивов.
Идея бесконечного, непрерывного времени обусловливает формирование мировоззренческих установок человека, воспитывая в нем соответствующее отношение к жизни. Он пишет, что «размеры вещей безграничны; время не останавливается; судьба непостоянна; конец и начало непрочны. Поэтому человек, обладающий великими знаниями, (одинаково) смотрит на далекое и близкое; малое не считает ничтожным, а большое — огромным, так как знает, что размеры (вещей) безграничны; . настоящее и прошлое -(это одно и то же), и поэтому не тоскует по далекому (прошлому) и не пытается схватить близкое (настоящее), так как знает, что время никогда не останавливается» .
Мысль о том, что настоящее и прошлое неразличимы развивали представители древнегреческой элейской школы. Так, согласно Пармениду, разум выводит нас на идею вечного мира, в котором не существует прошлого и будущего, а существует «вечное настоящее»: круговорот событий мира, обозначаемый знаками — прошлое, настоящее, будущее, — и генерирующей идею времени в форме упорядоченного становления -всего лишь иллюзия чувств. Поэтому (пустым) именем будет все, утверждает Парменид, что смертные установили (в языке), убежденные в истинности этого: «Рождаться и гибнуть», «Быть и не быть», «Менять место» и «Изменять яркий цвет» .
Платон и Аристотель дали глубокий, фундаментальный анализ идеи времени, сконструировав новые парадигмы его, которые обрели доминирующее значение в познании времени мыслителей последующих поколений, вплоть до наших дней.
Определяя иерархию идей и соответственно иерархию их копий в мирах «истинном» и «неистинном», Платон выделяет различные уровни представления времени в человеческом познании. Картина бытия, по Платону, представима в трех состояниях: первое — мир божественный, не поддающийся осмыслению через категорию времени, так как идея времени еще не была рождена в Божественном уме. В «Тимее» Платон пишет о том, что творится Богом вместе с космосом, а следовательно, сам Бог имеет вневременную сущность. Однако говоря о времени, Платон утверждает, что оно вечно. Получив начало своего существования в мире от Бога, время обретает атрибут вечности. Кроме того, он вводит понятие о времени как длительности движения
ISSN 0321-3056 IZVESTIYA VUZOV. SEVERO-KAVKAZSKII REGION. SOCIAL SCIENCES. 2018. No. 1
небесных тел, определяемую по законам числовых отношений. Так, рассуждая о понятиях «было» и «будет», Платон пишет: «Нет, — все это -виды времени, подражающего вечности и бегущего по кругу согласно законам числа» .
Развитие парадигмы времени как порядка числовых отношений проводит Аристотель. «Когда же есть предыдущее и последующее, — пишет он, — тогда мы говорим о времени, ибо время не что иное, как число движения по отношению к предыдущему и последующему» .
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
Формирование представлений о пространстве и времени сопрягается с ассоциативным выбором в реальном мире явлений, которые могут служить основой формируемых парадигм. Для пространства ассоциативным аналогом в реальном мире служат тела, обладающие выраженными формами, упорядоченные в определенные конфигурации. Для формирования представлений о времени нет в природе фиксируемого референта. Наиболее близким для времени образом, формирующим явлением в мире выступает движение. В наглядности оно представляется как перемещение в пространстве. Итак, наглядно-образное представление времени связано с упорядоченным, последовательным перемещением в пространстве природных объектов. Так возникла парадигма геометри-зированного времени, в которой время представляется как последовательное становление событий мира, упорядоченно укладывающихся на воображаемой линии, а точки этой линии ассоциируются с моментами времени.
Противоречия, которые возникают в апориях Зенона, есть следствие того, что логические выводы он строил, используя парадигму геометризованного времени. Так, в апории «Дихотомия» Зенон следующим образом доказывает нереальность движения. Он утверждает, что какой-либо конечный интервал пространства в движении невозможно преодолеть в конечное время, так как сначала необходимо пройти половину данного интервала, а перед этим — половину данной половины, и так до бесконечности. При этом представлялось, что точка пространственного континуума делима до бесконечности. Из «Дихотомии» следует, что данный интервал невозможно преодолеть в движении в конечное время. Таким образом, движение — это иллюзия познающего разума. Иллюзорность движения ведет к заключению об иллюзорности, нереальности времени. Кроме того, логика Зенона о необходимости сначала пройти половину требуемого пути леги-
тимна в применении к пространственному континууму, так как пространство обладает свойством изотропности, симметричности. Но время анизотропно. Качественные характеристики времени — необратимость, упорядоченность становления событий только в одном порядке, необратимость — запрещают применять такую же логику, какая применялась Зеноном в отношении пространства .
Популярным в XIX в. стало доказательство Мак-Таггартом нереальности времени. Он не считает свой вывод о нереальности времени, получивший название «парадокса Мак-Таггарта», открытием в философии, напоминая, что до него к такому же выводу приходили Спиноза, Кант, Гегель. Однако Мак-Таггарт считает, что размышления, на основании которых он приходит к утверждению о нереальности времени, до него не приводилось ни одним из перечисленных философов . Хотя Мак-Таггарт и претендует на уникальность своего способа доказательства нереальности времени, однако схожие элементы доказательства нереальности времени можно обнаружить в дискуссии о времени между вайбха-шиками и саутрантиками в древней Индии, а также у элейцев и скептиков .
Задумываясь о временности своего существования, мыслящий человек доходит до понимания того, что время — это тот «символ», который несет в себе противоречивость созидания и разрушения, приход в жизнь и уход из нее, рождение и смерть.
Человек градирует многообразные события своей жизни и свое отношение к миру вещей, взглядов, идей по шкале выработанных человечеством ценностей — радости и печали, восхищения и разочарования, дружбы и вражды, веры и неверия и т.п. Но глубокое осмысление мира ценностей так или иначе пробивает путь, открывающий человеку главную фундаментальную ценность его бытия — время. Время «говорит», что ценности человека хрупки, непостоянны, как и все существующее, они подвержены трагической гибели, замене новыми ценностями. Осознание конечности, тленности самого человека и мира его ценностей для одних ведет к выявлению «истинных ценностей человеческого бытия»; для других — к тупику, пессимизму в поиске смысла человеческой жизни: коль все находится под властью неизбежного разрушения, то можно ли найти смысл прихода человека в этот мир. Третьи занимаются поиском ценностей, имеющих
ISSN 0321-3056 IZVESTIYA VUZOV. SEVERO-KAVKAZSKII REGION. SOCIAL SCIENCES.
«неземной» статус, неподвластных времени — религиозно-мистических ценностей, требующих принятия соответствующего жизненного кредо. Для четвертых временность человеческого существования наводит на мысль о необходимости психологической подготовки человека к уходу в небытие; родившись, человек уже должен готовиться к смерти; подготовка к смерти — и есть смысл жизни.
Оптимисты призывают решить проблему смысла человеческой жизни служением идее достижения всеобщего блага для будущих поколений людей. Таким образом, человек, уходя из жизни, оказавшись в прошлом, будет присутствовать в будущем своими созидательными делами.
Поиск смысла жизни порой выражается в самопознании. Изречение «Познай самого себя» было начертано на храме Аполлона в Дельфах, автором его по традиции считается один из семи мудрецов древности спартанец Хилон . В этом отношении примечательна мысль Низами Гянджеви, изложенная в стихотворной форме: «Все унесет, все сгубит время, прахом ис-требя. Вечно будет жить познавший самого себя».
И наконец, для ряда мыслителей, философов, ученых смысл жизни заключается в познании самого времени. Познав сущность времени, человек получит ответы на многие вопросы бытия, мира, своего места в этом мире, перспектив, целей и смысла своего существования.
Литература
1. Древнекитайская философия : в 2 т. М. : Мысль, 1972. Т. 1. 363 с.
2. Антология мировой философии : в 4 т. М .: Мысль, 1969. Т. 1 : Философия древности и средневековья. Кн. 1. 587 с.
3. Ян Хин-шун. Материалистическая мысль в древнем Китае. М. : Наука, 1984. 184 с.
4. Акимов Р.А. Номологическая концепция времени // Вестн. Московского ун-та. Сер. 7 : Философия. 1999. № 3.
2018. No. 1
5. Фрагменты ранних греческих философов. Ч. 1. М. : Наука, 1989. 576 с.
6. Платон. Сочинения. Т. 3, ч. 1. М. : Мысль, 1971. 678 с.
7. Аристотель. Сочинения. Т. 3. М. : Мысль, 1981. 610 с.
8. Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. 2-е изд. М. : Мысль, 1986. 571 с.
9. McTaggart J.E. The nature of existence. Vol. II / ed. by C.D. Broad. Cambridge, 1927. Republished Michigan, 1968.
10. Щербатский Ф.И. Избранные труды по буддизму. М. : Наука, 1988. 426 с.
1. Drevnekitaiskaya filosofiya : in 2 vol. Moscow: Mysl’, 1972, vol. 1, 363 p.
5. Fragmenty rannikh grecheskikh filosofov . Ch. 1. Moscow: Nauka, 1989, 576 p.
6. Platon. Sochineniya . Vol. 3, ch. 1. Moscow: Mysl’, 1971, 678 p.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
7. Aristotel’. Sochineniya . Vol. 3. Moscow: Mysl’, 1981, 610 p.
