Содержание
Буддизм в Японии
Составитель — Н.Н. Трубникова
2008 г.
Курс лекций предназначен для студентов, обучающихся по специальности «Японская филология». Курс читается в 5-м и 6-м семестрах, его продолжительность — 66 часов. Задача курса — изучить основные черты японского буддизма, подробно рассмотреть круг почитаемых существ, важнейшие разновидности обрядов, состав буддийского канона, известного в Японии, жанры японской буддийской словесности, устройство японской буддийской монашеской общины и ее взаимоотношения с мирянами, а также некоторые бытовые обыкновения, ремесла и виды искусства, близко связанные с буддийским обрядом.
Детальное обсуждение истории японского буддизма невозможно в отрыве от истории синтоизма, «пути темного и светлого начал» (оммё:до:), а позднее и от истории христианства. Поэтому последовательное изложение истории религий Японии ведется в другом курсе — «Религиоведение Японии». В курсе «Буддизм в Японии» история буддизма излагается лишь в общих чертах, а изучаемый материал распределен не по хронологии, а по проблемам. Однако внутри каждой темы дается краткий исторический обзор изучаемого явления. Наибольшее внимание уделяется буддийским практикам; японское буддийское учение в различных его изводах всесторонне обсуждается в курсе «Философия Японии», и там же разбираются основные источники по японскому буддизму.
В ходе курса «Буддизм в Японии» студенты должны овладеть терминологией, связанной с буддийским обрядом и обиходом буддийской общины в Японии. Знание таких терминов необходимо филологу-японисту при работе с большинством памятников японской литературы от древности до наших дней. Под «владением терминологией» в данном случае понимается не только знание принятых ныне значений того или иного термина, но и знание истории этого термина, связанной с историей соответствующего явления. Слушателям нужно усвоить общие сведения о персонажах буддийского «пантеона» и о крупнейших деятелях индийского, китайского и японского буддизма, почитаемых на Японских островах. Кроме того, слушателям предстоит изучить структуру корпуса буддийских канонических книг, чтимых в Японии, составить себе общее представление о содержании наиболее широко известных канонических и неканонических сочинений. В ходе курса необходимо выработать навык пользования специальной справочной литературой по буддизму, а также научиться работать с сетевыми ресурсами по буддизму, включая электронное издание буддийского канона, различные Интернет-словари и др.
Раздел I (вводный)
Японский буддизм: общее описание
Тема 1. Основные черты японского буддизма в целом
(2 часа)
Особенности японского буддизма. Предмет почитания: «Три Сокровища» (самбо:) — Будда, его Учение и Община. Главные цели: поддержание существующего порядка вещей и выход за его пределы. Установка на «пользу и выгоду в здешнем мире» (гэндзэ рияку). Краткий обзор истории буддизма в Японии в VI-XXI вв. Современное состояние японского буддизма.
Тема 2. Школы японского буддизма
(2 часа)
Деление японского буддизма на школы и направления. «Шесть школ Нара». «Тайные» школы Тэндай и Сингон. Новые школы эпохи Камакура — Дзё:до, Дзё:до-син, Дзи, Риндзай, Со:то:, Нитирэн. Разные значения понятия «школа» в разные периоды развития японского буддизма.
Тема 3. Буддийские обряды
(4 часа)
Храм как место соединения всех трех «сокровищ». Устройство буддийского храма. Виды храмов: собственно храмы (тэра, гаран), молельни (ин), храмы-святилища (дзингудзи). Годовой цикл обрядов. Обряды для особых случаев, по государственному предписанию и по заказам мирян. Домашние буддийские обряды. Погребальный обряд и поминовение умерших. Обряды для исцеления больных и для усмирения зловредных духов. Паломничества. Горное отшельничество.
Раздел II.
Круг почитаемых существ
(Для каждого почитаемого существа указываются общие сведения о нем, источники этих сведений в буддийских текстах, способы его изображения, а также обряды, относимые к нему.)
Тема 4. Будды
(2 часа)
Будды: «Исторический Будда» Шакьямуни (Сяка), вселенский будда Махавайрочана (Дайнити), будда Амитабха (Амида) и его страна Высшей радости, будда-целитель Бхайшаджьягуру (Якуси), будущий будда Майтрейя (Мироку). Почитание чудотворных останков земного тела будды, «шарира» (сяри).
Тема 5. Бодхисаттвы
(2 часа)
Тема 6. «Чистые земли» будд и бодхисаттв
(2 часа)
Буддийская космология. «Шесть миров» как места возможного перерождения. Гора Сумеру и четыре материка. «Чистые земли»: страны, где возрождаются почитатели того или иного будды или бодхисаттвы (либо страны, находящиеся под их особым покровительством). Отождествление различных местностей Японии с «Чистыми землями». Соотнесение будд и бодхисаттв с божествами ками по территориальному принципу.
Тема 7. Другие почитаемые существа
(2 часа)
«Небесные государи» (тэнно:), защитники Учения и Общины. «Светлые государи» (мё:о:), помощники при обряде. Божества индийского происхождения (тэн), покровители отдельных видов общинной деятельности. Боги-защитники храмов (ками, гохо:дзин). Разные способы сопряжения будд, богов и иноземных божеств с богами ками — совместное почитание богов и будд (симбуцу сю:го:) и представления о богах как воплощениях будд (хондзи суйдзяку).
Тема 8. Индийские и китайские наставники, чтимые в Японии
(2 часа)
Тема 9. Почитаемые японские наставники
(2 часа)
Подвижники сострадания, чтимые как бодхисаттвы (босацу): Гё:ки и другие. «Великие учителя» (дайси): Сайтё:, Ку:кай, Эннин, Энтин, Рё:гэн, Какубан. «Святые», «высшие из людей» (сё:нин): Хо:нэн, Синран, Иппэн, Нитирэн. «Патриархи» Дзэн: Эйсай, До:гэн. Первооткрыватели святых мест. Знаменитые чудотворцы. Некоторые черты традиционного почитания буддийских наставников в отношении к выдающимся деятелям нового и новейшего времени: к буддистам и к представителям других религий.
Тема 10. Изображения отдельных почитаемых существ
(2 часа)
Храмовая скульптура. Статуи вне храмов. Рисованные изображения. Надписи. Обереги, связанные с различными почитаемыми существами.
Тема 11. Мандалы
(2 часа)
Разновидности мандалы — группового изображения почитаемых существ. Способы построения мандал и их созерцания. Мандалы для «тайных» обрядов. Мандалы «Лотосовой сутры». Мандалы «Чистой земли». Мандалы храмов-святилищ.
Раздел III.
Буддийская словесность
Тема 12. Буддийский канон в Японии
(2 часа)
Общие сведения о составе буддийского канона. «Три хранилища» (сандзо:) — собрания сутр (проповедей Будды), уставов (правил общинной жизни) и трактатов (рассуждений по различным вопросам учения). Особенности китайской версии канона, принятой в Японии. Проблема буддийских «апокрифов». Переписывание и печатные издания канона. Организация работы переписчиков. Способы оформления рукописей.
Тема 13. Сутры
(2 часа)
Сутры, особенно чтимые в Японии: «Лотосовая сутра», «Сутра золотого света», «Сутра о человеколюбивом государе», сутры «Праджня-парамиты», «Сутра о Вималакирти», «Сутра цветочного убранства», «Сутра о Великом Солнце», «Сутра об алмазной вершине», «Сутра о нирване», «Три сутры об Амитабхе», «Сутра о вступлении на Ланку» и другие. Обряды «чтений» (ко:). Другие обряды по сутрам. Переписывание сутр как благочестивое деяние. «Захоронение сутр» (кё:дзука).
Тема 14. Уставы и трактаты. Китайская буддийская словесность в Японии
(2 часа)
Тексты уставов и трактаты, чаще всего изучавшиеся в Японии. Памятники китайской буддийской словесности других жанров. Цитатное построение текстов японских наставников и вопрос об их самостоятельности. Проблемы «внучатных цитат», «ложных цитат» и «вымышленных источников».
Тема 15. Японская часть канона и внеканонические сочинения японских авторов
(2 часа)
Тема 16. Записи устных наставлений
(2 часа)
Устная традиция наставничества и ее запись. Сборники записей по устным наставлениям школы Тэндай («тексты об исконной просветленности»). Записи проповедей о Чистой земле.
Тема 17. Буддийская поэзия в Японии
(2 часа)
Стихотворные отрывки в буддийской ученой прозе (обращения к «Трем Сокровищам» и другие). Стихотворения на китайском языке, в том числе «пожелания» (гаммон). Стихотворения на японском языке (танка, имаё-ута). «Родные славословия» (васан). «Путь будды» и «путь песен» как два пути к освобождению.
Тема 18. Буддийские предания
(2 часа)
Сборники преданий (сэцува). Храмовые записки (энги). Основные темы преданий: воздаяние, чудеса, возрождение в «Чистой земле» и другие.
Тема 19. Буддийские исторические сочинения
(2 часа)
Сочинения по истории буддизма. Труды по истории Японии в целом. Буддийское учение о закономерностях хода мировой истории и его приложение к событиям японской истории. Жизнеописания знаменитых монахов. Истории отдельных храмов.
Тема 20. Соотношение мирской и буддийской словесности
(2 часа)
Вопрос о суетности и серьезности сочинителей-мирян. Памятники изящной словесности как источники изучения японского буддизма.
Раздел IV
Буддийская община
Тема 21. Монашеская община
(2 часа)
Различные обозначения монахов, монахинь, послушников, послушниц. Монашество как «уход из дому», разрыв связей с семьей, выход из мирских общественных рамок. Монашеские имена, «келейные имена», прозвища и псевдонимы. Правовое положение монахов. Опыты по созданию и воссозданию государственной монашеской общины. Монашеские уставы. «Заповеди бодхисаттвы», «заповеди саммай» и другие виды особых заповедей. «Покаяния» (фусацу). Наказания за нарушение заповедей. Органы управления общиной. Особенности общин разных школ. Вопрос о допустимых вольностях в соблюдении уставов и заповедей.
Тема 22. Община мирян
(2 часа)
Вопрос о принадлежности мирян к буддийской общине. Подношения «Трем Сокровищам». Заказы на обряды. Обучение у наставников-монахов. Обряды, проводимые в основном мирянами. Принятие монашества без «ухода из дому».
Тема 23. Быт монашеской общины
(2 часа)
Пища. «Постные трапезы». Допустимые для монаха источники пропитания. Монашеские облачения. Уход за телом. Жилища монахов. Обиходная и обрядовая утварь в келье монаха. Снаряжение монаха-странника. Средства передвижения. Обращение с животными: домашними и дикими. Распорядок дня в некоторых храмовых общинах. Развлечения монахов. Неуставные монашеские сообщества. Общение монаха с родичами-мирянами. Монах в качестве главы семьи. Общение монаха с другими мирянами.
Тема 24. Собственность монашеской общины
(2 часа)
Пожертвования храмам от мирян: продовольствием, одеждой и утварью, земельными участками. Государственная поддержка общины. Храмовые хозяйства. Обряды защиты окрестных жителей-мирян. Миряне, приписанные к храмовым хозяйствам, и миряне на службе у храмов. Покровительство храмов различным мирским сообществам: ремесленникам, морякам и др.
Тема 25. Обучение монахов
(2 часа)
Требования к подготовке монаха в государственной буддийской общине. Особенности обучения в разных школах. Умения читать тексты и толковать их. Отношения между учеником и наставником. Порядок испытания учеников.
Тема 26. Посвящения
(2 часа)
Посвящение в монахи по уставу. Посвящения в разных школах. Особые посвящения для определенных обрядов. Посвящения мирян. Многоступенчатые посвящения. Вручение права быть наставником. Признание монаха просветленным в школах Дзэн.
Тема 27. Подготовка монахов как чудотворцев
(2 часа)
Представления о чистоте и скверне. Навыки сосредоточения. Единство чудотворца с почитаемым существом, к которому обращен обряд. Представления об источнике чудотворных сил у монаха. Испытания и состязания чудотворцев. Давление на мирские власти обрядовым путем: «прошения силой» (го:со).
Тема 28. Монахи-воины
(2 часа)
Вооруженная охрана храмовых хозяйств. Мятежи внутри школ. Монахи-разбойники. Оружие и доспехи монахов-воинов. Организация храмовых войск. Участие храмовых войск в междоусобных войнах. Подвиги знаменитых монахов-воинов.
Тема 29. Ремесла и искусства в храмах
(2 часа)
Ремесла, чаще других осваиваемые монахами: резьба по дереву, плотницкое и строительное дело, рисование, каллиграфия. Монахи-проводники на основных маршрутах паломничества. Обрядовая музыка и пляска. Чайное действо. Сказительство. Буддийская составляющая в различных видах японского искусства.
Раздел V
Изучение японского буддизма
Тема 30. Изучение японского буддизма в Японии
(2 часа)
Традиции японской буддийской историографии и буддология западного образца в Японии. История японской буддологии в XX в. (краткий обзор). Важнейшие издания памятников буддийской словесности на китайском, старояпонском и японском языке. Наиболее авторитетные словари и справочники. Современные дискуссии в японской буддологии.
Тема 31. Изучение японского буддизма в мире
(2 часа)
Важнейшие школы перевода буддийских памятников на европейские языки. Крупнейшие научные центры, издательства, журналы. Научные и популяризаторские издания по японскому буддизму. Наиболее авторитетные словари и справочники. Актуальные вопросы современной мировой буддологии.
Тема 32. Изучение японского буддизма в нашей стране
(2 часа)
Начало отечественной буддологии. Изучение японского буддизма в СССР и современной России. Крупнейшие научные центры. Переводы японских буддийских памятников на русский язык. Важнейшие работы по японскому буддизму. Новые исследования по японскому буддизму в России.
Литература (ко всему курсу):
Буддизм. Словарь. Под ред. Жуковской Н.Л., Игнатовича А.Н., Корнева В.И. М., 1992.
Буддизм в Японии. Под ред. Т.П. Григорьевой. М., 1993.
Буддизм и государство на Дальнем Востоке. М., 1987.
Буддизм, государство и общество в Центральной и Восточной Азии в Средние века. М., 1982.
Буддийская философия в средневековой Японии. М., 1998.
Бухаев Ю.Г. Амидаизм в традиционной японской культуре. М., 1991.
Главева Д.Г. Традиционная японская культура: специфика мировосприятия. М., 2003.
Дюмулен Г. История Дзэн-буддизма. М., 2003.
Игнатович А.Н. Буддизм в Японии. Очерк ранней истории. М., 1987.
Игнатович А.Н. Чайное действо. М., 1997.
Игнатович А.Н. Школа Нитирэн. М., 2002.
ЛаФлер У. Карма слов. Буддизм и литература в средневековой Японии. М., 2000.
Мещеряков А.Н. Герои, творцы и хранители японской старины. М., 1988.
Мещеряков А.Н. Древняя Япония: буддизм и синтоизм (проблема синкретизма). М., 1987.
Мещеряков А.Н. Древняя Япония: культура и текст. М., 1992.
Мещеряков А.Н. Книга японских символов. М., 2003.
Накорчевский А.А. Японский буддизм: история людей и идей (от древности к раннему средневековью: магия и эзотерика). СПб., 2004.
Тантрический буддизм. Ч. I-III. М., 2004.
Торчинов Е.А. Введение в буддологию. Курс лекций. СПб., 2000.
Человек и мир в японской культуре. М., 1985.
Литература по буддизму на русском языке
Сетевые ресурсы:
http://trubnikovann.narod.ru/Issl.htm — статьи по истории японского буддизма и переводы буддийских памятников, подготовленные Н.Н. Трубниковой.
http://trubnikovann.narod.ru/Kuroda.htm — обзор работ Курода Тосио по религиям Японии.
http://trubnikovann.narod.ru/Nakamura.htm — перевод статьи Накамура Хадзимэ «Некоторые особенности японского образа мышления».
http://www.univie.ac.at/rel_jap/start/index.html — материалы по истории религий Японии Б. Шайда (на немецком языке).
http://www.ic.nanzan-u.ac.jp/SHUBUNKEN/welcome.htm — «Японский журнал по религиоведению» (на английском языке).
http://www.cbeta.org/index.htm — электронное издание текстов буддийского канона (на китайском языке).
http://www.sgilibrary.org/dict.html — словарь по буддизму, разработанный обществом «Сока гаккай» (на английском языке).
http://www.aisf.or.jp/~jaanus/ — справочник по японской архитектуре и изобразительному искусству.
УДК 821.521.033:244
ВЛИЯНИЕ БУДДИЗМА НА ДНЕВНИКОВУЮ ПРОЗУ СРЕДНЕВЕКОВОЙ ЯПОНИИ
М.В. Шабаева
Томский политехнический университет E-mail: [email protected]
Рассмотрены особенности дневниковой прозы средневековой Японии, в частности выявлено влияние буддизма и общее отношение некоторых авторов к нему. Дневниковая проза как нельзя лучше пронизана религиозными принципами синтоизма и буддизма и тем самым может стать основой для изучения духовной жизни японцев. Путем исследования были выявлены основные художественные особенности дневниковой прозы как жанра, среди них недосказанность, любовь к прекрасному и естественному, что тождественно в понимании японцев, а также пронизанность повествования темой непостоянства мира.
Ключевые слова:
Дневниковая проза средневековой Японии, буддизм, недосказанность, «моно-но аварэ», непостоянство.
Буддизм, завезенный из Китая в VI в., за последующее тысячелетие буквально пронизал интеллектуальную, художественную и общественную жизнь Японии. Это помогло преобразовать страну из пространства, населенного примитивными племенами, в государство высокой цивилизации, что оказало глубокое и длительное воздействие на духовные и этические ценности японцев. Американский исследователь Клайборн отмечает, что «проникновение в японскую психику (душу) установок и ценностей буддизма было столь мощным, что оно заметно и сейчас в каждом аспекте жизни современной Японии» .
Безусловно, наибольшее влияние на японскую культуру оказал дзэн-буддизм. Монахи секты Дзэн не ограничивались только религиозной деятельностью. Они преуспели в дипломатии, в различных видах творчества: литературе, живописи, архитектуре, планировке садов, искусстве театра Но, в чайной церемонии и аранжировке цветов. Учение Дзэн и проповедующие его странствующие монахи сыграли огромную роль в становлении большинства направлений искусства и литературы средневековой Японии, наполняя их своим духом, делающим упор на подсознательное, интуитивное ощущение истины и непосредственное ее восприятие учеником от наставника.
К концу X в. синтез буддизма и синто, древнейшего японского верования в населённость мира богами-духами (ками), окончательно завершился. Слияние двух духовных традиций протекало достаточно безболезненно в связи с тем, что распространение буддизма ничуть не наносило ущерба авторитету синтоистских святилищ. Мирному сосуществованию двух религий способствовало появление в X в. отшельников-аскетов среди последователей таких буддистских школ, как Тэндай и Сингон. Священные горы, широко почитаемые в синто, стали посещать и буддийские паломники. Более того, японские верования переплетались с элементами китайских гадательных систем (учение Оммёдо, путь Инь и Ян), сводивших все явления и предметы к сочетаниям пяти стихий (огонь, вода, земля, воздух и металл) и двух начал (тёмного и светлого). Уже в кодексе «Тайхорё» роль всех этих трёх учений признаётся.
Комбинация буддизма (идея сострадания ко всему живому, идея кармы, т. е. воздаяния за деяния в этой и прошлой жизни и т. д.), синтоизма (пантеизм, аграрная магия и культ природных сил) и отчасти конфуцианства (система правил поведения, источник позитивных знаний) составляет идеологическую основу хэйанской культуры. Представление о человеке как о части природы и самый культ природы отражают контакт буддистских и синтоистских воззрений; от буддизма идет элегическое восприятие природы и человека. И буддизм, и синтоизм
Шабаева Мария Владиславовна, преподаватель кафедры восточных языков Института международного образования и языковой коммуникации ТПУ.
E-mail: [email protected] Область научных интересов: культура Японии.
поддерживают в хэйанской культуре циклическую концепцию времени, образом которой является смена времен года, ассоциирующаяся с вечной сменой поколений, этапов в человеческой жизни и судьбе. Такая циклическая модель встречается гораздо реже в европейской средневековой литературе с ее пафосом личного утверждения рыцарских и христианских идеалов, что и определило свойственное ей линейное восприятие движения времени.
Ф. Мараини в своем книге «Япония: черты преемственности» пишет: «Благодаря своеобразному соседству синтоизма, буддизма и конфуцианства, когда ни одно из мировоззрений не превалировало над другим, не исключало их абсолютно и окончательно, в сознании японцев глубоко укоренилась идея терпимости. Каждая система верований или взглядов рассматривалась как путь — путь к вершинам мудрости, духовного совершенствования, внутреннего озарения. Человек был вправе испробовать любой из таких путей. В отличие от Запада Япония почти не знала преследования еретиков, подавления каких-то плодотворных идей из-за того, что они противоречили неким священным книгам или их последующему толкованию» .
На стыке синтоистского приятия жизни, жизнеутверждающего культа природы и буддийского меланхолического взгляда на неизбежное коловращение в мире создалась и основная эстетическая концепция хэйанской литературы, выраженная знаменитой формулой «моно-но-аварэ» («очарование вещей»). «Аварэ» есть одновременно и «чарующий», «исключительный», и «печальный», «жалкий», т. е. достойный сожаления, сострадания.
Указанная формула предполагает известное сопричастие, связь между субъектом и объектом. Неизбежность кратковременности этой связи и изменчивости как объекта, так и субъекта — одна из причин меланхолии, свойственной японской литературе эпохи Хэйан; утонченный культ прекрасного неотделим от чувства его преходящей и временной природы, неизбежной гибели в общем круговороте вещей и существ. В хэйанскую эпоху, особенно в конце X — начале XI вв., когда культура достигла вершины, чувствительность (в смысле утонченной восприимчивости очарования вещей и людей) стала важнейшей чертой японской эстетики. Подобная чувствительность чужда европейской куртуазной литературе так же, как японской не известны идеалы рыцарства.
Одно из заметных последствий влияния буддизма на дневниковые произведения средних веков прослеживается в том, что авторы зачастую оставляют свободное пространство для размышлений, пространство, которое каждый заполнит сам своим воображением. Ведь как учит буддизм — изменчивость мира несопоставима с идеей завершенности. В процессе самосовершенствования не бывает точки, вершины. Нельзя достигнуть совершенства, поэтому больше всего способно поведать о красоте то произведение, в котором не все доведено до конца.
Очень часто можно наблюдать этот принцип в действии, читая средневековые дневники. К примеру, в «Записках у изголовья» Сэй Сёнагон есть разделы с такими названиями, как «Горы», «Рынки», «Горные пики», «Пучины», «Моря», «Переправы» и т. д., где не столько дается их описание, сколько простым перечисление некоторых горных пиков или морей автор заставляет читателя невольно перенестись туда и прочувствовать их красоту, тем самым заполнив свободное пространство своими собственными умозаключениями.
Кроме того, одна из главных отличительных черт эпохи Хэйан, привитая буддизмом и оставившая свой след на литературной традиции Японии, — любовь к изящному, любовь к красоте. С точки зрения хэйанцев, «некрасивое недопустимо». Во времена Сэй Сёнагон и Мураса-ки Сикибу этот дух красоты воплощался в моно-но аварэ. Но мы уже знаем, что моно не вещь, а аварэ — не то, что мы называем «очарованием». Ведь если просто сказать «очарование вещей», то в лучшем случае представим себе, что в каждой вещи есть своя прелесть, скрытая красота, которую художник дает почувствовать. Но и это чувство очарованности невозможно понять, не принимая во внимание способность ощущать мэдзурасий — неповторимость, уникальность каждого мига, того, что неожиданно потрясает, приводит сердце в трепет. Разница заключается в том, что акцент переносится с «вещи» (моно) на человека, на душевное состояние, которое не так ощущали поэты «Манъёсю» и «Кокинсю», не столько сострадающие, сколько наслаждающиеся красотой.
По мнению известного публициста В. Овчинникова, мерами красоты у японцев служат четыре понятия, три из которых (саби, ваби, сибуй) уходят корнями в древнюю религию синто, а четвертое (югэн) навеяно буддистской философией.
«Саби» — понятие, уравнивающее красоту и естественность. Все, что неестественно, не может быть красивым. «Ваби» — очарование, прелесть всего обыденного, простого, «мудрая воздержанность», «красота простоты». «Сибуй» — это «первородное несовершенство в сочетании с трезвой сдержанностью. Это красота естественности плюс красота простоты».
Принцип «югэн», привнесенный буддизмом, подразумевает вслушивание в несказанное, любование невидимым .
В отличие от Запада, где меркантильность и практичность ума заставляла воспринимать окружающую действительность как должное, как нечто, чем необходимо воспользоваться и установить свое господство и где буддизм никогда не играл такой важной роли в обыденной жизни, повествование в дневниках средневекового периода японской литературы отражает особое отношение японцев к миру — теплоту, нежность, печальное очарование, а иногда и обреченность, которые стали неотъемлемой частью не только повседневной жизни, но и произведений искусства и литературы.
В высочайшую чувствительность японцев к окружающему миру, сформированную религиозными принципами синто, буддизм внес свою излюбленную тему о непостоянстве этого мира.
К примеру, в своих «Записках от скуки» Кэнко-хоси выражает свое отношение к изменчивому миру следующих образом: «Если бы человеческая жизнь была вечной и не исчезала бы в один прекрасный день, подобно росе на равнине Ада-си, и не рассеивалась бы, как дым над горой Торибэ, не было бы в ней столько скрытого очарования. В мире замечательно именно непостоянство» . Мурасаки Сикибу пишет: «Беды этого мира — лишь недолговечная роса, и не должно душе заботиться ими, и не стоит жалеть сил, дабы прилепиться к праведности» , тем самым выражая самую суть буддистских идей. Далее автор пишет, что «сердце изменяется так быстро — не уследишь» .
Еще одна особенность повествования дневникового жанра, явно отражающая концепцию буддизма: красотой совершенствуется человек, но красотой не внешней, соблазняющей падкого до удовольствия человека, а красотой внутренней, которую воспримет лишь чуткая душа, способная к состраданию; красотой еле заметного — дрожанием лепестка, изгибом ветки, мерцанием бликов на воде или сдержанным волнением души.
Того, кто знает невидимые письмена, не оставляло ощущение, что какая-то неведомая сила свыше водит рукой. Отсюда и склонность к дневникам — никки, «запискам» — дзуйхицу, любовь к которым не охладела до сих пор. Истина доступна лишь открытому сердцу, чистому уму; эта вера вела за собой японских мастеров.
Идеи распространявшегося буддизма нашли свое отражение в произведениях дневниковой прозы. Авторы зачастую выказывали свое отношение к новой религии. Один из первых дневников — «Дневник эфемерной жизни» («Кагэро никки») охватывает промежуток с 954 до 974 гг. Правда, события, описанные в дневнике, не датируются, а упоминается один год — 972, на основании которого и были установлены все даты. Самая удивительная черта этого дневника — это необычайная женственность и откровенность описания несчастливой, по мнению автора, женской судьбы. Автор дневника — дочь правителя провинции Муцу, самой отдалённой, находящейся на Севере страны. Настоящее имя неизвестно, поэтому её называют дочерью То-моясу или матерью Митицуна, сына от высокородного вельможи Фудзивара Канэиэ. «Кагэро никки» повествует о тщетном ожидании Канэиэ, о разочаровании в его любви и решении навсегда расстаться с ним.
Интерес к женской дневниковой литературе в контексте религии пробуждает «Дневник Сарасина» («Сарасина никки»). Поражает полное отрицание окружающей реальности. Автор дневника — девушка, живущая в грёзах о появлении в её жизни Принца Гэндзи. Интересным представляется её очень субъективный взгляд на жизнь придворных и государя. Всё произведение проникнуто постоянным обращением к Будде, чтением сутр и совершением паломничеств в буддийские храмы.
Реальное, можно сказать, бытовое представление о монахах и буддийских службах, в которых они участвуют, можно увидеть, изучая светскую литературу средневековой Японии. Но отношение к буддизму по-разному освящается в женских дневниках того периода. Проблема религиозности, как пишет Горегляд, является «внешней для Идзуми Сикибу и Мурасаки
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
Сикибу и внутренней для дочери Сугавара Такасуэ, матери Митицуна, Сэй Сёнагон и для писателей XIII века… » .
Уход в монашество был чрезвычайно распространён в аристократической среде японского средневековья. Это мог быть и принудительный постриг бывших императоров и членов их семей и слуг, и добровольное пострижение людей, ничем не принуждаемых к этому. Добровольный постриг, или как его называли тогда — «уход от мира», совершался по причине глубокого духовного кризиса, жизненных неудач или смерти близких людей.
Горегляд выделяет три типа отношения к буддийским церемониям в эпоху Хэйан: как к некоему развлечению, то есть равнодушно-созерцательное; как к средству достижения выгоды, материальных благ или продвижения по службе; как путь к спасению, сопровождаемый соблюдением всех религиозных предписаний . Само же совершение обрядов в храме нередко воспринималось как часть обычаев, принятых в среде придворных аристократов. Например, чиновники, вышедшие в отставку, посещали храмы, где они могли общаться со своими бывшими сослуживцами и вельможами и ощущать себя присутствующими на церемониях при дворе императора.
Одним из самых удивительных творений хэйанской литературы была «Повесть о Гэнд-зи», которая была написана придворной дамой Мурасаки Сикибу в 1001 г. Т.Л. Соколова-Делюсина в своём комментарии к «Повести о Гэндзи» пишет, что хэйанские женщины были удалены от участия в общественной жизни, почти никому не показывались, а с раннего детства девочку уже готовили к будущей брачной жизни. Но это не касалось женщин, служащих при дворе, ежедневно участвовавших в праздниках, обедах или публичных чтениях сутр . В дневниках можно найти множество описаний придворного быта, манер, одежды дам и министров. А мотив тоски в дневниках часто был столь же формализован, как и приёмы гостей.
Следующий дневник, в котором высказывается отношение к буддизму — «Дневник Му-расаки Сикибу». Дневник описывает время пребывания Мурасаки Сикибу при дворе всемогущего Фудзивары Митинага. Книга может считаться одним из лучших источников информации о повседневной жизни средневекового двора, придворных дам, обычаев и традиций. Но это не столько дневник, сколько воспоминания о том, что волновало его автора. Он охватывает период с 1008 по 1010 гг.
Чтение молитв напоминает лишь некий необходимый ритуал, часть регламентированной жизни во дворце, а священнослужители — просто придворные, занимающие определённую должность: «Священники исполнили обряды. Настоятель Ингэн прочёл молитву, составленную накануне Главным министром, добавив торжественные слова и от себя. Его поза была величественна, а слова внушали надежду. После того, как к его молитве присоединился Главный министр, мы все почти поверили, что роды теперь уж точно окончатся благополучно» .
Для Мурасаки участие буддийских монахов в жизни двора — это вполне обычная традиция, но она не придаёт этому никакого священного, сакрального значения. А за «работу» монахов, то есть за чтение сутр и выполнение обрядов в течение беременности и родов Сёси, Главный министр награждал монахов. Здесь не лишним будет упомянуть, что ещё в VII в. проявился государственный характер буддизма, когда под руководством правительства проводились публичные чтения сутр, а также их толкования в общегосударственном масштабе (это относилось к «Сутре золотого света» и «Сутре о человеколюбивом царе»).
Интерес к женской дневниковой литературе в контексте религии пробуждает и «Дневник Сарасина» («Сарасина никки») . Поражает полное отрицание окружающей реальности. Автор дневника — девушка, живущая в грёзах о появлении в её жизни Принца Гэндзи. Автору статьи интересен её очень субъективный взгляд на жизнь придворных и государя. Всё произведение проникнуто постоянным обращением к Будде, чтением сутр и совершением паломничеств в буддийские храмы.
Что касается «Дневника Сарасина», то уже по первым его фразам можно прочувствовать настроение его героини: «Девочка, выросшая в тех дальних краях, где «кончается дорога на Восток», и даже ещё дальше — какой же, наверное, я была дикаркой! И как только сумела я проведать о существовании романов? Но вот ведь, проведала и стала мечтать только о том, чтобы эти книги увидеть!» . Литературный мир занимает девушку гораздо больше, не-
жели реальный, она живёт в мечтах встретить Принца Гэндзи. Переехав с семьёй в Киото в 1020 г., она большую часть времени занималась чтением, а свои мысли и мечтания она записывала.
Однажды во сне дочери Сугавары Такасуэ (другого имени девушки не сохранилось, а Сарасина — это название местности, которое в дневнике даже не упоминается) явился монах в жёлтом буддийском облачении, который сказал, чтобы та как можно скорей выучила наизусть священную «Сутру Лотоса». Но девушка не вняла совету монаха. Она писала: «В то время как я жила в стране своих грёз, иногда я посещала храмы, но даже и тогда я не могла молиться, как другие, с чистым сердцем. В те дни люди учили наизусть сутры и начинали соблюдать все религиозные обряды, начиная с семнадцати или восемнадцати лет, но я ещё даже не могла и помыслить о таких вещах. Единственное, о чём я могла думать, был Светлый принц… » .
В 1040 г. она стала второй женой тридцативосьмилетнего чиновника из провинции, и у них родилось двое детей. Семейные хлопоты несколько отдалили дочь Такасуэ от романов и мечтаний, а после смерти мужа у неё появилась тяга к религии. Последний этап жизни, описанный в дневнике, можно назвать религиозно-мистическим.
О своей жизни писательница рассказала только в 1060 г., будучи уже автором четырёх повестей. Дневник писался частично по памяти, а частично по сохранившейся переписке. Возможно, что после окончания дневника дочь Такасуэ удалилась в тихую горную обитель и закончила жизнь в смиренных молитвах будде Амида, который явился ей на склоне лет. Этот настрой явно виден в последней части её дневника. Здесь можно проследить тогда ещё зарождающийся тип отношения к службам Будде — религиозная экзальтация и крайне истовая молитва ради спасения в будущем. Подобное настроение можно видеть и в «Записках у изголовья» Сэй Сёнагон.
Дональд Кин в своём исследовании «Странники в веках», посвящённому дневниковому жанру в японской литературе, так пишет о еще одном произведении жанра никки «Непрошеной повести» (или «Признании госпожи Нидзё»): «Ни один дневник, написанный придворной дамой, не ошеломляет и не шокирует так, как «Признания госпожи Нидзё»» . И действительно, это творение поражает искренностью и простотой, с которой Нидзё описывает свою жизнь и японский двор XIII в. Здесь переплетены грех и невинность, интриги и религия, бытовое и священное.
Между 1285 и 1289 гг. Нидзё стала монахиней, а начало четвёртого свитка описывает то, как она отправляется в своё первое паломничество. Нидзё не объясняет читателю, почему приняла такое решение, но мысли о грехах перед Буддой приходили ей и раньше. Ещё отец, умирая, говорил Нидзё: «Если в будущем любовь государя остынет, если у тебя недостанет средств по-прежнему жить при дворе и нести придворную службу, без колебаний, не мешкая, от чистого сердца прими постриг! Став монахиней, ты спасёшься в будущем, потустороннем существовании и утешишь покойных родителей, сможешь молиться, чтобы всем нам встретиться в едином венчике лотоса в мире ином.» . Сама героиня не раз обращалась к подобной мысли. После смерти своего сына расстроенная Нидзё размышляла о том, что «лучше всего удалиться от мира, от любви и благодеяний государя и вступить на путь Будды.» .
Нидзё осознавала неправедность своей жизни и, прежде всего, любви с настоятелем: «Нет-нет, мне стыдно Будды. Я боюсь его гнева. » . Но между тем, не нужно думать, что Нидзё раскаивается. Уход в монахини был закономерным финалом её жизни. Можно назвать это переходом в иной социальный статус. Она не видела в религии спасения и не искала просветления.
Нидзё всегда была страстной натурой. Поэтому даже уход в монахини, служение Будде и паломничество не изменили её саму. Он просто перешла из одного социального статуса в другой, что было в принципе типичным, ведь монашество было обычным финалом для многих женщин в эпоху Хэйан.
В.Н. Горегляд писал в своей книге «Дневники и эссе в японской литературе Х-Х111 веков» , что ни в какой литературе мира дневники не занимали такого видного места, как в литературе Японии, где они появились очень рано, сразу получили широкое распространение и ещё много веков были переплетены с духовной жизнью народа.
Итак, в ходе исследования были выявлены основные художественные особенности дневниковой прозы как жанра, особо сильно впитавшего в себя религиозные и духовные принципы буддизма.
Буддистская идея о невозможности достижения вершины в каком-либо деле, о несопоставимости изменчивости мира с идеей завершенности, нашла свое отражение в такой художественной особенности, как свободное пространство для размышлений читателя, недосказанность.
В качестве второй особенности был отмечен принцип повествования, основанный на понятии «моно-но аварэ», заключающий в себе любовь к красоте и изящному, любовь к внутренней еле заметной красоте, которая способствует совершенствованию человека.
И, наконец, третья повествовательная особенность — тема непостоянства и изменчивости этого мира.
Таким образом, можно сказать, что произведения дневниковой прозы дают основания говорить о том, что буддизм действительно повлиял на жизнь японского общества в средние века и оставил огромный отпечаток не только на культуре народа, но и на менталитете.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Claiborne G. Japanese and American rhetoric: A contrastive study. — Florida: University of South Florida, 1993. — 369 с.
2. Мараини Ф. Япония: черты преемственности. — М.: Просвещение, 1971. — 321 с.
3. Овчинников В. Сакура и дуб. — М.: АСТ, 2011. — 605 с.
4. Кэнко-хоси. Записки от скуки. — М.: Наука, 1970. — 256 с.
5. Японские средневековые дневники / под ред. В. Горегляда. — СПб.: Северо-запад пресс, 2001. — 624 с.
6. Горегляд В.Н. Дневники и эссе в японской литературе X-XIII вв. — М.: ГРВЛ, 1975. — 379 с.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
7. Мурасаки Сикибу. Повесть о Гэндзи / Приложение. Комментарии Т.Л. Соколовой-Делюсиной. — М.: Эксмо, 1992. — 526 с.
8. Игнатович А.Н. Буддизм в Японии. Очерк ранней истории. — М.: Наука, 1988. — 318 с.
9. Мацумуна Сэйити. Сарасина никки моногатари. — Токио, 1965. — 289 с.
10. Дональд Кин. Странники в веках. — М.: Восточная литература РАН, 1996. — 349 с.
11. Нидзё. Непрошеная повесть. — М.: Наука, 1986. — 272 с.
Поступила 16.05.2012 г.
Здесь выложены статьи по истории буддизма в Японии и переводы сочинений японских буддийских авторов. Здесь также есть переводы сутр и трактатов, особенно чтимых в Японии, и статьи по ним. Некоторые тексты даны на старояпонском языке с переводом и разбором.
Прошу всех моих читателей присылать пожелания насчет того, какие еще тексты хотелось бы здесь поместить. И буду очень рада Вашим материалам по истории японских религий, статьям для словаря и для указателей, любым предложениям и соображениям. Тем, кто хотел бы попробовать свои силы как исследователь, я предлагаю темы для работы. Они рассчитаны на источники, доступные на русском или на европейских языках.
Дорогие начинающие японисты! Если вы уже научились набирать на компьютере тексты по-японски — или если хотите научиться это делать — то приглашаю вас поучаствовать в наборе текстов для этого раздела нашего сайта. Дело, конечно, трудоемкое, но в любом случае полезное и увлекательное. Оригиналы для набора я Вам готова предоставить.
Прислать тексты и поделиться Вашими соображениями и пожеланиями Вы можете по адресу: [email protected]
Здравствуйте, любознательные читатели! Сегодня вы узнаете о древнейшем японском городе – Наре, главном населённом пункте одноимённой префектуры в современной Японии. Он находится на острове Хонсю.
Историческая справка
Строительство главного храмового комплекса
Современные реалии Нары
Заключение
Историческая справка
Город Нара являлся столицей Ниппона в VIII веке, с 710 по 784 год. С тех пор этот промежуток в истории упоминается как «период Нара».
Тогда он имел название Хэйдзё-кё, что значит «крепость мира». В древней Японии была традиция после кончины императора переносить столицу в «чистое» место. В Нару её перенесли в соответствии с предсказаниями прорицателей.
В те времена в Японии буддизм получил статус государственной религии. Китай оказал большое влияние на его распространение. Культура, письменность, основы градостроения тоже заимствовались японцами из Поднебесной.
Каким же образом Нара утвердилась как центр буддизма в Японии? Её построили по подобию китайской столицы того времени – Сиань. От дворца императора тянулась широкая улица. Она делила город на две части.
Остальные улицы располагались под прямым углом друг к другу. Такая планировка была удобна на случай уличных боёв, которые могли возникнуть в ходе феодальных междоусобиц.
Строения были в основном одно- или двухэтажные, это располагало к медитации. Способствовала духовному росту людей и красивейшая природа: город окружали холмы, поросшие лесом, гора Вакакуса и озеро Бива.
В этот период Япония переживала не лучшие времена. Кратко отметим, что разразилась масштабная эпидемия оспы, произошло несколько стихийных бедствий.
Для защиты страны и укрепления своей власти императором Сёму было принято решение возвести беспрецендентно большую статую Будды, которая покровительствовала бы Ниппону и упрочила положение властителя, как посланника высших сил.
Во сне ему явилась Аматэрасу – богиня солнца и покровительница Японии, от которой, по преданию, и пошёл императорский род на земле, и сообщила, что она является аватаром Будды Вайрочана (он же Лочана, Русяна и Дайнити нёрай).
Строительство главного храмового комплекса
Статую начали возводить в 744 году по указу императора. Затраты на её сооружение были столь велики, что опустошили императорскую казну.
Владыка обратился к населению с призывом содействовать строительству статуи Будды Вайрочана. Даже если жертвующий мог отдать только самую малость, это принималось с радостью.
Большой Будда – это огромная бронзовая статуя высотой чуть больше 16 метров. Его статуя не является ценной с художественной точки зрения, но знаменита своими размерами и количеством материала, ушедшего на её изготовление.
До плеч он собран из сорока деталей. Голова и шея отлиты в одной форме высотой в 4 метра. Шиньон на голове состоит из 966 завитков. Будда восседает на троне из лепестков лотоса.
Чтобы представить себе масштабы статуи, интересно узнать такой факт. В одной из колонн храма над полом сделано отверстие, соответствующее по размерам ноздре Будды. Считается, что если пролезешь сквозь него, то обретёшь удачу и просветление.
Статуя была помещена в деревянный Дайбуцудэн – зал большого Будды, который являлся главным зданием Тодай-дзи, самого знаменитого буддийского храмового комплекса Нары. Название храма значит «Великий восточный храм».
Войти в Тодай-дзи можно было через Нандаймон, как называются огромные деревянные двухъярусные ворота. В их углублениях с обеих сторон стояли характерные статуи устрашающих охранников.
Постройки Тодай-дзи были распланированы симметрично, по подобию китайских монастырей. Одной из них была Сесоин, вначале в ней хранили зерно, а затем она стала хранилищем императорских сокровищ. В комплекс входят залы Нигацу-до и Сангацу-до.
В настоящее время в зале со статуей находится монах, который пишет пожелания в специальные маленькие книжки туристам, если они попросят. Также там можно купить плитку из керамики, написать своё имя и пожертвовать храму.
В павильоне находится макет храма первоначальной постройки. Он был на треть больше нынешнего. В то время с ним соседствовали две 7-этажные пагоды, которые впоследствии были разрушены.
Зал большого Будды является самой большой деревянной постройкой в мире. На выходе из него стоит живописная статуя бодхисаттвы Дзизо (Кшитигарбха). Японцы верят, что если прикоснуться к какой-либо части его тела, то сам избавишься от боли в этом месте.
Как только Будде «открыли глаза» — совершили кайгэн в 752 году или, другими словами, освятили — к нему стали стекаться паломники отовсюду. В этой церемонии принимал участие сам бывший император со своей семьёй, около 10 тысяч японских монахов, несколько китайских и один из Индии.
Индийского монаха Бодхисэна пригласили, чтобы выразить уважение к земле, на которой появился Будда Шакьямуни. Ему-то и поручили «открыть глаза».
Кистью с 12 шнурами он нарисовал зрачки, и Будда «прозрел». При этом присутствующие на празднестве тоже держались за шнуры.
Статую объявили объектом национального почитания. Её копии были установлены по всей стране в провинциальных храмах.
Современные реалии Нары
Нару можно назвать музеем под открытым небом. Большинство её достопримечательностей расположено в парке Нара, который является центральным.
Особенностями карты города является то, что буквально на каждом шагу буддийские храмы чередуются с синтоистскими, которые называются кумирнями.
История гласит, что в древности кумирней Касуга-хайся в город были приглашены четыре бога, чтобы они охраняли новоявленную столицу. Такэмикадзуки, бога грома и мечей, привёз сюда олень. Олени символизируют в синто посланников богов.
С тех пор животные, считающиеся потомством знаменитого оленя, – это визитная карточка города. Они свободно бродят в Нара парке.
В окрестностях парка на каждом углу продаётся для них специальный корм – крекеры. Некоторые олени научились кланяться, чтобы их покормили.
Каждый вечер по сигналу трубы животные собираются в загон. Осенью оленям подпиливают рога, чтобы обезопасить общение туристов с ними.
В 2010 году город отмечал свой юбилей – 1300-летие. К этому событию придумали талисман — это мальчик с рогами оленя по имени Сенто-Кун. Японцы называют Нару «город оленей».
Более всего известны семь храмов города Нары — Нанто Сити Дайдзи. Они представляют разные буддийские школы. Это:
- Тодай-дзи
- Кофуку-дзи
- Якуси-дзи
- Тосёдай-дзи
- Ганго-дзи
- Сайдай-дзи
- Акисино-дэра
Исторические храмы Нары, отмеченные красным цветом, относятся к Всемирному наследию Юнеско. Также под охраной этой организации находятся дворец Хейдзё и вышеупомянутая кумирня Касуга-хайся.
Касуга-хайся является храмом императорского рода Фудзивара. Она была построена в то же время, что и столица, и посвящена охраняющему её божеству.
В оформлении кумирни использовано большое количество фонарей, как каменных — вдоль дорожек к храму, так и бронзовых — висячих. Эти фонари появились благодаря пожертвованиям прихожан.
Они зажигаются только дважды в год. В середине августа, во время праздника Тюгэн-манторо-мацури зажигается около трёх тысяч фонарей. Церемония сопровождается музыкой и танцами. Второй Праздник Фонарей проводится в феврале.
Кумирню регулярно посещают император и правительство Японии. Здесь организовываются праздники, на которых можно послушать древнеяпонскую церемониальную музыку и увидеть национальные японские танцы. Эти представления способствуют укреплению национального самосознания японцев.
Недалеко от главного здания кумирни раскинулся ботанический сад. В нём насчитывается порядка 250 видов растений, описанных в Манъесю, старейшем японском стихотворном сборнике, в котором собраны стихи IV-VIII веков.
Большое количество исторических и архитектурных памятников привлекают в город туристов и паломников со всего света. А его сады и парки, обустроенные под влиянием дзен-буддизма, позволяют познакомиться с разнообразными традициями японского садового искусства.
На этом мы сегодня прощаемся с вами. Если материал вам понравился, порекомендуйте его к прочтению в социальных сетях.
До скорых встреч!
