Метафора примеры из стихов

«Эти наивные люди не знают, сколько требуется времени и усилий,
чтобы научиться читать. Мне понадобилось на это восемьдесят лет,
а все же я и сейчас не решусь сказать, что достиг цели.»
(Иоганн Вольфганг Гете)

Здравствуйте, дорогие читатели! Замечания и предложения присылайте на [email protected] .

Пример из школы:
Сижу за решеткой в темнице сырой.
Вскормленный в неволе орел молодой,
Мой грустный товарищ, махая крылом,
Кровавую пищу клюет под окном,
Клюет, и бросает, и смотрит в окно,
Как будто со мною задумал одно.
Зовет меня взглядом и криком своим
И вымолвить хочет: «Давай улетим!
Мы вольные птицы; пора, брат, пора!
Туда, где за тучей белеет гора,
Туда, где синеют морские края,
Туда, где гуляем лишь ветер… да я!..
Стихотворение было написано Пушкиным во время южной ссылки в 1822 году.
Поводом к написаню стихотворения послужили:
1) арест друга Пушкина декабриста В. Ф. Раевского;
2) беседы с арестантами в кишиневском остроге;
3) ночное бегство оттуда нескольких человек, один из которых намекал Пушкину о готовящемся побеге; и, наконец,
4) личные ощущения самого Пушкина, находившегося три недели под домашним арестом.
… так что жизненные невзгоды на разных людей действуют по-разному…

Виктор Сталь

Осколками стекла
Усыпан жизни путь,
И зависти игла
Пронзает взглядом грудь.
Ведет судьбу в тупик
Причин и следствий связь.
Так трудно не вступить
Босой ногою в грязь.
Разорванный рассвет
Ухмылкою дождя
Пробил сквозь призму лет
Мечту штырём гвоздя.
Ржавеют в закутках
Занозою в душе
Метафоры в стихах
Избитыми клише.

Елена Толбузова

Вся наша жизнь, как отрывной календарь,
И день за днём, за годом год
Под крики перелётных стай
Судьба листочек за листочком рвёт.
От судьбы своей не убежишь,
И время не замедлит бег.
Куда ж ты снова, человек, спешишь?
Ничто не вечно даже этот снег.
Ты очень на него похож,
Ты так же тороплив и смел,
Ты, не страшась, к мечте своей идёшь,
А помнишь, раньше ты любить умел?
Ну что же, вспомни свет сердец,
И как объятья были горячи,
И брачных магию колец,
И сладость нежных губ в ночи.
Как незнакома, далека
В наш век романтика простая,
И как власть денег велика,
Что наши души постепенно умерщвляет.

Лев Сыроежин

Покинуть дом родной приходит срок,
возьму благословение отцово.
На перекрестках пройденных дорог
родителей я вспомню добрым словом.
Дорога поначалу широка.
Мелькают блицем столбовые версты.
Маршрут определяется пока
отцовской картой на сухой бересте
Вот перекресток. С надписью – валун.
Дорога разделяется на части.
Я карту бросил, влево повернул-
там славу обещают или счастье!
Дорога к славе — в ямах и грязней,
ведут проселки к счастью — влево, вправо!
Чем дальше — тем становится страшней!
И недруги, как стая волкодавов!
Броском – через горящие мосты.
Не праздновал я в этой жизни труса!
Все чаще по обочинам — кресты
друзей, что никуда не доберутся!
Но горизонт прозрачен и открыт.
Вперед! Без лишних слов и без вопросов!
Эх, поздно! На пути моем стоит
Костлявая… и нервно точит косу.
Поставлю жизнь на кон за номинал,
Заказывать по мне не надо тризну
Со смертью никогда я не играл…
Сыграю! Чтоб потом,
еще раз,
с ЖИЗНЬЮ!

Предлагаю подписаться на рассылки:

Умные мысли. Афоризмы и цитаты великих людей.

Эта рассылка посвящена Умным мыслям, т.е. разнообразным идеям и мнениям, которые заставляют нас задуматься о важных вопросах и которые помогают нам найти наше место в жизни. Это афоризмы и притчи великих людей, цитаты и высказывания о различных сферах нашей жизни. Плюс — некоторые комментарии, заметки и попытки найти аналогии в психологии, социологии и просто жизненном опыте и в «современной действительности».
Быстрая подписка (в поле «Повторите ввод адреса» введите емайл и нажмите кнопку «Подписать»)

Самые смешные новые анекдоты, приколы, хорошие шутки и юмор

Смешные анекдоты для поднятия вашего настроения. Смейтесь с нами, смейтесь, как мы, смейтесь лучше нас! 🙂
Быстрая подписка (в поле «Повторите ввод адреса» введите емайл и нажмите кнопку «Подписать»)

Деловые предложения о сотрудничестве. Поиск бизнес партнеров

В рассылке публикуются деловые предложения предприятий и предпринимателей России и стран ближнего зарубежья. Деловое сотрудничество, поиск партнеров, представителей, дилеров. Поиск заказчиков и поставщиков. Продажа готового бизнеса. Поиск и предложение инвестиций. Информация о предприятиях и предпринимателях, готовых стать региональными представителями. Эффективные способы привлечения клиентов и увеличения продаж.
Быстрая подписка (в поле «Повторите ввод адреса» введите емайл и нажмите кнопку «Подписать»)

В данной рассылке мы будем знакомить вас с нашими лучшими находками на необъятных просторах интернета! Вы сможете оценить сайты, которые показались нам лучшими среди сайтов своей тематики, интересными или полезными. Возможно, они будут интересны и Вам.
Серьезные и шутливые обзоры сайтов. Обмен интересными ссылками. Рейтинг интересных сайтов.
Быстрая подписка (в поле «Повторите ввод адреса» введите емайл и нажмите кнопку «Подписать»)

Вопросы, замечания и предложения присылайте на [email protected] .
Александр.


Единая бесплатная служба знакомств

К окончанию 2 тура учебной конкурсной серии «Тропы» выяснилось, что задача различения отдельных тропов для многих авторов оказалась сложной. И эпитеты, и сравнения, которые требовалось выявить и показать их мастерское использование в своих стихах, участники конкурсов постоянно путали с метафорами, что не удивительно: в каком-то смысле они похожи: во всех трех тропах присутствует переносный смысл описываемого поэтическим языком объекта, во всех тропах есть элемент выявления сходства чего-то с чем-то.
«Слагать хорошие метафоры — значит подмечать сходство», — говорил Аристотель. По смыслу, по своему назначению эпитет, сравнение и метафора действительно похожи, но у них разная КОНСТРУКЦИЯ. Эпитет всего лишь определяет предмет, используя для определения образную характеристику, данную в переносном (а не в буквальном — информирующем) смысле. Сравнение — это всегда близко стоящая в тексте пара объектов (или действий), которые сравниваются друг с другом явно и недвусмысленно. Автор утверждает их похожесть в чем-то, а вовсе не впадает в какое-то особое, шизофреническое виденье мира, где то, что он описывает, ведет себя странно и… неправильно с точки зрения обычной логики.
Метафора — это наиболее трудный и самый интересный троп. Часто спорный, особенно для прагматичных поэтов без фантазии, которые тонко и верно чувствуют «ненаучность» высказывания, но не способны воспринять особость поэтической речи — переносного значения сказанного, помогающего создать образ описываемого, а не его конкретные черты.
Напомню:
МетАфора (перенос) — вид так называемого сложного тропа, речевой оборот, при котором свойства одного явления (предмета, понятия) переносятся на другое.
Метафора содержит скрытое сравнение, образное уподобление разных явлений с помощью использования переносного значения слов, где то, с чем сравнивается предмет, лишь подразумевается автором, но не сравнивается с ним напрямую (то есть без использования конструкции предложения, содержащей «как», «подобно», «словно»).
Метафора — это то, что хотя и передает почти тот же смысл, что и троп «эпитет» или троп «сравнение», но представляет собою совсем другое видение мира, иной способ его описания и ощущения. ЛГ, говорящий метафорами, ничего не сравнивает и ничего не определяет — он именно так видит мир!!! Он живет в своем собственном поэтическом мире, где все видимое им ведет себя не совсем логично, а иногда …не научно! ))).
Как, например, в хрестоматийном стихотворении И.С. Никитина:
«Звёзды меркнут и гаснут, в ОГНЕ ОБЛАКА, белый пар по лугам расстилается. По зеркальной воде, ПО КУДРЯМ ЛОЗНЯКА от зари алый СВЕТ РАЗЛИВАЕТСЯ».
Не сравнивает здесь Никитин ничего и ни с чем — у него все живет своей особой жизнью, в которой облака могут быть в огне, а свет может разливаться по кудрям кустарника. Автор так видит мир и использует такую фигуру речи — метафору.
Давайте понаблюдаем, как наши великие поэты использовали метафоры в своих стихотворениях.
Сначала обратимся к поэзии конца 19 века — Афанасий Фет «На стоге сена ночью южной»:
На стоге сена ночью южной
Лицом ко тверди я лежал,
И ХОР СВЕТИЛ, живой и дружный,
КРУГОМ РАСКИНУВШИСЬ, ДРОЖАЛ.
ЗЕМЛЯ, как смутный сон немая,
Безвестно УНОСИЛАСЬ ПРОЧЬ,
И я, как первый житель рая,
Один В ЛИЦО УВИДЕЛ НОЧЬ.
Я ль несся к бездне полуночной,
Иль сонмы звезд ко мне неслись?
Казалось, будто в длани мощной
Над этой бездной я повис.
И с замираньем и смятеньем
Я ВЗОРОМ МЕРИЛ ГЛУБИНУ,
В КОТОРОЙ с каждым я мгновеньем
Все невозвратнее ТОНУ.
Я выделила в тексте те места, где автор не сравнивает, не описывает что-то, а утверждает свое видение мира с помощью переноса одних качеств (или законов природы, явлений…) на другие. Использованием метафор автор создает образ персонажа — его настроения, ощущений, хода мысли, — именно персонажа, а не самого пейзажа, не красивой картинки с точными подробностями.
В данном тексте я не выделяла то, что относится не к метафоре, а к сравнению («как первый житель Рая», «будто в длани мощной…», «как смутный сон»). Не включены в выделения и такие поэтические рассуждения (но не тропы), как: » Я ль несся к бездне полуночной, иль сонмы звезд ко мне неслись?», потому что в них автор просто рассуждает — что к чему несётся: здесь дан буквальный смысл, хотя и сказано это образно, красиво…
Но вернемся к примерам метафор. Рассмотрим поэзию конца 20 века — Александр Блок «Снежное вино»:
И вновь, СВЕРКНУВ ИЗ ЧАШИ ВИННОЙ,
Ты ПОСЕЛИЛА В СЕРДЦЕ СТРАХ
Своей улыбкою невинной
В тяжелозмейных волосах.
Я ОПРОКИНУТ В ТЕМНЫХ СТРУЯХ
И вновь ВДЫХАЮ, не любя,
ЗАБЫТЫЙ СОН о поцелуях,
О СНЕЖНЫХ ВЬЮГАХ ВКРУГ ТЕБЯ.
И ты смеешься дивным смехом,
ЗМЕИШЬСЯ В ЧАШЕ ЗОЛОТОЙ,
И над твоим собольим мехом
Гуляет ветер голубой.
И как, ГЛЯДЯСЬ В ЖИВЫЕ СТРУИ,
НЕ УВИДАТЬ СЕБЯ В ВЕНЦЕ?
Твои не вспомнить поцелуи
На запрокинутом лице?
В тексте не так много типичных метафор (я их выделила заглавными буквами), но они интересны тем, что связаны общим образом — описывают женщину с «тяжелозмейными» волосами. Кстати, «тяжелозмейные»(как и «запрокинутое лицо», «ветер голубой», «чаша золотая») — это эпитеты, а не метафоры, а вот все остальное выделенное — метафоры, перенос мелькнувшего в чаше вина женского лица, «змеящегося в чаше золотой» на видение живых подвижных струй — змей.
И, наконец, примеры использования метафор в революционной поэзии Маяковского.
Маяковский определил метафору как «перемену взгляда на взаимоотношение всех вещей». Он вошел в литературу в такое время, когда революция происходила не только в обществе, но и в искусстве, шли поиски нового поэтического языка. Отсюда обилие необычных метафор в его поэзии.
Одну из задач поэта Маяковский видел в преображении окружающего мира через слово. Пример такой трансформации — стихотворение «А вы могли бы?», где Маяковский демонстрирует свою способность показать «на блюде студня косые скулы океана». Уже из этого стихотворения видно, что немалая часть метафор Маяковского основана на зрительных образах.
«Багровый и белый отброшен и скомкан,
в зеленый бросали горстями дукаты,
а черным ладоням сбежавшихся окон
раздали горящие желтые карты».
Маяковский был не только поэтом, но и художником, поэтому в его творчестве слово было часто неразделимо связано с рисунком.
Еще один прием, используемый Маяковским в построении метафор, — омертвление живого и оживление неживого (чаще всего абстрактных понятий или города).
Омертвление живого — сатирический прием: «вы смотрите устрицей из раковины вещей», «ощетинит ножки стоглавая вошь». Устрица и вошь тоже живые существа, но низшие, совсем неодушевленные. Или «глаза у судьи — пара жестянок мерцает в помойной яме». А одушевляется, например, город, являющийся в глазах Маяковского гораздо более живым, чем его духовно мертвые обитатели.
Если у судьи глаза — жестянки, то у города «зрачки малеванных афиш», «угрюмый дождь скосил глаза», а провода обладают «железной мыслью». Правда, с городом связаны и другие, более мрачные метафоры: «в читальне улиц так часто перелистывал гроба том» или «гробы домов публичных восток бросал в одну пылающую вазу». В этих метафорах можно найти сходство с метафорами позднего Блока.
Интересны и метафоры, связанные с редкими у Маяковского изображениями природы. Они нарочно снижены, так как сотворенное человеком для Маяковского всегда важнее, чем воспеваемая в поэтической традиции природа: «За солнцем улиц где-то ковыляла никому не нужная, дряблая луна» или: «Это бог, должно быть, дивной серебряной ложкой роется в звезд ухе».
В метафорических образах Маяковского город, улица и поэт, творчество нередко переплетаются. Это происходит потому, что Маяковский считал, что задача поэзии — дать голос улице: «Улицы — наши кисти, площади — наши палитры».
Про улицу в поэме «Облако в штанах» говорится:
«Улица корчится безъязыкая
Улица муку молча перла.
Крик торчком стоял из глотки.
Топорщились, застряв поперек горла,
Пухлые такси и костлявые пролетки.
Грудь испешеходили.
Чахотки площе».
Как улица уподобляется человеку, так и человек (в частности, сам Маяковский) уподобляется улице:
» По мостовой
моей души изъезженной
шаги помешанных
вьют жестких фраз пяты».
Прием оживления применяется не только к улице, к городу, но еще и к абстрактным понятиям, а иногда к выражениям. Часто оживляется слово и мысль: «мыслишки звякают лбенками медненькими»; крик: «шевелит ногами непрожеванный крик».
Еще одна особенность метафор Маяковского — это их глобальный масштаб, стихийность (потоп, пожар), обилие военных (оружие) и библейских (распятие, потоп) образов. Дело в том, что Маяковский считал революцию полным обновлением мира, после которой мир должен создаваться заново. Огромную роль в этом процессе (сначала разрушения, а затем сотворения) играют, опять же, поэт и слово. Библеизмы и образы стихии встречаются и в метафорах темы любви, которая является не менее важной, чем революция или сотворение мира, и тесно связана с ними.
В теме поэта и поэзии распространены метафоры, связанные с распятием («гвоздями слов прибит к бумаге я», крови («окровавленный сердца лоскут», «душу вытащу и окровавленную дам, как знамя»), оружия и войны («баррикады сердец и душ»; «парадом развернув моих страниц войска, я прохожу по строчечному фронту», «застыла кавалерия острот, поднявши рифм отточенные пики»), труда, работы и производства («Разговор с фининспектором о поэзии»).
В теме любви сквозными метафорами являются пожар («пожар сердца»), медведь («шкурой ревности медведь лежит когтист»). Именно в этой теме особенно четко виден вселенский масштаб некоторых метафор Маяковского:
» Привяжи меня к кометам ,
и вымчи,
рвя о звездные зубья.
Млечный путь перекинув виселицей,
возьми и вздерни меня, преступника».
(«Флейта-позвоночник»)
В этой метафоре переплетаются образ космоса и представление о любви как о небесной каре. Такого рода сопоставление не ново в поэтической традиции, как, впрочем, и основы некоторых других метафор Маяковского, но у него метафора доведена до предела и поэтому особенно яркая.
Можно сказать, что метафора, в общих чертах, — это перенесение свойств одного предмета или понятия на другое. Поиск и опознавание метафор — это непростое дело. А разумное и точное применение их в своих стихах — еще более трудное занятие. Поэт всегда находится на грани двух одинаково неприятных для него ошибок — рифмовки буквального содержания стихотворения и ухода формы в заоблачные метафоры- ассоциации, понятные лишь автору, но абсолютно не понятные и шокирующие своей странностью читателя — повод для написания пародий.
Более подробно и на конкретных примерах применения метафор нашими современниками мы поговорим позже — после завершения еще одного — 3 тура конкурсной серии Тропы.
С уважением, Ваша Алкора.

«Ночевала тучка золотая…» (о метафоре)

Л. В. Чернец

Метафора (греч. metaphorá – «перенос») – троп, перенос названия с одного предмета на другой на основании их сходства. Так, в стихотворении М. Ю. Лермонтова «Утес» действия, свойства, переживания человека переносятся на двух «персонажей» произведения – «старый утес» и «тучку золотую»:

Ночевала тучка золотая
На груди утеса-великана.
Утром в путь она умчалась рано,
По лазури весело играя;
Но остался влажный след в морщине
Старого утеса. Одиноко
Он стоит, задумался глубоко
И тихонько плачет он в пустыне.

В основе стихотворения – параллелизм между природой и человеческой жизнью, здесь пейзаж – иносказание, истинная тема – одиночество (его может испытывать только человек), мимолетность счастья. В выражении этого психологического содержания важны и грамматические категории (утес и тучка – существительные мужского и женского рода), и использование слова «пустыня» (в романтической поэзии пустыня – символ одиночества; так, в лермонтовском стихотворении «Благодарность» лирический герой «благодарит» «за жар души, растраченный в пустыне…»), и в особенности контрастные ряды олицетворяющих метафор: тучка ночевала, умчалась, весело играя; утес одиноко стоит, задумался глубоко, плачет, в морщине старого утеса – влажный след. В этой метафорической цепи влажный след прочитывается как слеза (перифраз), старый утес – как старый человек; его контекстуальный антоним – «золотая» (метафорический эпитет), вместе с «лазурью» – это яркие цвета тучки.

Из других видов иносказания метафора родственна сравнению, что неоднократно подчеркивалось уже античными теоретиками поэтического и ораторского искусства. Для Аристотеля «очевидно, что все удачно употребленные метафоры будут в то же время и сравнениями, а сравнения, метафорами, раз отсутствует слово сравнения «1. Деметрий (I в. н. э.) считает сравнение, «по существу, развернутой метафорой»2, а Квинтилиан (I в. н. э.) называет метафору «сокращенным сравнением» («О воспитании оратора»).

Действительно, многие метафоры как будто поддаются «переводу» их в сравнения. Например, фразу «…остался влажный след в морщине / Старого утеса» можно, в экспериментальных целях, развернуть следующим образом: «в углублении на поверхности утеса, как в морщине на лице, остался влажный след, похожий на слезу». Но, конечно, такое «уточнение» смысла начисто уничтожает эстетическую выразительность аналогии. Метафора замечательна именно своим лаконизмом, недоговоренностью и тем самым – активизацией читательского восприятия.

В отличие от сравнения, где оба члена (то, что сравнивается, и то, с чем сравнивается) сохраняют свою самостоятельность (хотя ее степень в типах сравнения различна3), метафора создает единый образ, как бы размывает границы между предметами или понятиями. Сущность метафоры хорошо передают слова Б. Л. Пастернака;

Перегородок тонкоребрость
Пройду насквозь, пройду, как свет.
Пройду, как образ входит в образ
И как предмет сечет предмет.

(Волны)

Слитность впечатления достигается даже в двучленной метафоре (где названы оба члена сравнения, а иногда даже основание для сравнения): «жизни мышья беготня» (А. С. Пушкин. «Стихи, сочиненные ночью во время бессонницы»); «ситец неба такой голубой» (С. А. Есенин. «Баллада о двадцати шести»); «флейта водосточных труб» (В. В. Маяковский. «А вы могли бы?»); «астраханская икра асфальта» (О. Э. Мандельштам. «Еще далеко мне до патриарха…»); «версты обвинительного акта» (Б. Л. Пастернак. «Лейтенант Шмидт». Ч. 3); «глазунья луны» (И. А. Бродский. «Тихотворение мое, мое немое…»). В таких метафорах есть почти все компоненты сравнения, недостающее подразумевается: жизнь подобна мышьей беготне, небо кажется голубым ситцем, водосточные трубы как флейта, асфальт будто астраханская икра, обвинительный акт словно версты , луна похожа на глазунью.

Но в поэзии содержателен выбор синтаксической структуры: генитивная метафора (названная так по существительному, стоящему в родительном падеже, лат. genetivus – «родительный») воздействует на читателя иначе, чем сравнение, выражающее, казалось бы, ту же мысль. При трансформации двучленной генитивной метафоры в сравнение «исчезает именно метафоричность»4.

Уже из этой подборки видно, что отдельная метафора «узнается» в словосочетании, состоящем из двух-трех слов: закат в крови, дом ссутулится, печальные поляны. Однако в художественной речи функции метафоры – познавательная, оценочная – раскрываются в более или менее широком контексте, в частности во взаимодействии метафор друг с другом. В словосочетании нередко соединены две метафоры и более, создающие один целостный образ, и они могут иметь разное грамматическое выражение: «пустынные глаза вагонов» (Блок. «На железной дороге»), «…И очи синие, бездонные // Цветут на дальнем берегу» (Блок. «Незнакомка»), «обнаженные груди берез» (Есенин. «Я по первому снегу бреду…»), «Пусть ветер, рябину занянчив, // Пугает ее перед сном» (Пастернак. «Иней»).

Как и в других тропах (метонимия, синекдоха), в поэтической метафоре переносное значение слова не вытесняет основного: ведь в совмещении значений и заключается действенность метафоры. Если же слово в устойчивых сочетаниях с другими словами утрачивает свое исходное, основное значение, «забывает» о нем, оно перестает восприниматься как иносказание; переносное значение становится основным. Такими стертыми (сухими) метафорами изобилует наша повседневная речь: дождь идет, часы стоят, солнце село; ход доказательств, голос совести; вырасти в специалиста, собрать мысли и т. д.; они закрепляются как термины в научной речи: воздушная подушка, поток нейтронов, поток сознания, грудная клетка. Есть и так называемые вынужденные метафоры, выступающие в качестве основного названия (номинации) предмета: ножка стула, горлышко бутылки, гусеничный трактор. Все это языковые метафоры, т. е., в сущности, не метафоры.

В стилях речи, где ценится прежде всего ясность смысла и недопустимы кривотолки, где коммуникативная функция важнее эстетической (например, деловые бумаги, в особенности юридические документы, технические инструкции и пр.), метафоричность слова гасится очень быстро. Живая метафора здесь – «инородное тело», и смешение стилей порождает комический эффект. «Естественное место метафора находит в поэтической речи (в широком понимании этого термина), в которой она служит эстетической (а не собственно информативной) цели. Возможная неоднозначность метафоры согласуется с множественностью интерпретаций, допускаемых поэтическим текстом»5.

Однако и в художественной речи неизбежно стирание метафор, и последствия этого процесса здесь болезненны в отличие от некоторых «стерильных» функциональных стилей. Когда-то свежие и выразительные, поэтические метафоры от частого повторения превращаются в штампы, побуждая писателей к обновлению поэтического языка. В эпоху господства индивидуальных стилей в литературе (XIX-XX вв.) штампы в речи «автора» (повествователь, лирический герой и др.), в том числе заезженные метафоры, – предмет постоянной головной боли писателей; оригинальность стиля – важнейший критерий оценки произведения в литературной критике. Так, А. П. Чехов, любивший строить речь своих комических персонажей из блоков готовых риторических приемов (вспомним, например, слова главного героя в рассказе «Толстый и тонкий»: «Милостивое внимание вашего превосходительства… вроде как бы живительной влаги…»), решительно изгонял подобные обороты из речи повествователя. Характерны советы Чехова начинающим авторам: «Теперь уж только одни дамы пишут «афиша гласила», «лицо, обрамленное волосами..»6; «Особенно советовал мне А. П., – вспоминает Т. Л. Щепкина-Куперник, – отделываться от „готовых слов“ и штампов, вроде: „ночь тихо спускалась на землю“, „причудливые очертания гор“, „ледяные объятия тоски“ и пр.»7.

Богатые коллекции метафор-штампов собраны в пародиях – художественном и одновременно литературно-критическом жанре. С помощью пародий литература быстрее освобождается от рутинных приемов; в исторической же ретроспективе эти концентраты штампов интересны как знаки той или иной литературной эпохи. Так, увлечение романтиков «пейзажем души» в зеркале анонимной пародии «К луне» (1842) предстает как привычный набор антропоморфных метафор и сравнений:

Туманною и мрачной мглою
Оделся вечный небосклон;
И туч громадной пеленою
Весь горизонт загроможден.
И вот луна, как бы ошибкой,
Взошла и мир дарит улыбкой.
Как упоительно светло
Ее роскошное чело!
Она, как дева, в мраке ночи
Свои пронзительные очи
На землю с лаской навела,
И разбросала кудрей волны
На мрачный лес, молчанья полный,
И страсть в груди моей зажгла8.

Внимание, уделяемое метафорам пародистами, а также литературными критиками («Все как один, все за десятерых // Хвалили стиль и новизну метафор», – не без иронии пишет о критиках Пастернак в поэме «Спекторский»), по-видимому, соответствует частотности этого приема и его роли в формировании общего стиля произведения, в особенности стихотворного (хотя метафоры и вообще иносказательность речи все же необязательны для поэзии).

В традиционном учении о тропах и фигурах метафора также главный троп, наиболее ярко демонстрирующий выразительные возможности поэтической и ораторской речи. У Аристотеля (в его «Поэтике» и «Риторике») метафора, в соответствии с этимологией (греч. «перенос»), – родовое понятие, охватывающее разные виды переносов значения слова: «Метафора есть перенесение необычного имени или с рода на вид, или с вида на род, или с вида на вид, или по аналогии»9. Впоследствии термин закрепился лишь за четвертым видом переноса в этом перечне (первые же два вида – синекдоха, третий – метонимия). Но подробно Аристотель останавливается именно на переносах по аналогии, потому что такие метафоры «наиболее заслуживают внимания»10. Он разъясняет суть переноса, например: «что старость для жизни, то и вечер для дня; поэтому можно назвать вечер старостью дня, а старость – вечером жизни или, как Эмпедокл, закатом жизни»11; подчеркивает выразительность метафор, изображающих вещь «наглядно», «в действии», «представляющих неодушевленное одушевленным». Примеры черпаются из Гомера: «Под гору камень бесстыдный назад устремлялся в долину» (описание труда Сизифа в «Одиссее», песнь XI, стих 598); «…бушует // Много клокочущих волн многошумной пучины – горбатых, // Белых от пены, бегущих одна за другой непрерывно» («Илиада», песнь XIII, стихи 797 – 799). Восхищаясь этими «горбатыми» волнами, он замечает: » изображает все движущимся и живущим, а действие есть движение»12.

Неоднократно подчеркивает Аристотель познавательную ценность уподоблений: «метафоры нужно заимствовать… из области предметов сходных, но не явно сходных, подобно тому как и в философии считается свойством меткого видеть сходство и в вещах, далеко отстоящих одни от других»; «приятны хорошо составленные загадки: знание, и в них употребляется метафора»13. Вообще, из различных способов выражения, по Аристотелю, «всего важнее – быть искусным в метафорах. Только этого нельзя перенять от другого; это – признак таланта, потому что слагать хорошие метафоры – значит подмечать сходство»14; «Метафора в высокой степени обладает ясностью, приятностью и прелестью новизны, и нельзя заимствовать ее от другого лица»15.

Суждения Аристотеля о метафоре (в современном значении термина) легли в основу последующих «риторик» и «поэтик». В то же время теория метафоры, как и учение о тропах в целом, постепенно развивается, появляются новые положения, уточнения. В частности, Деметрий высоко оценивает метафоры не только оригинальные, но и стертые, а также вынужденные (как называют их сегодня): «…в употреблении метафор наставницей служит обиходная речь. Ведь переносное значение почти всех ее выражений скрыто благодаря устоявшимся метафорам. Так, и «чистый звук», и «горячий человек», и «крутой нрав», и «большой оратор», и другое в этом роде – столь искусные метафоры, что кажутся почти буквальными выражениями. Обиходная речь так удачно использует некоторые метафоры, что пропадает нужда в словах в прямом смысле, и метафора, занимая их место, так и остается , например: «глазок виноградной лозы» и пр. в таком роде»16.

Он же тонко замечает, что метафора и сравнение по-разному воздействуют на читателя (слушателя): «Если … метафора кажется слишком опасной, то ее легко превратить в сравнение. Ведь сравнение, будучи по существу своему развернутой метафорой, кажется более привычным. Так, если во фразу «Тогда ритору , обрушившемуся на нас» вставить «как бы»: «Тогда ритору , как бы обрушившемуся на нас», то речь станет более спокойной. Прежнее выражение без этого «как бы» было метафорой и более рискованным. Так и стиль Платона производит впечатление чего-то рискованного – он больше пользуется метафорами, а Ксенофонт, напротив, предпочитает сравнения»17 (приведенный пример – из речи Демосфена «О венке»).

В рамках риторической традиции разработана классификация метафор, в ее основе – классы сопоставляемых предметов. Итоговой можно считать схему, представленную в «Риторике» М. В. Ломоносова (1748). Здесь названы четыре вида переносов «речений» (слов): «1) когда речение, к бездушной вещи надлежащее, переносится к животной, например: твердый человек вместо скупой; каменное сердце, то есть несклонное; мысли колеблются, то есть переменяются; 2) когда речение, к одушевленной вещи надлежащее, переносится к бездушной: угрюмое море, лице земли, луга смеются, жаждущие пустыни, земля, плугом уязвленная, необузданные ветры; 3) когда слово от неживотной вещи к неживотной же переносится: в волнах кипящий песок вместо мутящийся; небо звездами расцветает вместо светит; 4) когда речения переносятся от животных к животным вещам: алчный взор, летающие мысли, лаятель Зоил»18.

Эта классификация применяется и в настоящее время, в особенности деление метафор на овеществляющие (первый тип, выделенный Ломоносовым) и олицетворяющие, или антропоморфные (второй тип). В то же время выделяются другие виды метафор. Так, для поэтического языка XIX-XX вв. характерны так называемые отвлеченные метафоры, представляющие отвлеченное (абстрактное) через конкретное (и наоборот): «В бездействии ночном живей горят во мне // Змеи сердечной угрызенья» (Пушкин. «Воспоминание»; здесь благодаря метафоре в слове «угрызенья» оживает его этимологическое значение: змея грызет сердце); «И в воздухе за песней соловьиной // Разносится тревога и любовь» (А. А. Фет. «Еще майская ночь»); «Но только – лживой жизни этой румяна жирные сотри…» (Блок. «Да. Так диктует вдохновенье…»); «желтый ужас листьев» (Пастернак. «Ложная тревога»)19. Вообще словарь писателя группируется по тематическим группам (семантическим полям), и приоритетность определенной лексики, участвующей в образовании метафор, позволяет судить о точке зрения, ценностях автора. Так, в стихотворении Пастернака «Давай ронять слова…» описание «коврика за дверьми» выдает человека, причастного и к живописи, и к литературе: «Кто коврик за дверьми // Рябиной иссурьмил, // Рядном сквозных, красивых // Трепещущих курсивов.

Но все это не отменяет исходной классификации, предложенной в риторической теории тропов. В отличие от, так сказать, логического ядра этой теории конкретные предписания Ломоносова (и других классицистов) относительно использования метафор оказались в резком противоречии с дальнейшим развитием поэтического языка. Например, он советовал «метафоры не употреблять чрез меру часто, но токмо в пристойных местах: ибо излишно в речь стесненные переносные слова больше оную затмевают, нежели возвышают»20. Почти любое стихотворение Блока или Пастернака нарушает эту «норму»…

Историческая подвижность принципов образования и употребления метафор, их происхождение, соответствие природе мышления – круг вопросов, интенсивно разрабатываемых в литературоведении и языкознании XIX – XX вв. (в отечественной науке особенно важны труды основателя исторической поэтики А. Н. Веселовского, ученых психологической школы во главе с А. А. Потебней). Метафора рассматривается не просто как «украшение» речи, технический прием (к которому можно прибегнуть или не прибегнуть), она одно из проявлений постоянной работы мысли. Изучать метафору – значит изучать законы мышления, поскольку она «вездесущий принцип языка»21.

Неосознанная метафоричность – характерное свойство первобытного мышления, когда люди еще не отделяли себя от природы, переносили на нее собственные действия и переживания. Так возникали «метафоры языка; наш словарь ими изобилует, но мы орудуем многими из них уже бессознательно, не ощущая их когда-то свежей образности; когда «солнце садится», мы не представляем себе раздельно самого акта, несомненно живого в сознании древнего человека…»22. Подобные выражения, рожденные на почве первобытного анимизма, закрепляются в языке. С разложением мифологического сознания их метафоричность осознается, и она подчеркивается, оживляется в новых контекстах. Метафора становится языком искусства.

Так, в «Слове о полку Игореве», где природа – активная участница изображаемых событий, много олицетворяющих метафор. Однако «было бы неправильным думать, что в «Слове» отразились пережитки анимизма. Автор «Слова» только поэтически одухотворяет природу и только поэтически видит в ней живое существо, сочувствующее русским. Нельзя себе представить, чтобы автор «Слова» на самом деле верил в реальность диалога Игоря с Донцом или в реальность призыва, который обращает Дон к Игорю»23.

Будучи общеязыковым явлением, метафора наиболее полно раскрывает свои возможности в художественной речи, основная функция которой – эстетическая. Ведь метафора, выделяя посредством аналогии какой-то один признак, свойство предмета, не столько называет (обозначает) его, сколько характеризует, создает живое представление, образ. Этим она соприродна искусству в целом. По словам А. А. Потебни, актуальным и сегодня, «всякое искусство есть образное мышление, т. е. мышление при помощи образа»24.

В художественных произведениях, особенно поэтических, одиночные метафоры сравнительно редки. Обычно они выстраиваются в цепь, систему: так возникают развернутые метафоры. В «Слове о полку Игореве» сражение русичей с половцами изображается с помощью системы метафор. Битва последовательно сопоставляется с севом: «Черная земля под копытами костьми была засеяна и кровью полита: горем взошли они по Русской земле»; со свадьбой: «тут кровавого вина недостало; тут пир закончили храбрые русичи: сватов напоили, а сами полегли за землю Русскую»; с молотьбой: «На Немиге снопы стелют головами, молотят цепами булатными, веют душу от тела» (пер. Д. С. Лихачева). Язык описания смертоносного события, сближающий его с событиями, действиями жизнеутверждающими, усугубляет трагическую суть изображаемого.

Метафора может выступать основным конструктивным приемом, доминантой стиля произведения, а иногда и творчества писателя в целом. «Поэтом метафоры» назвал Блока В. М. Жирмунский25.

Иногда (а у «поэтов метафор» – часто) вводимые цепями метафорические образы настолько ярки, развернуты и наглядны, что как бы заслоняют собой предмет речи, говорят о реализации метафоры. Таково, например, стихотворение Пастернака «Импровизация».

Я клавишей стаю кормил с руки
Под хлопанье крыльев, плеск и клекот.
Я вытянул руки, я встал на носки,
Рукав завернулся, ночь терлась о локоть.
И было темно. И это был пруд
И волны. – И птиц из породы люблю вас,
Казалось, скорей умертвят, чем умрут
Крикливые, черные, крепкие клювы.
И это был пруд. И было темно.
Пылали кубышки с полуночным дегтем.
И было волною обглодано дно
У лодки. И грызлися птицы у локтя.
И ночь полоскалась в гортанях запруд.
Казалось, покамест птенец не накормлен,
И самки скорей умертвят, чем умрут
Рулады в крикливом, искривленном горле.

О чем это стихотворение: о музыке, извлекаемой из клавиш рояля? о крикливых птицах, которых «кормит» лирический герой? о ночном пруде и шуме воды «в гортанях запруд» ? Эти три темы (три мотива) ассоциативно связаны. Одна из ассоциаций – звук. Клавиши и птицы слиты в единый образ в метафорах: «Я клавишей стаю кормил с руки // Под хлопанье крыльев, плеск и клекот», «…Рулады в крикливом, искривленном горле» (здесь горло – синекдоха, обозначающая птицу). Птицы и ночной пруд, волны объединены тоже благодаря метафорам: «Ночь полоскалась в гортанях запруд»; «гортани запруд» соотнесены с «крикливым, искривленным горлом» (звуковой повтор: гортань, горло – как бы закрепляет аналогию). Другая сквозная ассоциация – цвет, сближающий птиц («черные клювы»), пруд («и было темно», «ночь полоскалась в гортанях запруд») и музыку («ночь терлась о локоть»). Черный, ночной цвет (исполняется ноктюрн?) не единственный в стихотворении: «Пылали кубышки с полуночным дегтем», «И было волною обглодано дно // У лодки. И грызлися птицы у локтя». Эти метафоры, по-видимому, возвращают читателя к клавишам рояля, к их бело-черной гамме. В сложной образной системе «Импровизации» исходная тема – игра на рояле, но слышим мы крики птиц и шум волн. Доминанта стиля – именно метафора, на что настраивает уже первая строка: «Я клавишей стаю кормил с руки…».

Вероятно, стихотворение Пастернака можно прочесть, домыслить и иначе. Оно многозначно, чему в немалой степени способствуют метафоры.

1 Аристотель. Риторика // Античные риторики. – М., 1978. – С. 134-135.

2 Деметрий. О стиле // Античные риторики. – С. 251.

3 См.: Чернец Л. В. «…Плыло облако, похожее на рояль» (О сравнении) // Русская словесность. – 2000. – № 2.

4 Григорьев В. П. Поэтика слова. – М., 1979. – С. 215-216.

5 Арутюнова Н. Д. Метафора // Русский язык: Энциклопедия. – М., 1979. – С. 141.

6 Чехов А. П. Полн. собр. соч. и писем. Письма: В 12 т. – М., 1978. – Т. 6. – С. 48.

7 Щепкина-Куперник Т. Л. Из воспоминаний. – М., 1959. – С. 355.

8 Русская стихотворная пародия: XVIII – начало ХХ в. – Л., 1960, – С. 370-371.

9 Аристотель. О поэтическом искусстве. – М., 1957. – С. 109.

10 Аристотель. Риторика // Античные риторики. – С. 143.

11 Аристотель. О поэтическом искусстве. – С. 110.

12 Античные риторики. – С. 145-146.

13 Там же. – С. 146.

14 Аристотель. О поэтическом искусстве. – С. 117.

15 Античные риторики. – С. 130.

16 Там же. – С. 253.

17 Там же. – С. 251-252.

18 Ломоносов М. В. Соч. – М., 1957. – С. 340.

20 Ломоносов М. В. Соч. – С. 340.

21 Ричарде Айвор А. Философия риторики / Пер. с англ. // Теория метафоры: Сб. переводов. – М., 1990. – С.46.

22 Веселовский А. Н. Историческая поэтика. – М., 1989. – С. 102.

23 Лихачев Д. С. Слово о полку Игореве. – М., 1950. – С. 131-132.

24 Потебня А. А. Теоретическая поэтика. – М., 1990. – С. 163.

Текущий

Файл:

примеры из стихотворений аллегория
примеры из стихотворений эпитеты
примеры из стихотворений с обращениями

И, напротив, в украшенном необычными метафорами стихотворении одна неудачная метафора звучит фальшиво и нелепо. Приведённые выше метафоры-клише – яркий пример простых метафор. Но не стоит думать, что все Откройте несколько стихотворений и перечитайте их заново, скорее всего вы сможете привести собственные примеры метафор в литературе. Содержание: Примеры литературных метафор. Видеоурок на тему «Метафоры». Метафора — это перенос названия с одного предмета или явления действительности на другой на основе их сходства в каком-либо отношении или по Примеры эпитетов из стихотворений Лермонтова: Примеры метафор из стихотворения Есенина «Черемуха» Примеры из художественных произведений: Сперва пусть это будет метафора: Олицетворение Что такое метафора — краткое определение Примеры метафоры в литературе Что такое развёрнутая метафора? В стихотворении С. Есенина «Черемуха» метафоры используются практически в каждой строфе. Задание 5. Подберите к следующим словам официально-делового стиля общеупотребительные глаголы или другие синонимичные слова. Пример: указанный – этот материальный ущерб — убытки И, наконец, примеры использования метафор в революционной поэзии Маяковского. Уже из этого стихотворения видно, что немалая часть метафор Маяковского основана на зрительных образах. Уже из этого стихотворения видно также, что немалая часть метафор Маяковского основана на зрительных образах. Наиболее яркий пример использования Маяковским визуальных метафор, на мой взгляд, — стихотворение «Ночь» Так, стихотворение А.С.Пушкина «Пророк» — пример развернутой метафоры. Превращение лирического героя в глашатая воли Господа — поэта-пророка, утоление его «духовной жажды» — Признак сравнения (на основании чего сравнивается). Примеры метафоры в литературе. В стихотворении С.Есенина «Черемуха» метафоры используются практически в каждой строфе.

Пример расчета потребления теплоэнергии, Постановление рф от 27.04.1993 №4871-1, Образец заявления неправильный кбк, Метод главных компонент эконометрика пример, Инструкция по заполнению вкладышей в диплом.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *