Человек не выбирает, когда ему родиться на свет. Но может ли он сам решить, когда окончится его земной путь? И всегда ли жизнь – благо, а смерть – зло?
С глубокой древности врачи зачастую оказывались перед сложным выбором: надо ли продлевать предсмертные страдания больного, которому невозможно помочь? Не лучше ли облегчить ему переход в мир иной, тем более, если он сам умоляет об этом? И нередко в итоге чаши весов склонялись не в сторону жизни… Во многих странах поощрялось уничтожение (или самоуничтожение) слабых и больных членов общества – достаточно вспомнить граждан Спарты, которые сбрасывали со скалы младенцев, родившихся с теми или иными уродствами, или стариков в Японии, уходивших в горы, чтобы умереть там в одиночестве.
Но вот уже много веков клятва Гиппократа загоняет любого медика в жесткие этические рамки: «Я никому, даже просящему об этом, не дам вызывающее смерть лекарство». Возможно, в современном обществе прежние запреты уже не актуальны? Как бы там ни было, вопрос о разрешении или запрещении эвтаназии до настоящего времени остается дискуссионным и продолжает вызывать ожесточенные споры.
Эвтаназией (от греческого – «благая смерть») называется прекращение жизни человека, страдающего от неизлечимого заболевания и испытывающего физическую или душевную боль. Сам термин впервые употребил в одном из своих трудов Фрэнсис Бэкон – английский философ, живший в XVI веке, подразумевая «легкую», не связанную с мучениями смерть. И только к XIX веку слово «эвтаназия» приобрело современное значение, а именно «прекращение жизни человека из гуманных побуждений».
Вплоть до начала Второй мировой войны эвтаназия считалась этически допустимой во многих европейских странах. «Если пациент неизлечимо болен, зачем ему умирать в страданиях?» – именно такая точка зрения была наиболее распространенной в цивилизованном обществе. Противниками эвтаназии выступали религиозные деятели: в возможности для человека самому выбирать день своей кончины они усматривали гордыню, отказ от смирения перед божественной волей. Как бы там ни было, но многие неизлечимо больные выбирали «легкую смерть». Среди самых известных пациентов – основатель психоанализа Зигмунд Фрейд, страдавший от раковой опухоли во рту и в 1939 году ушедший из жизни при содействии своего врача.
Отношение к эвтаназии сменилось на резко отрицательное после того, как фашисты стали «гуманно» очищать мир от всех, кто не соответствовал высоким критериям «истинных арийцев». Тысячи людей – евреев, цыган, а также людей с умственной отсталостью и психическими отклонениями – были уничтожены, расстреляны, умерщвлены в газовых камерах. Вообще говоря, это было не эвтаназией, а просто убийством, ведь жертвы не выражали никакого желания добровольно уйти из жизни. Тем не менее, само понятие эвтаназии было надолго дискредитировано – многие страны ввели официальный запрет на эту процедуру.
После Второй мировой прошли годы и десятилетия. Цивилизованный мир оправился от шока, вызванного идеологией и практикой «обыкновенного фашизма», и споры о допустимости эвтаназии возобновились. Впрочем, смысл этого понятия до сих пор уточняется: как сторонники, так и убежденные противники стараются максимально конкретизировать предмет обсуждения. Например, обычно различают два вида эвтаназии: активную и пассивную. Активная подразумевает те или иные намеренные действия (введение препаратов и др.), вызывающие смерть больного, а пассивная – прекращение терапии, поддерживающей жизнь умирающего. Так вот, не все врачи считают, что второй вариант вообще относится к эвтаназии. Ведь у пациента есть право отказаться от любых медицинских манипуляций, даже если они призваны продлить его существование, поэтому иногда докторам не по своей воле приходится отойти в сторону и воздерживаться от лечения.
С активной эвтаназией тоже не все так просто. Относить ли к ней самоубийство больного, совершенное с помощью медиков (предоставление пациенту по его просьбе препаратов, вызывающих смерть)?
Кроме того, эвтаназия может быть добровольной и недобровольной. Добровольная осуществляется по прямой просьбе пациента или с его согласия, данного заранее и юридически зафиксированного. Так, в США имеет распространение практика, когда человек выражает свою волю на случай необратимой комы. При недобровольной эвтаназии предполагается, что пациент хотел бы умереть, но не может выразить это желание из-за болезни. В этом случае решение за него принимают близкие родственники.
Именно недобровольная эвтаназия вызывает самое большое количество нареканий у общественности разных стран. Можно вспомнить совсем свежий скандал, произошедший в Бельгии, когда по просьбе семьи врачи провели эвтаназию мужчине с болезнью Паркинсона. При этом сам пациент никогда не выражал желания поскорее расстаться с жизнью.
Получается, возможны ситуации, когда врачи не столько спасают больного от предсмертных страданий, сколько избавляют от хлопот его родственников. Пожалуй, эта главная проблема, которая пока не нашла своего решения: как защитить интересы тех пациентов, которые не могут самостоятельно сделать выбор между жизнью и смертью. Как быть с маленькими детьми, умственно отсталыми людьми, стариками в деменции? Кто должен отвечать за прекращение их жизни – врачи, родственники, представители власти? Где гарантия, что выбор будет продиктован интересами больного, а не, например, корыстными соображениями? Впрочем, когда речь заходит об эвтаназии, вопросов и этических коллизий вообще возникает более чем достаточно.
Противники эвтаназии ссылаются на то, что медицина не стоит на месте. Болезни, считавшиеся еще недавно неизлечимыми, сегодня поддаются лечению. И даруя человеку «легкую смерть», мы лишаем его шанса дождаться открытия лекарства, которое действительно ему поможет. К тому же медицинские чудеса тоже никто не отменял – крайне редко, но бывает, что безнадежный больной выздоравливает, опровергая все печальные прогнозы.
Альтернативой «легкой смерти» многие врачи и общественные деятели считают совершенствование службы хосписов с комфортными условиями и самым лучшим обезболиванием. Было неоднократно замечено, что тяжелые больные, умолявшие об эвтаназии, после поступления в такое медицинское учреждение и избавления от боли уже не думали, как бы побыстрее умереть. Остаток дней своих они проживали осмысленно и с удовольствием.
В настоящее время эвтаназия официально разрешена в Нидерландах, Бельгии, Люксембурге, Албании, Швейцарии (конкретно – в Цюрихе), Канаде, нескольких штатах США. В Великобритании, Германии, Франции позиции защитников права на «легкую смерть» очень сильны, но пока им не удалось добиться принятия соответствующих законов. В России вопрос о допустимости добровольного ухода из жизни неизлечимо больных страдающих людей тоже очень актуален. Однако пока остаются действующими «Основы законодательства РФ об охране здоровья граждан», где эвтаназия прямо запрещена.
Нельзя не упомянуть о таком интересном явлении, как так называемый «туризм самоубийц». Граждане государств, в которых запрещена эвтаназия, приезжают в Нидерланды или Бельгию (а чаще всего почему-то – в Цюрих), чтобы им совершенно легально помогли уйти из жизни. Разумеется, «легкую смерть» получит не каждый желающий – для этого надо выполнить ряд условий. В частности, получить заключение специалистов о том, что болезнь действительно неизлечима, и жить пациенту осталось недолго.
Похоже, что во всем мире сторонники эвтаназии не только не сдают свои позиции, но и получают все большую поддержку. А еще – по максимуму используют достижения прогресса, которые делают «легкую смерть» еще более удобной. Так, уже более 10 лет в аптеках Бельгии продаются специальные наборы для эвтаназии, куда, в частности, входит одноразовый шприц с ядом. Такой набор может приобрести любой практикующий врач.
А в Австралии законодательно запрещена не только эвтаназия, но даже пропаганда этой процедуры. Тем не менее, именно там в 2017 году создана машина-капсула, способная отправить в мир иной смертельно больного пациента. Внутрь капсулы подается газ, который усыпляет человека быстро и незаметно. Изобретатели обещают выложить в сеть чертежи устройства вместе с инструкцией по его изготовлению. Если это действительно случится, то, возможно, в истории эвтаназии начнется новая глава – «легкая смерть» станет доступной каждому желающему.
Эвтаназия – одна из наиболее обсуждаемых проблем в современной биоэтике. Слово «эвтаназия» означает «легкая», или «благая», смерть (от греч. ей – благой, благородный и thanatos – смерть). Термин был предложен известным английским философом Ф. Бэконом. Сам Бэкон понимал эвтаназию в смысле обеспечения адекватного ухода за умирающим, ближе к современному понятию паллиативной помощи (см. далее).
Эвтаназия связана со сложнейшей моральной проблемой: как должны относиться врачи (медработники) к ситуациям, когда медицинская помощь в обычном смысле уже не принесет пользы, а пациент находится в тяжелом неизлечимом состоянии и испытывает значительные страдания.
В широком смысле под эвтаназией в настоящее время понимают различного рода действия (или бездействия) медицинских работников, способствующие уходу из жизни неизлечимого пациента, испытывающего глубокие страдания. Существенно важно, что эти действия (бездействия) соответствуют желанию самого пациента либо его родственников (при его невозможности выразить свою волю).
Различают активную и пассивную эвтаназию. Активная эвтаназия – это какие-либо преднамеренные действия с целью ускорить наступление смерти пациента. Пассивная – это отказ от жизнеподдерживающего лечения, после чего уход из жизни происходит естественным путем.
Существуют и более детальные классификации разновидностей действий, подпадающих под понятие эвтаназии.
Имеются аргументы как в защиту, так и против эвтаназии. Среди основных аргументов в защиту эвтаназии можно назвать следующие.
- 1. Человеку должно быть предоставлено право на самоопределение, в том числе он должен иметь право сам выбирать, продолжать ли ему жизнь или прекратить ее. Если человек страдает от неизлечимого заболевания и не хочет больше жить, медики не вправе препятствовать ему.
- 2. Право страдающего человека избавить от страданий близких. Неизлечимое состояние и страдания пациента влекут также страдания его родственников и близких, ухаживающих за ним и сочувствующих ему. Желание уйти из жизни в таком случае может рассматриваться как стремление избавить от тягот своих окружающих.
- 3. Аргумент качества жизни. Возможны такие ситуации, связанные с неизлечимым заболеванием и мучительными страданиями, что сама жизнь утрачивает ценность для пациента: качество жизни снижается до критического уровня, за которым наступает желание уйти из жизни. Соответственно, медицина (одна из главных целей которой – обеспечение качества жизни пациента) оказывается бессильна и вправе допустить эвтаназию в такой ситуации. В таких экстраординарных обстоятельствах эвтаназия рассматривается не как жестокость или преступление, а, наоборот, как сострадание.
Некоторые аргументы против эвтаназии.
- 1. Недопустимость с точки зрения фундаментальных ценностей врачевания. Практика эвтаназии – это искажение и разрушение самой сущности медицинской профессии. Врачи не должны убивать: сохранение человеческой жизни – высшая ценность врачебного дела.
- 2. Аргумент скользкого склона (англ, slippery slope) – означает возможность злоупотребления какой-либо легализованной медицинской практикой (например, эвтаназией, стерилизацией и т.п.), необоснованного применения ее ко все большему кругу людей, в том числе в корыстных целях. Иными словами, достаточно один раз узаконить какую-то сомнительную практику, то, даже при строгом регулировании, она будет применяться все чаще и чаще, что приведет к ее массовому характеру.
- 3. Эвтаназия как антистимул для развития медицинской науки и практики. Легализация эвтаназии отрицательно повлияет на дальнейшее развитие медицины, так как может существенно ослабить стремления медиков искать новые средства лечения или помощи для неизлечимых заболеваний и состояний.
В подавляющем большинстве стран эвтаназия запрещена (в том числе в России – ст. 45 ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»). В нескольких, очень немногих странах она разрешена (например, в Нидерландах), но ее применение строго регламентируется законом с целью исключения ошибок и злоупотреблений.
Проблема, однако, состоит в том, что запрет на эвтаназию не учитывает сложность тех ситуаций, которые встречаются в медицинской практике. Имеются данные (хотя точной статистики нет), что добровольный уход пациентов из жизни с участием медработников – очень частое явление практически во всех развитых странах. То есть на самом деле эвтаназия негласно проводится, несмотря на юридические запреты.
Таким образом, проблема эвтаназии остается открытой. В этой сложнейшей проблеме затрагиваются фундаментальные ценности общества, медицинской профессии, понимания жизни и смерти, человеческого достоинства, смысла страданий и сострадания.
Актуальность обсуждаемой темы сложно недооценить, поскольку она связана с самым дорогим, что есть у человека, — его жизнью.
Современный термин «эвтаназия» (от греч. εὖ — благой, хороший и θάνᾰτος- смерть) определяется как безболезненное, вызванное состраданием уничтожение того, кто страдает или считает себя страдающим, и чьи страдания в будущем могут стать невыносимыми. Эвтаназия сосредоточивает на себе антропологическую проблематику и затрагивает основополагающие принципы бытия человека1. Отношение к эвтаназии во многом зависит от стремления человека найти ответы на вечные вопросы о Боге, смысле жизни, бессмертии, страдании, свободе. По убеждению Сократа, «те, кто подлинно предан философии, заняты на самом деле только одним — умиранием и смертью»2. Желающие быть мудрыми обязаны не только пройти через умирание, но и понять, куда этот путь приводит. Действительно, ведь тот, кто знает, «зачем» жить, преодолеет почти любое «как». Однако, ввиду десакрализации, мировоззренческого плюрализма современной цивилизации и утратой ею видения трансцендентности человеческой личности, иная форма бытия для современного сознания представляется несуществующей, смерть вызывает панический ужас, воспринимается как переход в «ничто», в небытие, полное уничтожение, распад, что придает особую окраску проблеме эвтаназии: если впереди ничего нет, для чего мучиться? Идея «добровольного ухода» из жизни возникла не вчера и не является эпохальным открытием XXI века, она обусловлена, в первую очередь, отношением к человеку в обществе, его местом и положением в нем.
Тотальная технологизация порождает новые вопросы о праве человека свободно распоряжаться не только своей жизнью, но и смертью. Применение эвтаназии в практической медицине на Западе становится вполне обычным явлением и не вызывает состояние шока. Имеет место четкая тенденция легализации «убийства из сострадания» в ряде стран, в перспективе оказывающая влияние на будущее человеческого рода. Именно по этой причине необходимо говорить об этой тенденции, чтобы понять заключенную в ней систему нравственных убеждений и представить подробную картину этико-культурного контекста, из которого она возникает и с которым соединены многочисленные последствия. Необходимо провести объективный, беспристрастный исторический анализ возникновения термина эвтаназии.
Самоубийство и эвтаназия в древнегреческий период. Проблема эвтаназии напрямую затрагивает вопрос о ценности жизни, которая является одной из основополагающих в этике и тесно связана с феноменом самоубийства и проблемой права на смерть.
В древнегреческий период ценность жизни соотносится с другими ценностями, и смерть в определенных условиях предстает более ценной, нежели жизнь, а право индивида на самоубийство — законным. Это точка зрения разделялась философами Древней Греции. Они приравнивали эвтаназию (легкую смерть) к суициду (от лат. sui — себя, cido — убиваю), который был широко распространен среди неизлечимо больных, осужденных к смерти преступников и просто уставших жить людей3. Законность убийства из милосердия была опровергнута впоследствии Аристотелем (384–322 до Р.Х.), который аргументировал свою точку зрения тем, что самоубийство (включая эвтаназию) нарушает правильный принцип природы и является тяжким преступлением перед государством. Аристотель осуждал подобные действия и расценивал их как отказ выполнять свои гражданские обязанности, порицая трусливость поведения таких граждан, что сказывалось как на экономике государства, так и на человеческих ресурсах полиса, годных для несения военной службы4. В медицинском братстве формируется точка зрения, согласно которой умерщвление больного расценивалось как позор и нарушение клятвы Гиппократа, данной богам Аполлону и Асклепию5. Так, Апулей расценивал преднамеренное убийство как отвратительный поступок, абсолютно несовместимый с принципом профессии лечить, а не причинять вред6.
Самоубийство и эвтаназия в Древнем Риме. Уверенность римлян в том, что жизнь не обязательно есть священный дар богов, давала возможность гражданам свободного индивидуального подхода к самоубийству и эвтаназии не только по отношению к людям с умственными или физическими недостатками, но и вполне здоровым7. Сомнительные терапевтические практики древнего Рима нашли свое отражение в трудах древнеримского историка и писателя Гайя Светония Транквилла (69–140). Граждане испытывали страх и опасались перспективы длительной болезни, предпочитая страданиям быструю и спокойную кончину. Так, государственный и политический деятель, выдающийся полководец и писатель Гай Юлий Цезарь трепетал от ужаса перед затяжной кончиной, а Цезарь Август, «хорошо сыгравший свою роль и требовавший аплодисментов», умолял Небеса, прося легкой смерти, которая мирно наступила в возрасте 75 лет (следует отметить, что Светоний — первый автор, который, описывая кончину Цезаря, употребляет слово)8.
Суицидальные идеи, в отрыве от духовных и земных обязательств, были опровергнуты христианством, просветившим язычников древнего Рима.
Влияние христианства. Христианство уже с середины первого века опровергло легитимность либеральных взглядов римлян на возможность выбора пути завершения человеческой жизни. Раннехристианские церковные источники, такие как Дидахи, Послание Варнавы, утверждают неприкосновенность и святость дара жизни, включая недопустимость убийства невинного ребенка после его рождения9. Климент Римский пишет, что умышленно намеревающиеся убить себя наследуют вечные мучения в аду10. Провозглашение веротерпимости в империи Константином Великим в 313 году способствовало утверждению христианского принципа святости жизни и недопустимости самоубийства. Христианство призывает быть готовыми претерпевать страдания, подражая Самому Иисусу Христу, искупившему от греха и смерти весь человеческий род11. Практика эвтаназии попала под пристальное внимание властей после выхода в свет в 529 году указа императора Юстиниана, согласно которому все граждане империи призывались к принятию христианской веры12. Согласно указу церковная иерархия стала иметь гражданскую административную поддержку в лице первого правителя13. Уже на Брагском Соборе 561 года был юридически установлен принцип святости жизни, а самоубийцы должны были лишаться христианского погребения14.
Реформация и последующий период. Отколовшееся от католичества протестантское движение во главе с Мартином Лютером (1483–1546) придерживалось мнения католической традиции, согласно которой те, кто покончил жизнь самоубийством, не устояли перед диавольским искушением15. Как и блаженный Августин, Мартин Лютер считал, что человек, умышленно причиняющий себе вред, оскорбляет тем самым Божественный закон16. Более радикально настроенный философ-рационалист Бенедикт Спиноза (1632–1677) осуждал самоубийство как деяние, направленное против природы, свидетельствующее о малодушии17. «Князь гуманистов» Эразм Роттердамский (1466–1536) в своем произведении «О свободе воли» писал, что люди обязаны принимать непостижимую волю Божию даже в случае страшной болезни18. Основатель движения реформатов Джон Кальвин (1509–1564) призывал измученных изнурительными болезнями научиться терпеть страдания с мирным расположением духа и благодарностью 19.
Родоначальник немецкой классической философии Иммануил Кант (1724–1804) пришел к заключению о том, что государство предопределено Богом для того, чтобы защищать святость человеческой жизни, и даже унизительная нищета, ужасные невыносимые боли, неизлечимость заболевания не дают человеку право убивать себя каким бы то ни было способом. Мнение Канта частично было основано на аристотелевском убеждении, что каждый человек в этом мире предназначен для определенной цели и преждевременное прекращение жизни есть нарушение своих обязательств. Убивая себя, человек противоречит верховной обязанности перед собой, потому что уничтожается условие для всех прочих обязанностей20.
Основоположник эмпиризма и государственный деятель Фрэнсис Бэкон (1561–1626), автор термина эвтаназии и ее апологет, утверждал, что «долг врача состоит не только в том, чтобы восстанавливать здоровье, но и в том, чтобы облегчать страдания и мучения, причиняемые болезнями… даже и в том случае, когда уже нет никакой надежды на спасение и можно лишь сделать самое смерть более легкой и спокойной, потому что эта евтанасия… уже сама по себе является немалым счастьем», определяя тем самым не связанную с мучительной болью и страданиями смерть 21.
Период Просвещения. Развитие академической науки в Европе XVIII века, рационализм и стремление к свободомыслию привели к появлению критического либерального мышления, оспаривавшего религиозное учение о самоубийстве как следствии одержимости диаволом, предлагая научную альтернативу: психическое заболевание — причина суицида. Так, Джон Уэсли (1703–1791), английский протестантский проповедник, вдохновитель учения ревайвализма, был убежден, что суицид есть ужасное преступление, за которое следует заковывать в цепи и вывешивать на всеобщее обозрение безжизненное тело22. Подобные меры никоим образом не могли быть согласованы с духом эпохи Просвещения, провозглашением свобод и человеческого достоинства.
Религиозные аргументы недопустимости суицида были вытеснены из общественного сознания светскими настроениями XIX века, одним из проповедников которых был Артур Шопенгауэр (1788–1860), считавший, что ужасы жизни уравновешиваются ужасами смерти и поэтому не следует осуждать выбравших последние. Убедившись, что жизнь не имеет ровно никакого смысла, а спасения от смерти не существует, философ сделал следующее заключение: «Единственной достойной целью является приятный и безболезненный конец: конец не от болезней, не умирание, сопровождающееся агонией, а безболезненная смерть, без борьбы за жизнь, без хрипов, без агонии, даже без побледнения. В этом и заключается эвтаназия23. В 1870 году школьный учитель Самуэль Д.Уильямс выступил с речью в Бирмингемском клубе, в которой заявлял, что врачи обязаны обеспечивать быструю и безболезненную смерть пациентам, претерпевающим невыносимые мучения длительной болезни, облегчение невыносимой боли есть величайшая услуга, которую можно оказать страдающему человеку24. Активная эвтаназия приобрела статус уважаемого научно обоснованного деяния, согласно которому существование неполноценных индивидов расценивалось как препятствие на пути эволюционного совершенствования человечества, давние моральные убеждения касательно святости жизни отныне сменили научно-утилитарные.
Программа эвтаназии в нацистcкой Германии. Распространение идей эволюционизма и спад религиозности общества способствовали пропаганде идей легитимности эвтаназии, согласно которой безнадежно больные не приносят какой-либо пользы ни себе, ни окружающим и поэтому нет более смысла в продлении их жизни. Свое негативное отношение к данному подходу к проблеме эвтаназии высказывал Гилберт Честертон: «Кое-кто выступает в поддержку так называемой эвтаназии; в настоящее время предлагают убивать только тех, кто самому себе в тягость; но скоро так же станут поступать и с теми, кто в тягость другим»25. Мысли писателя стали ужасной действительностью с приходом к власти в Германии национал-социалистов. Стараниями психиатра Альфреда Гоша и юриста Карла Биндинга было легализовано физическое уничтожение «неполноценных» жизней26. Оценка масштабов чудовищной бесчеловечной политики стала возможной лишь после окончания Второй мировой войны, когда стало известно о 275 тысячах человек, погибших таким образом во время нацистского режима. С этого времени борцы против эвтаназии призывают избегать «скользкого пути», идя по которому легализация эвтаназии может привести к злоупотреблению властью по примеру гитлеровского государства27.
Эвтаназия в конце XX — начале XXI века. Несмотря на это, идея легкой смерти вновь была переосмыслена различными фондами и обществами. Стремительное развитие биомедицинских технологий, в частности жизнеподдерживающего лечения и реаниматологии, наряду с пропагандой ценности автономного выбора способствовали тому, что во многих странах тема «легкой смерти» перестала быть запрещенной. Причем эвтаназия стала восприниматься как ускорение смерти страдающего неизлечимой болезнью человека, осуществляемое по его просьбе или по воле уполномоченных им лиц. В 1935 году в Англии было создано первое общество добровольной эвтаназии, отстаивавшее право умирать с достоинством («The Voluntary Euthanasia Society», в 1980 году переименованное в «Exit»)28 во главе с лордом Беркли Мойниганом и доктором Килликом Миллардом. В 1990-х годах один из самых противоречивых персон Америки Джек Кеворкян, американский врач по прозвищу «Доктор Смерть», получил международную известность благодаря своему уникальному «сервису» для людей, разочаровавшихся в жизни, проведя активную эвтаназию 130 пациентам при помощи изобретенной им «машины милосердия» («mercy machine»). Кеворкян был приговорен к 25 годам тюремного заключения, но освобожден досрочно в 2007 году. Он гордо заявил, что продолжит борьбу за легализацию эвтаназии29.
Глубочайший кризис общества к концу XX века привел к тому, что идеи по легализации умерщвления «неполноценных» людей, осуждавшиеся мировой общественностью, вновь получили распространение. Одним из таких примеров является «Церковь эвтаназии» (Church Of Euthanasia), основанная транссексуалом Крисом Корда в городе Бостон штата Массачусетс в США, которому якобы явился дух Земли и дал откровение, согласно которому над планетой нависла опасность гибели всего живого из-за перенаселения и поэтому необходимо срочно спасать экосистему от апокалипсиса под девизом «Убей себя — спаси планету»30.
Отношение Русской Православной Церкви к эвтаназии. Согласно учению Церкви, основанному на Откровении Бога, жизнь человека — бесценный дар, свидетельствующий о свободе и достоинстве любого человека, призванного стать совершенным, как совершенен Отец Небесный, достигнуть обожения, удалившись от господствующего в мире растления похотью (2 Пет. 1:4). Один Господь — Владыка жизни и смерти, который «умерщвляет и оживляет» (1 Цар. 2:6). Очевидно, что практика искусственного поддержания жизни, при которой функционируют лишь отдельно взятые органы, а порой и неэффективность обезболивания лишают подлинно человеческого завершения жизни, о котором ежедневно во время богослужения возносится прошение к Имеющему в руках Своих души всего живущего и всякого человека (Иов. 12:10) о христианской кончине, безболезненной, непостыдной, мирной. Осознавая это, а также недопустимость намеренного умерщвления (эвтаназии) и необходимость уготовления долгостраждушего к исходу души, Церковь просит Владыку жизни о разрешении раба Его от нестерпимой болезни и горькой немощи и упокоении его вместе с праведниками31. Вместе с апостолом Павлом Церковь призывает: «Носите бремена друг друга, и таким образом исполните закон Христов» (Гал. 6:2)32.
Христианская альтернатива «поддерживаемому самоубийству». Церковь призвана нести любовь и заботу, оказывая тем самым неоценимую помощь и поддержку больному человеку, способствовать его примирению с Богом и ближними в нашем непростом мире, где жизнь, как в теории, так и на практике, увы, воспринимается все чаще как предмет, который можно по собственному желанию создавать и уничтожать, исходя из принципа целесообразности и экономической выгоды при распределении ресурсов. Ясно, что «поддерживаемое самоубийство», лицемерно именуемое «помощью в умирании», в корне подрывает основы общественного и личностного благосостояния. В случаях, когда активная терапевтическая помощь оказывается несостоятельной, ее должна сменить паллиативная помощь, включающая обезболивание, уход, социальную и психологическую поддержку, а также пастырское окормление, имеющее целью создать истинно мирное человеческое завершение жизни, наполненное любовью и милосердием33. Уход за терминальными больными относится к области духовных задач, а посвятившие себя этому благородному служению (диакония) восполняют лакуны там, где медицинский персонал со своими средствами бессилен, и является позитивным и реальным альтернативным способом ухода за умирающими. Церковь призывает избирать жизнь, несмотря на трагический соблазн «поддерживаемого самоубийства», победоносно несет пасхальный свет и свидетельствует о том, что Бог желает принять Свое создание в места вечной и неизреченной радости, «идеже несть болезнь, ни печаль, ни воздыхание, но жизнь бесконечная»34.
Как говорил святитель Иоанн Златоуст, «смерть не зло, но зло после смерти мучиться. Равно смерть не добро, но добро после смерти быть со Христом»35.
В.Д. Иванов, И. А. Гюлишанова БИОЭТИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ЭВТАНАЗИИ В СОВРЕМЕННЫХ УСЛОВИЯХ
Настоящая статья посвящена этическим и медицинским проблемам эвтаназии в современном мире. Автором проанализированы понятия «эвтаназия» и «паллиативный уход», показаны их сходство и различие. В статье приведены мнения западных исследователей биомедицинской этики, касающиеся вопроса эвтаназии.
Ключевые слова: биоэтика, биомедицинская этика, паллиативный уход, «право на смерть».
В настоящее время натуральные продукты, естественные зачатие и смерть становятся редкостью, поэтому ценность их возрастает. Планирование рождения детей является обычной практикой. Имеем ли мы право планировать свой уход из жизни? Может ли человек уйти из жизни, если страдания сильнее страха небытия, жить хуже, чем не жить? Современная медицинская наука умеет искусственно поддерживать жизнь в тех организмах, которые без ее вмешательства погибли бы. Стоит ли поддерживать жизнь неизлечимых больных или тех, кто находится без сознания продолжительное время? Должен ли родиться ребенок, если на внутриутробной стадии его развития выявлено, что он будет инвалидом? Допустимо или нет добровольное прекращение страданий? Если допустимо, то при каких условиях и кто будет проводить процедуру?
Обозначенные проблемы активно обсуждаются международной общественностью. В мире широко используют эффективные технологии по поддержанию и продлению жизни, но были выявлены и случаи, когда врачи совершали эвтаназию («стареющие» европейские страны, США). Во многих государствах ведутся дискуссии и организовано движение за легализацию эвтаназии.
Духовно очищающая роль — недостаточный аргумент в пользу страдания, по мнению западных исследователей . Современная медицина, поддерживая жизнь, продлевает страдания. Чего люди боятся больше? Мучений или смерти? Эвтаназия преподносится как милосердный акт по отношению к страдающему. Сторонники эвтаназии считают ее допустимой при наличии условий, смысл которых сводится к требованию соблюсти право больного самому принять решение. Чтобы подчеркнуть позицию соблюдения прав человека, в американской литературе эвтаназия именуется PAS
— physician assisted suicide («самоубийство с помощью врача»), или assisted suicide («самоубийство с помощью») . В любом случае необходима помощь врача: приготовить коктейль, отключить искусственное дыхание, почки и т.п.
Противники эвтаназии, помимо принципа «святости жизни», призывают учесть следующие нерелигиозные возражения: пациент просит об эвтаназии, испытывая
нестерпимые боли, он психологически сломлен, находясь под воздействием наркотических препаратов; низкое качество болеутоляющего ухода; выбор продиктован эгоизмом или, наоборот, желанием избавить родственников от обязанности ухаживать за ним . Нацизм тоже начинался с практики эвтаназии , допустимости криминальных злоупотреблений.
Сторонники эвтаназии подводят к мысли о том, что суть проблемы шире. Это проблема уважения права личности не терпеть боль и доверие к тому, что это невыносимая для данной личности боль, уважения права личности на определенное качество жизни. Это в конечном счете вопрос доверия благоразумию человечества, что эвтаназия в массовом масштабе невозможна.
Если принять во внимание все многообразие традиций и взглядов конкретного сообщества (так называемый принцип социально-культурного контекста), можно заключить, что эвтаназия не будет являться единственной системой помощи при умирании. Альтернативой эвтаназии выступает специальная система медицинской помощи, болеутоляющих средств, дающих возможность уйти достойно, не прибегая к активной эвтаназии. Искажается смысл, если переводить palliative care как паллиативное лечение. Следует различать «лечение» и «уход», хотя в русской терминологии используется понятие «паллиативное лечение». Паллиативный уход — это медицинское вмешательство, которое призвано облегчить физическую и моральную боль, способствуя тем самым повышению качества жизни (на конечной стадии). Паллиативный уход применяется не только в ситуациях, когда не могут избавить от болезни, но и для улучшения качества жизни на различных стадиях болезни и лечения злокачественных заболеваний . Главный принцип паллиативного ухода — комфорт пациента, «поддерживать пациента свободным насколько возможно дальше от боли и страданий» , а не только избавление от болезни. «Иногда лечить, облегчать часто, комфорт -всегда» . Основной принцип ухода за умирающим — не лечение, не реабилитация, ни даже облегчение, а, прежде всего, его комфорт (ведь некоторые лечебные процедуры болезненны).
Между паллиативным уходом и эвтаназией существует зыбкая грань. В обоих случаях используются одни и те же лекарственные препараты, но разной дозировки. Дает ли врач опиум с целью ускорения смерти или для того, чтобы уменьшить боль? Побочным следствием паллиативного вмешательства (ради уменьшения болей пациента) часто становится ускорение наступления смерти. Можно ли это назвать медленной, или непрямой, эвтаназией ? (Прямая эвтаназия относится к тем случаям, когда используют что-нибудь специальное.) Главное различие между позволением умереть и милосердным убийством, между активной эвтаназией и паллиативным умиротворением -намерения, т.е. какую цель преследовали врачи. Ускорить наступление смерти (активная эвтаназия), умиротворить, избавив от страданий (паллиатив седейшен), или позволить прийти естественной смерти, не предпринимая активных лечебных процедур (пассивная эвтаназия)?
Западных исследователей биомедицинской этики можно разделить на три группы. Первую группу составляют те, кто предлагает ввести массовое обязательное сканирование с целью выявления детей с отклонениями, — J. Glover, P. Singer, J. Harris. Примеры их одиозных рассуждений: «лучше смерть, чем жизнь с инвалидностью», «инвалидность -это не жизнь», «моральный долг родителей — не приводить в мир детей-инвалидов». Вторую группу составляют авторы, например Т. Shakespeare, выступающие за реализацию права автономии личности в полном объеме: родители решают, проводить ли сканирование зачатого ребенка и дать ли ему жизнь, если выявлены отклонения. Т. Shakespeare пишет, что если сканирование было бы обязательным в годы его рождения, его не было бы на свете. Он карлик. У родителей должен быть выбор, им должны предоставить полную информацию, ведь инвалидность не всегда означает трагедию, а тем, кто решил продолжить беременность, необходимо оказывать поддержку . Третью группу составляют противники сканирования либо с религиозных позиций — «все аборты не допустимы», либо с позиции защиты интересов инвалидов (G. Wolbring, M. Saxton , E. Feder Kittay). Последний автор против перинатального сканирования и селективного аборта как неизбежного атрибута сканирования несмотря на то, что имела дочь-инвалида. Это ее не только научная точка зрения, но и личное убеждение. «Экспрессивисты» считают, что перинатальное сканирование — это новая форма дискриминации инвалидов; общество хочет, чтоб инвалидов не было вообще, а отклонения от нормы, по их мнению, неизбежны. Пока это только дискуссии, нигде в мире не введено обязательное сканирование.
Какая позиция существует в философии Корана? Как пишет мусульманский исследователь из Иордании М. Тигшшаш, согласно Корану все в мире существует по воле Бога и нарушения тоже есть акт Бога, задуманный как испытание веры индивидов, смогут ли они принять такую судьбу; все имеют равные шансы появиться на свет. С другой стороны, исследователь отмечает, что чувство вины и сожаления заставляет иорданских родителей «скрывать» детей-инвалидов. Информация о том, что в семье есть инвалиды, вызывает трудности в процессе женитьбы, женщин-инвалидов считают пожизненным бременем семьи .
Вновь возникает проблема интерпретации Священного текста. Без умения использовать социально-культурный контекст нельзя экстраполировать данное высказывание. Одни реалии в Иордании, другие — в Республике Узбекистан. Важно, что по Корану все имеют равные шансы на рождение. Следует различать идеалы Корана и законы шариата, определиться: Коран для человека или человек для Корана. Этика связана с религией генетической связью, и уже только поэтому религиозные и нравственные законы не могут противоречить друг другу. Этические нормативы у каждой страны свои.
Биомедицинская этика переживает драматический период в своем развитии. Она стоит перед «прыжком от фактов к нормам» . Может ли отдельный прецедент дать право сделать его нормой для всего общества? «Биоэтические решения не могут действительно быть основаны на одной лишь сиюминутной рациональности, наши этические решения совершаются на взаимодействии между причиной и эмоцией» .
На основе представленной картины о дискуссиях современной биомедицинской этики можно заключить, что выбор обществом вида медицинской технологии помощи пациентам предопределяется социально-культурными особенностями государства, его мировоззренческими установками.
Грань между активной и пассивной эвтаназией ничтожна, они переходят друг в друга. Паллиативный уход — реальная альтернатива эвтаназии.
Главные условия принятия решения пациентом по любой биомедицинской технологии
— это сбалансированность информации, предоставляемой специалистами, и качество жизни, которое может дать или не дать указанная технология.
Момент прекращения человеческой жизни до недавнего времени определялся достаточно просто. Врач подносил зеркальце к лицу больного, и если зеркало запотевало, то он еще считался живым, если нет — то мертвым. В Древнем Риме у павших в гладиаторских боях раскаленным железом проверяли реакцию на боль. В середине XIX в. смерть определялась по отсутствию и дыхания, и пульса. Но и в далекие времена эти критерии не считались абсолютными. В истории можно найти большое количество примеров внезапного воскрешения людей. Франческо Петрарка двадцать часов пролежал в Ферраре как мертвый и был бы, по-видимому, похоронен, если бы внезапное похолодание не подняло его с постели. После несостоявшихся похорон он прожил еще тридцать лет. В Мюнхене было специально построено здание, где лежали те, кого внезапно настигла смерть. Они были обвязаны веревками, которые соединялись с колоколами в комнате смотрителя. Можно привести и более современный пример: 11 декабря 1963 г. тридцатипятилетняя Эл-зи Уоринг, упавшая без чувств у себя дома, была доставлена в госпиталь, где трое врачей констатировали ее смерть. Через десять часов она очнулась в гробу по дороге в морг .
С 1967 г. в США в состоянии глубокой заморозки находится несколько тел под наблюдением врачей. Части из подвергнувших себя добровольному эксперименту был поставлен смертельный диагноз. Их надежда состоит в том, что в будущем общество найдет необходимые методы лечения. Однако в настоящее время специалисты не могут с уверенностью ответить на вопрос о том, возможна ли их «разморозка», при которой они останутся живы.
В современных условиях наука выделяет несколько видов смерти. «Социальная смерть характеризуется потребностью умирающего изолироваться от общества, замкнуться в
самом себе и все дальше и дальше отделяться от живых людей», — указывает Ж. Годфруа . В момент осознания человеком очевидного конца наступает психическая смерть. Мозговая смерть — полное прекращение деятельности головного мозга. Физиологическая смерть означает угасание последних функций организма, обеспечивавших деятельность его жизненно важных органов .
Таким образом, проблема эвтаназии на современном этапе стала весьма актуальной в нашем обществе. С развитием общества меняются взгляды на ее применение. Все чаще возникает вопрос о замене такого принципа, как гуманизм, на избавление от страданий человека с помощью эвтаназии.
Проблема осмысления применения эвтаназии имеет двоякое значение: за и против.
Аргументы в пользу эвтаназии весьма разнообразны, но при ближайшем изучении оказываются не столь многочисленными. Скорее всего, каждый новый выдвигаемый аргумент является лишь вариацией на тему уже имеющихся в арсенале защитников эвтаназии рассуждений: сострадание по отношению к тем, кто неизлечимо болен и испытывает при этом страдания; забота о человеческом достоинстве, которое ассоциируется со свободой выбора; экономические соображения. Это наиболее краткий и одновременно содержательный перечень аргументов в пользу эвтаназии, но именно к данным пунктам можно свести полемику сторонников легализации эвтаназии.
Довод в пользу сострадания подразумевает, что поддерживать жизнь умирающего человека, в то время как он страдает от сильных болей или утратил практически все свои обычные функции, особенно способность или желание, что не менее важно, общаться с окружающими, негуманно.
Сторонники легализации эвтаназии в России не классифицируют ее как преступление, предусмотренное ст. 105 УК РФ, а считают неотъемлемым правом распоряжаться своей жизнью.
Традиционно считалось — и это остается, безусловно, справедливым и в наши дни, — что действия врача в отношении пациента диктуются благом последнего. Из этого постулата, казалось бы, следует вполне естественный и однозначный вывод: врач всеми силами до последней возможности должен бороться за сохранение жизни больного. И здесь возникает образ врача, без сна и отдыха дежурящего у постели больного, самоотверженно ведущего схватку со смертью. К сожалению, если процесс умирания, как это нередко бывает, затягивается на долгие месяцы и даже годы, этот образ становится по меньшей мере нереалистичным. Более того, возникает коллизия по поводу понимания действительного блага пациента. Состоит ли оно в максимальном продлении жизни больного, который подвергается жестоким страданиям и к тому же знает, что он обречен? Или, может быть, благо пациента наилучшим образом обеспечивается тогда, когда соблюдается его воля, его право самому распорядиться наиболее ценным своим достоянием — собственной жизнью? За этой коллизией стоит, помимо всего прочего, столкновение двух систем медицинской этики. Первую из них принято называть патерналистской, и основывается она на том, что врач лучше, чем пациент, знает, в чем же заключено подлинное благо пациента. Исходя из этого только врач решает, что надо делать с пациентом. Желание больного, его стремление если не самому определить свою судьбу, то по крайней мере поучаствовать в ее определении, воспринимается как нечто неистинное, неразумное, безосновательное. Противоположная система медицинской этики исповедует принцип автономии воли больного и признает за ним право участвовать в принятии решений, определяющих его будущее, например касающихся стратегии лечения, а в конечном счете — и право отказаться от лечения и даже добровольно умереть.
Противники эвтаназии считают, что закон об эвтаназии не нужен, т.к. необходимо улучшить квалифицированную медицинскую помощь, повысить профессиональную подготовку медицинского персонала, оснастить медицинским оборудованием клиники и больницы, что позволит снизить случаи применения эвтаназии. Желание человека уйти из жизни не всегда бывает добровольным и обдуманным. Пациенты, которые находятся в
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
постоянном болевом шоке и испытывают страх, не могут адекватно и правильно отдавать отчет своим действиям. А это значит, что законодатель должен свести к минимуму случаи непродуманных и поспешных решений. Законодательное закрепление права на смерть позволяет врачу вершить суд над жизнью больного, т.е. исполнять «приговор легкой смерти».
«Право на смерть» легко может обернуться угрозой для жизни пациентов, на лечение которых недостает денежных средств. Таким образом, эвтаназию можно считать убийством или самоубийством, в зависимости от того, какая роль принадлежит пациенту. В последнем случае эвтаназии приемлемы соответствующие канонические правила, согласно которым намеренное самоубийство, как и оказание помощи в его совершении, является тяжким грехом. Оппоненты эвтаназии считают, что если она будет иметь значительный вес в российском обществе и люди будут воспринимать ее как норму должного поведения, это приведет к деградации нашего общества.
Противники эвтаназии считают, что эвтаназия не является разрешением различных жизненных ситуаций, а зачастую усугубляет положение людей. И в связи с этим они провозглашают, что каждый человек, хоть он и безнадежно болен, должен бороться за свою жизнь до последнего вздоха, всеми возможными и невозможными средствами, несмотря на боль и страх.
Литература
1. Magnusson R.S. Angels of Death. Exploring the Euthanasia underground. New Haven-L., 2002.
2. Годфруа Ж. Что такое психология: В 2 т. М., 1992. Т. 2.
4. Maclin R. Which Way Down the Slippery Slope? Nazi Medical Killing and Eutanasia Today // Bioethics / Ed. by J. Harris OPU, 2001.
5. Saunders C. What’s in a name // Palliative Medicine. 1987. № 1.
6. Assisted Dying for the Terminally 1ll Bill. HB Bill 17 // Published by Authority of the House of Lord. 2004.
7. Medical Ethics / Ed. by Alastair Campbell, Grant Gi-llitt, Gaketh Jones. OUP, 2003.
10. Shakespearahler Т. The child and death. Saint Louis, 1978.
13. Загыртдинова Ф. Эвтаназия. Право родиться и право умереть //
